Традиционные казахские ценности сегодня переживают интенсивную трансформацию, что вполне естественно и даже неизбежно. Но вот то, что у этого процесса нет четкой направленности и что мы пытаемся одновременно ориентироваться и на модернизированный, демократический Запад, и на традиционный Восток, вызывает много вопросов. Получается ли у нас сочетать, казалось бы, несочетаемое? И что в итоге должно перевесить? Порассуждать на эту тему мы предложили нашим экспертам.

Радик Темиргалиев, эксперт ИМЭП при Фонде Первого президента: 

«Баланс между этими системами ценностей соответствует интересам любого общества»

- Важно понимать, что казахские традиционные ценности сформировались в доиндустриальную эпоху в обществе, которое было занято в основном кочевым скотоводством и часто находилось в состоянии конфликтов с внешними врагами. Каждая традиция, каждый обычай, каждое табу появлялись не просто так. Все они имели свой очень практический смысл.

Сейчас же мы живем в совершенно ином мире. К примеру, казах-горожанин во втором-третьем поколении, выросший в малодетной семье, просто не понимает или не принимает коллективистских установок, заложенных во многих народных традициях. Но это естественный процесс, с которым столкнулись все традиционные культуры. Посмотрите на историю англичан, немцев, турок, корейцев. Все они утратили большой пласт национальной культуры.

Наши предки, кстати, всегда осознавали зависимость традиций от бытия. Вспомним казахские пословицы: «Заман саған үйлеспесе, сен замаңға үйлес» («Если эпоха не приспосабливается к тебе, то ты должен приспособиться к эпохе»), «Адамды заман билейді» («Эпоха управляет человеком»), «Тоғайына қарай аңы, заманына қарай заңы» («Какие леса – такие звери, какие времена – такие законы»). 

Самое интересное - это, пожалуй, то, что бурное развитие технологий, повсеместное распространение видеонаблюдения, развитие интернета и социальных сетей, скажем так, реанимировали базовое условие, на котором основывалось казахское традиционное общество. Дело в том, что в нем собственность была понятием чрезвычайно зыбким. К примеру, о скотине кочевники образно говорили, что она принадлежит врагу и ветру («айдаса – жаудікі, ысқырса – желдікі»)... А поскольку материальный ресурс отходил на второй план, гораздо более серьезным капиталом становилась репутация человека в глазах общества. Ты просто не мог действовать без оглядки на мнение своего аула, рода, племени. Известный русский востоковед Григорьев в свое время заметил, что у казахов «приобретение уважения между своими... - первый стимул их действий, а чувство стыда перед своими – могущественнейший рычаг, останавливающий их страсти».

Нынешний прозрачный мир, где все тайное быстро становится явным, по своей сути очень напоминает традиционную казахскую общину, где нет никаких секретов, где все на виду. Вот только мы сами уже порядком забыли, как жить в таком обществе, и теперь приходится учиться заново.

Что касается выбора между Западом и Востоком, то здесь не все так просто. «Запад» - понятие размытое, «Восток» - тем более. Если же имеются в виду различия между либерализмом и консерватизмом, то, как мне кажется, однозначного выбора лучше не делать. Да, я считаю себя либералом, но признаю, что «чистый либерализм» без необходимого противовеса ведет к неминуемому разрушению общества. Мы видим, что некоторые европейские страны, без преувеличения, вырождаются и вымирают. В то же время «чистый консерватизм» неизбежно оборачивается застоем и отсталостью. Примеры этому мы можем увидеть в некоторых восточных обществах, где все в порядке с рождаемостью и пассионарностью, но нет социально-экономического, технологического и научного развития.

Поэтому, на мой взгляд, баланс между этими системами ценностей соответствует интересам не только казахстанского, но и любого общества в мире.

Дастан Ельдесов, публицист: 

«Трансформация ценностей должна идти по принципу «традиции плюс инновации»

- К сожалению, у казахов не получается успешно совмещать западные и восточные ценности. Более того, очевидно, что мы растеряли и свои традиционные моральные ориентиры. Достаточно сказать, что Казахстан оказался в числе мировых лидеров по суицидам, разводам и коррупции, что является признаком психического нездоровья общества, распада института семьи, духовного обнищания. А сколько в стране брошенных стариков, детей (в том числе младенцев, оставляемых на улице), разбитых/неполных семей, почти легальной стала проституция, заметно упал уровень образования и науки и т.д.

