Будущее отечественной науки многим видится туманным, в том числе потому, что молодежь неохотно идет в нее, тогда как ряды ученых более старших возрастов в силу естественных причин редеют. И дело тут не только в падении престижа профессии, но и в организации подготовки новых кадров. Долгое время она была лишена должного внимания, что привело к межпоколенческому разрыву. Последний продолжает нарастать и уже грозит утратой преемственности, которая является одним из главных условий развития науки.

В этой связи мы решили выслушать мнение самих молодых ученых – в продолжение дискуссии о состоянии казахстанской науки и возможных путях ее выхода из кризиса. Сегодня нашим собеседником станет заведующий лабораторией генетики человека Национального центра биотехнологии, бывший председатель Совета молодых ученых при МОН РК Максат Жабагин.

- Максат Кизатович, какова нынче доля молодежи в казахстанской науке?

- Согласно официальной статистике, в Казахстане доля научных работников в возрасте до 35 лет составляет чуть более трети (34 процента) от общей численности ученых, осуществляющих научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР). Это и есть так называемый кадровый потенциал отечественной науки. Много это или мало? Скорее, мало, поскольку лишь меньшую часть этих работников можно отнести к исследователям в начале их карьеры (начинающие исследователи), то есть к тем, кто защитил диссертации на соискание степени доктора философии или доктора по профилю сроком не более семи лет и тесно связывает свое будущее с научной деятельностью.

- А если точнее?

- Научных работников в возрасте до 35 лет, осуществляющих НИОКР и имеющих степень доктора по профилю или доктора философии, кандидата или доктора наук насчитывается немногим больше 500 человек. Это около 7 процентов от общего количества исследователей с соответствующей степенью. В нашем обществе их принято называть молодыми учеными. Здесь главным критерием выступает биологический возраст (в последних конкурсах он составляет 40 лет). Но я с этим не согласен, поскольку считаю, что в основе понятия «молодой ученый» (начинающий исследователь) должен лежать опыт после защиты диссертации на соискание степени, а не биологический возраст. С этой точки зрения, количество ученых на самом деле еще меньше.

Этот неутешительный показатель в 7 процентов свидетельствует о том, что у нас долгое время не уделялось должного внимания поддержке молодых ученых, мерам по повышению привлекательности докторантуры, стимулированию ее выпускников для того, чтобы после защиты они оставались в науке, осуществляли научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

Большинство тех, кто входит в число этих официально озвученных 34 процентов, являются бакалаврами, специалистами, магистрами и докторантами. Какая их часть, по-вашему, свяжет свое будущее с научной деятельностью? Увы, сегодня лишь каждый второй подготовленный доктор философии (PhD) остается заниматься научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами.

К счастью, с конца 2018 года ситуация начала кардинально меняться – государство стало уделять данной проблеме повышенное внимание. Этому предшествовал конфликт вокруг конкурса на грантовое финансирование: именно молодые ученые наиболее активно выступили против действий национальных научных советов, которые необъективно распределяли финансовые ресурсы. Помнится, будучи вице-министром МОН РК, Асхат Аймагамбетов в конце 2018-го организовал их встречу с премьер-министром страны. Диалог на столь высоком уровне проходил впервые. Впоследствии проблемы молодых ученых были вынесены на обсуждение правительства. Стоит отметить, что сегодня Асхат Канатович уже в качестве министра традиционно встречается с молодой научной порослью.

- Что конкретно изменилось после тех знаковых в научной жизни событий?

- Они в итоге привели к тому, что в начале 2019-го на открытии Года молодежи по инициативе Елбасы Нурсултана Назарбаева впервые был объявлен конкурс на грантовое финансирование проектов молодых ученых общим объемом в 9 миллиардов тенге на 2020-2022 годы. В его рамках размер гранта вполне мог достигать 80 миллионов тенге на трехлетний цикл. Столь солидные суммы на исследовательскую деятельность молодым ученым выделялись, как я уже отметил, впервые.

Еще одним позитивным нововведением (в Положение о национальных научных советах) стало то, что размеры этих грантов нельзя было сократить более чем на 25 процентов. Многие ученые наверняка помнят предыдущие конкурсы на финансирование научных проектов, когда суммы урезались в два, а то и в три раза при сохранении требования выполнять весь запланированный объем научных работ.

Уже при поддержке президента Касым-Жомарта Токаева соответствующие конкурсы стали проводиться ежегодно. Кстати, по его инициативе с этого года будет запущена еще одна программа - «Жас ғалым», в рамках которой планируется ежегодное выделение 1000 грантов для молодых ученых. Плюс глава государства поручил обеспечить ежегодную стажировку 500 казахстанских ученых в ведущих исследовательских центрах мира. Полагаю, большинство стажеров будет состоять именно из молодых ученых, поскольку они наиболее мобильны и лучше знают английский язык.

- А какую роль в этих новшествах сыграли сами молодые ученые? Прислушиваются ли к их мнению при принятии тех или иных решений?

