В конце прошлого года на заседании правительства РК премьер-министр Аскар Мамин поручил акимам южных регионов страны пересмотреть  структуру посевов в пользу менее влагоемких и экономически выгодных культур –  овощей, плодов и ягод, сои и т.д. В Кызылординской области эти слова восприняли, мягко говоря, без энтузиазма.  Там считают, что сокращение площадей под рисом поставит под угрозу все сельское хозяйство края.   

В условиях водного дефицита

Нефть и рис – вот на чем, прежде всего, держится экономика области. Но разведанные запасы «черного золота» истощаются, объемы добычи ежегодно падают, и уже в обозримой перспективе качать из-под земли будет нечего. А теперь центральная власть замахнулась на другое главное богатство региона.

Из каждых 10 килограммов всего казахстанского урожая риса 9 получают в низовьях Сырдарьи. Этим можно было бы гордиться, если бы не одно обстоятельство: на него расходуется слишком много воды – в расчете на гектар втрое больше, чем на хлопок, который, как принято считать, «похоронил» Арал. На закате советской эпохи, когда набрало размах движение за спасение моря-озера, посевы под этой культурой стали сокращать – с 100 до 82-х тысяч гектаров. В тяжелые 1990-е годы они и вовсе уменьшились до 58 тысяч. Но потом начался «рисовый ренессанс», и в 2017-м площади были доведены до 90 тысяч.

Между тем, ситуация с водой становится все более сложной. Так, летом прошлого года рисоводы буквально били в набат, поскольку возникла серьезная угроза потери немалой части будущего урожая из-за сократившегося притока по Сырдарье. Но в наступившем году даже те трудности могут показаться цветочками. Вот оперативные данные: по состоянию на 10 января, в Токтогульском водохранилище на территории Кыргызстана (а именно оно определяет гидрологический режим в бассейне реки) имелось 11,8 миллиарда кубометров, тогда как на эту же дату прошлого года было 14,6 миллиарда. Конечно, это не значит, что ровно таким же, почти трехмиллиардным (кстати, примерно столько требуется Кызылординской области на весь поливной сезон), будет дефицит и в летние месяцы, но факт то, что предстоит серьезная «драчка» за воду и с киргизами, и с узбеками. Причем шансов на успех у нас, находящихся в низовьях, крайне мало.   

Да, можно взывать к совести соседей по Центральной Азии, напоминать им о договоренностях, заключенных в советские годы и на заре независимости. Но это будет глас вопиющего в пустыне. Если в современном мире уже перестают считаться даже с вроде бы закрепленными государственными границами, то что говорить о трансграничном речном стоке? Кто занимает более выгодное географическое положение – тот и будет диктовать условия. Скажем, киргизы могут согласиться в летний период спускать из своих водохранилищ больше воды, но только в обмен, например, на энергоресурсы (в советские годы действовал подобный режим компенсаций) или даже на «живые» деньги – благо соответствующий закон там уже принят. Но насколько это экономически выгодно Казахстану? Может, дешевле будет сократить посевы того же риса?

Между прочим, в Узбекистане два с половиной года назад решили пойти на радикальное их сокращение – с 162-х до 94-х тысяч гектаров (это помимо уменьшения на 400 тысяч гектаров, или почти в полтора раза, площадей под хлопком за последние двенадцать лет). То есть, сеять столько же, сколько в Казахстане. Хотя спрос на рисовую крупу там значительно выше, чем в нашей стране, – в Узбекистане и население едва ли не вдвое больше, и главное национальное блюдо узбеков сами знаете какое. Причем это решение было продиктовано именно обостряющимся дефицитом воды. Правда, информацией о том, как оно выполняется на практике, мы пока не располагаем.

Некоторые горячие головы предлагают в ответ на «козни» соседей по ЦА ответить им примерно тем же, но с использованием уже нашего географического преимущества – транзитной территории, через которую те же киргизы, узбеки перевозят грузы в Россию и дальше. Мол, если введем в их отношении «драконовские» меры, то они станут сговорчивее. Но вряд ли это выход из положения.

Стоит ли цепляться за рис?

На том же заседании правительства аким Кызылординской области Гульшара Абдыкаликова, выражая мнение общественности вверенной ей территории, отметила: «В особых почвенно-климатических условиях Аральского региона рис имеет большое экологическое и экономическое значение». И конкретизировала: «Если  резко сократить посевы риса, это приведет ко вторичному засолению инженерно-спланированных земель». А потому, по ее словам, площадь под влаголюбивой культурой следует уменьшать поэтапно и ненамного – с 90 до 80 тысяч гектаров. Но последняя цифра вряд ли устроит правительство. К тому же о намерении сократить посевы руководство региона не раз заявляло и в предыдущие годы, однако эти обещания так и остались словами.

Тут можно разглядеть своего рода обмен уколами. Кызылординская общественность считает, что правительство должно ежегодно «выбивать» для области необходимое количество воды на орошение (и, тогда, мол, в сокращении рисового клина не будет надобности), однако либо не хочет, либо не умеет этим заниматься. А с точки зрения правительственных чиновников, аграрии низовьев Сырдарьи так держатся за рисоводство просто вследствие своего нежелания что-то менять.

Да, инженерно-подготовленные орошаемые массивы в Кызылординской области, построенные еще в советские годы, «заточены» под возделывание риса. Тогда это объяснялось государственной необходимостью – закрытая от мира огромная страна нуждалась в самообеспечении продуктами питания. Если исходить из научно обоснованных норм, каждый человек должен  потреблять в среднем 8,5 килограмма рисовой крупы в год, и примерно столько же производилось на душу населения в позднем СССР. А сегодня мы живем в условиях открытой глобальной экономики, имеем возможность покупать какой угодно рис – вьетнамский, тайский, индийский, китайский...

Для полного удовлетворения собственных потребностей Казахстану даже при нынешней – невысокой, по мировым меркам – урожайности вполне достаточно иметь 55-60 тысяч гектаров. Урожай, полученный с остальных площадей, надо в виде зерна или готовой крупы продавать за границу, а соперничать на внешних рынках с ведущими мировыми производителями этого продукта нам крайне тяжело. И по цене, и по качеству, и по ассортименту. Например, как конкурировать с Вьетнамом, где собирают по два-три урожая в год и где рабочая сила почти вдвое дешевле, чем у нас, но гораздо  добросовестнее? Кстати, эта страна ежегодно поставляет на экспорт шесть-семь миллионов тонн риса, причем самых разнообразных сортов, по средней цене 0,45 - 0,50 доллара, или 190-200 тенге, за килограмм.

Так, может, пора с учетом изменившейся ситуации пересмотреть специфику использования орошаемых земель в регионе? Изучением данного вопроса всерьез следовало бы заняться местным ученым, но создается впечатление, что они зациклились только на рисосеянии. В пользу этого утверждения свидетельствуют даже изменения в названии единственного в области НИИ. Он был основан в 1972-м как институт риса, в начале 1991-го, еще при советской власти, стал НИИ сельского хозяйства, в 1995-м – Приаральским НИИ агроэкологии и сельского хозяйства, а в 2008-м снова превратился в Кызылординский НИИ рисоводства. В этих метаниях нашли отражения попытки (а точнее, их видимость) диверсифицировать аграрный сектор, которые в итоге закончились возвращением к исходной позиции. Сила инерции, привычка плыть по течению, нежелание менять устоявшийся уклад взяли верх. Да и само государство способствовало этому, щедро поддерживая рисоводство ежегодными миллиардными субсидиями. А кто же согласится просто так расстаться с гарантированно-дармовыми деньгами?

Какая может быть альтернатива?

При поиске вариантов того, что может стать альтернативой возделыванию риса, важно учитывать и демографический фактор. С этой точки зрения Кызылординская область – едва ли не самый быстрорастущий в стране регион, что объясняется ее этническим составом (96,5 процента жителей – казахи). За последние двадцать лет численность  населения увеличилась с 596-и до 802-х тысяч человек, или почти на треть. Понятно, что основной прирост дают аулы. И обеспечение занятости, особенно на селе, становится серьезной проблемой.

Плюс нужно исходить из того, какая продукция нужна Казахстану для обеспечения хотя бы внутренних потребностей (продовольственная безопасность) и какую можно с выгодой продавать за границу (экспорто-ориентированность).

Первое, что здесь приходит на ум, – это увеличение площадей под овощами (в прошлом году они составили лишь пять с половиной тысяч гектаров) и бахчевыми, активное возделывание плодово-ягодных с параллельной организацией их переработки на месте. Ведь по количеству солнечных дней мало какая область в Казахстане может сравниться с Кызылординской, а воды, высвобожденной из-под риса, с лихвой хватит на орошение этих культур – они требуют в пять-десять раз меньше влаги, чем рисовые чеки.  