- Да, при Министерстве образования и науки действует Совет молодых ученых, который в тесном сотрудничестве с Комитетом науки сыграл ключевую роль в разработке соответствующих предложений. Многие из них уже реализованы в различных нормативно-правовых актах, регулирующих научную сферу. К примеру, изменения, внесенные в правила присуждения степеней, позволили докторантам делать выбор в пользу качества статей, а не их количества, как было раньше. А половина диссертационных советов теперь будет формироваться отдельно под каждую тему диссертации, что должно положительно сказаться на ее качестве и объективности оценки. Кроме того, усилены требования к консультантам, которые ведут научное руководство докторантами. И еще один вопрос, продвигаемый молодыми учеными, касается внедрения постдокторантуры, которая применяется в международной практике как программа, обеспечивающая проведение исследований на раннем этапе научной карьеры.

Также молодые ученые привлекаются в разные рабочие группы Комитета науки, обеих палат парламента (Клуб молодых экспертов при Сенате РК) для участия в обсуждении тех или иных вопросов и выработке предложений. Сейчас, к примеру, мы предлагаем закрепить на законодательном уровне понятие «молодой ученый». Правда, пока данное предложение не нашло поддержки у отдельных наших законотворцев, но оно уже рассматривалось на заседании рабочей группы мажилиса по внесению изменений в Закон «О науке». Кстати, в соседней России данный вопрос не так давно поднимался на самом высоком уровне: президент РФ Владимир Путин во время встречи с министром науки и высшего образования Валерием Фальковым поддержал инициативу законодательно закрепить статус молодого ученого и тем самым прописать совокупность его прав, обязанностей и гарантий.

Вообще, поддержка талантливых молодых ученых (начинающих исследователей) в начале их карьеры – общепринятая мировая практика. Радует, что в течение последних двух лет наше государство тоже придерживается этого тренда. Роль молодых ученых значительно возросла, они объединяются в научные сообщества (Young Researchers Alliance, Казахстанская PhD Ассоциация (KPAUK) в Великобритании, Дүниежүзі қазақ жас ғалымдар платформасы и другие) и проводят большую работу по популяризации науки среди широких масс. Особенно ярко это было продемонстрировано во время пандемии...

- Какие лично вы предложили бы способы повышения престижа науки среди молодежи?

- На мой взгляд, каждый молодой ученый в начале своей карьеры должен получать от государства своего рода кредит доверия по отношению к своему первому научному проекту, в том числе в виде финансовой поддержки. Но пока система управления наукой держится на принципе «конкурса научных идей», то есть она отбирает идеи, но забывает о тех, кто их реализует. В нашей ситуации — это пагубно, поскольку ведет к сокращению критической массы ученых. Сегодня казахстанское научное сообщество находится в том состоянии, когда нужно не конкуренцию в среде создавать, а работать над формированием самой среды. Поэтому, на мой взгляд, в основу системы управления наукой необходимо заложить принцип «прямого финансирования по результатам, полученным ученым».

Повторюсь, каждый исследователь в начале пути должен иметь кредит доверия и гарантированное финансирование своего первого научного проекта, после чего он сможет закрепиться в науке и двигаться дальше, если, конечно, покажет результат. Такой принцип (парадигма) базируется на том, что, выполняя от уровня к уровню соответствующие требования и демонстрируя результаты, ученый получает возможность автоматически лонгировать финансирование своей научной деятельности. В таком случае сама собой отпадет необходимость проводить «конкурс идей» и решатся проблемы, которые существуют сегодня в управлении наукой. На первом месте будет стоять результативный ученый, свободный в выборе того, какие научные идеи ему следует реализовывать.

А значит, требования к результатам и объем финансирования (фонд оплаты, исследования и формирование инфраструктуры) будут отличаться в зависимости от уровня, на котором находится ученый (от начинающего до опытного), и регулироваться уполномоченным органом в области науки совместно с научным сообществом. Уверен, что применение такого принципа будет стимулировать человека к активному занятию научной деятельностью, повышению ее результативности и уверенности в стабильности сферы науки.

К тому же он будет способствовать расширению в стране системных исследований, развитию научных направлений, образованию научных школ и укреплению научных организаций на постоянной основе. На это обращает внимание и президент Касым-Жомарт Токаев, который фактически озвучил этот принцип на третьем заседании Национального совета общественного доверия: «Важной задачей является прямая поддержка научных организаций, занимающихся фундаментальными исследованиями, которые должны осуществляться непрерывно, вне зависимости от результатов разовых грантовых конкурсов».

Грантовое же финансирование, которое сегодня стало краеугольным камнем в системе управления казахстанской наукой, должно носить характер дополнительного. Такое мнение, думаю, разделяют и в Комитете науки МОН РК, поэтому в действующий Закон «О науке» планируются внести соответствующее изменение: заложить оплату труда научных работников в базовое финансирование. Но эта поправка требует пересмотра Бюджетного кодекса и других норм, что достаточно сложная процедура.

Прямое финансирование по результатам, полученным учеными, можно масштабно реализовать и через норму научных стипендий, которая закреплена в Законе «О науке». Она не потребует серьезных изменений на уровне законов. Достаточно пересмотреть Правила их присуждения, и через республиканский бюджет увеличить объемы стипендий и сроки финансирования, а также их количество на разных уровнях карьерной лестницы ученых, которые показывают стабильный результат. При нашем количестве научных работников эти меры можно будет уже постепенно реализовывать, начиная с 1 процента от ВПП.

Надеюсь, реализация этих мер и тех, которые сейчас активно проводит Министерство образования и науки, приведет к повышению степени привлекательности научной деятельности в глазах молодых людей и к укреплению кадрового потенциала казахстанской науки.