Стоимость продукции, получаемой с одного  «томатного» или «дынного» гектара, как минимум, вдвое-втрое превышает закупочную стоимость риса-сырца, собранного с аналогичной площади. Да, помидоры и дыни – продукты скоропортящиеся и требуют больше ручного труда. Но мы же не случайно сказали о необходимости организации переработки (маринады, соки, пасты, кетчупы, джемы, сушеная дыня и т.д.) и о том, что регион становится все более трудоизбыточным. Эти свободные руки можно занять и на полях, и в перерабатывающих цехах. Кстати, сегодня Казахстан удовлетворяет свои потребности в консервной плодоовощной продукции лишь наполовину.

То же самое касается плодов и ягод. Даже в Аральске с его суровыми условиями некоторые семьи в 1980-х успешно выращивали виноград, черную смородину. Что уж тогда говорить, например, о южных районах – Шиейлийском (его название переводится как «вишневый»), Жанакорганском? К слову, литровая банка смородинового или вишневого варенья сейчас стоит две тысячи тенге и больше. Опять же, на возделывании ягод, их сборе, особенно для реализации в свежем виде, потребуется много ручного труда, но и доходы будут значительно выше, чем от продажи риса.

Или взять животноводство. Мяса в мире производится много, однако экологически чистого, диетического остро не хватает, и страны с высоким уровнем жизни готовы щедро платить за него. Такой продукт можно получить при пастбищном содержании скота, на естественном травостое. Но для этого необходимо повышать продуктивность пастбищ, обводнять их, а не гнать воду только на рисовые поля. Аналогично и с экспорто-ориентированным производством кумыса, шубата. Сегодня вследствие большого интереса  к ним со стороны Китая цена на литр этих напитков внутри Кызылординской области поднялась до 900-1000 тенге, А в Европе, где тоже прознали о целебных свойствах кумыса, его покупают по 7,5 евро (почти четыре тысячи тенге) за литр. Значит, есть смысл наращивать объемы экспорта, соответственно увеличивать поголовье, для чего нужно расширять кормовую базу.

Серьезным фактором повышения продуктивности животноводства может стать увеличение площадей под люцерной – высокобелковой кормовой культурой. На орошаемых землях она способна давать за сезон четыре-пять урожаев (укосов) зеленой массы. Часто ее сеют под покровом пшеницы, зерно которой тоже идет на фураж. При ныне действующих рыночных ценах с каждого гектара таких посевов можно получать в денежном выражении даже больше продукции, чем с рисового. И, что крайне важно, именно люцерна является той самой культурой, которую обычно сеют для предотвращения засоления почв на инженерно-подготовленных землях (по поводу чего высказала тревогу аким области). То есть, пересмотр схемы рисовых севооборотов в пользу увеличения доли люцерны мог бы стать выходом из положения.  

Вместо резюме

При более глубоком изучении вопроса наверняка можно будет найти и другие  перспективные варианты использования аграрного потенциала Кызылординской области. И как раз таки на этом, думается, следует сконцентрировать усилия ученым и специалистам. Местному НИИ пора перестроить свою работу с учетом современных условий: именно он должен предлагать сельхозпроизводителям варианты того, как с наибольшей выгодой переориентировать их деятельность, а также рекомендации, касающиеся технологий возделывания тех или иных культур.

В то же время вряд ли можно согласиться с требованием, например, министра сельского хозяйства РК уже в наступившем году сократить посевы риса сразу на 15 тысяч гектаров. Так быстро подобные дела не делаются. Сначала предстоит определиться с тем, что именно нужно сеять вместо риса (а этому должны предшествовать серьезная аналитическая работа и соответствующие расчеты), какие сорта, где взять семена, технику, что и где перерабатывать. Надо переучить людей, отработать технологии, логистику и т.д. и т.п. А значит, требуется определенный переходный период. Иначе говоря, диверсификация назрела, но осуществлять ее следует поэтапно, постепенно.

А чтобы в Кызылординской области снова не начали тянуть волынку и реально занялись этой самой диверсификацией, центральная власть могла бы использовать метод кнута и пряника. Под «кнутом» подразумевается отказ от субсидирования рисоводства и установление реальной платы за поливную воду, а точнее, за ее доставку (сейчас она явно занижена). В таком случае сельхозпроизводители всерьез задумаются: а есть ли смысл и дальше отводить под эту культуру значительные площади? Кроме того, приведение тарифа к адекватному уровню заставит хозяйства и фермеров более рационально использовать воду, внедрять оптимальные схемы и способы полива, а полученные дополнительные средства от повышения платы можно будет направить на поддержание, ремонт гидротехнических сооружений и каналов, что позволит повысить их КПД (то есть, сократить потери воды). Под «пряником» же имеется в виду активная государственная поддержка мер по диверсификации аграрного сектора. Мер, возможно, психологически болезненных, но необходимых в условиях обостряющегося водного дефицита…