По сути, мы бросаемся из одной крайности в другую. Так, на заре независимости вместо развития традиционной духовной культуры мы объявили полную свободу вероисповедания, в результате чего в страну хлынули всевозможные религиозные организации и секты, причем как с Востока, так и с Запада. В результате вместо учреждений культуры, науки и образования открылись тысячи мечетей, церквей, синагог, молельных домов... Поэтому неудивительно, что под духовностью у нас стали понимать религиозность, под нравственностью – религиозную мораль, а рост количества верующих преподносится как большое достижение. 

Выходит, властям «невыгодно» иметь образованное, культурное, мыслящее население – ведь им сложнее управлять. Сегодня в культуре, образовании, науке все решают чиновники. Поэтому и появляются уродливые памятники вроде того, который установили Абаю и Михаэлису в Усть-Каменогорске, продаются портреты акимов, а в городах мы видим примитивный, низкокачественный уличный дизайн (в художественных и градостроительных советах мало представлены профессионалы). Даже книги пишут в основном чиновники. Они же получают ученые степени, проводят «реформы», в том числе в образовании, науке… Коррумпированность властей в известной мере способствовала моральной деградации населения, и даже полицейские открыто говорили: «Мы – банда!». 

Место прежних «властителей дум» – писателей, философов, режиссеров и т.д. – заняли чиновники и священнослужители. Национальная одежда вытесняется арабской, а культура и идеология – религией и «салафизмом». Закрылась прежде развитая сеть книжных магазинов, газетных и журнальных киосков, издательское дело перестало поддерживаться государством… 

Поэтому неудивительно, что за годы независимости у нас не появились мастеров уровня Ауэзова, Жумабаева, Аймауытова, Байтурсынова, Макатаева, Калдаякова, Мергенова, Тельжанова и т.д., языковая реформа зашла в тупик, а идеология не предложила национальную парадигму развития. Забюрократизировали даже программу «Рухани жаңғыру», хотя у нее был хороший потенциал, – дошло до того, что в ее рамках строят водопровод, ремонтируют автодороги, проводят забеги верблюдов и т.д. Заметно ослабло влияние литературы, философии, изобразительного искусства, кино и т.д. А ведь они несли с собой и общечеловеческие ценности: духовную культуру, высокую нравственность, чувство патриотизма… Взамен идеологи разрушения не предложили ничего нового и позитивного. 

Любые нововведения, трансформации, в том числе и в духовной сфере, должны иметь преемственность по отношению к предыдущим достижениям. Недаром в Японии реформы проводились под лозунгом «традиции плюс инновации», и там западные технологии органично дополнили традиционную культуру. Кстати, в этой стране есть традиционная религия (синтоизм), к которой местные жители относятся очень уважительно. Впрочем, это даже не религия как таковая, а больше национальная культура... Но главное - новая идеология переключила внимание японского народа, испытывавшего чувство неполноценности после поражения во Второй мировой войне, от милитаристского патриотизма к демократическим и общечеловеческим ценностям, которые были переплавлены в горниле национальной духовной культуры. По сути, была найдена золотая середина для обновлявшейся Японии.

Если же проанализировать 30-летний путь становления Казахстана, то выяснится, что мы до сих пор не нашли ту «золотую нить Ариадны», которая привела бы нас к успеху. Все это время мы двигались от одной крайности к другой, от одного проекта к другому, даже если они явно противоречили друг другу. Думаю, и нашей власти, и нашему народу следует, как императору Хирохито и японцам, публично признать свои ошибки, выработать адекватную национальную идеологию, избавиться от коррупции, возродить культуру и науку, вернуть в страну вывезенные богатства. Только в этом случае у нас появится шанс… 

Еркин Байдаров, ведущий научный сотрудник Института востоковедения Комитета науки МОН РК:

 «В совмещении западных и восточных ценностей нет ничего плохого»

- Поднимаемые вами вопросы сегодня актуальны не только для Казахстана, но и для всего центрально-азиатского региона. 

С одной стороны, мы стремимся сохранить культурный код нации, но, с другой, невозможно осуществить трансформацию и модернизацию казахстанского социума в отрыве от мировых, глобальных процессов. Поэтому, на мой взгляд, необходимо перенимать лучшие мировые тренды (в политике, экономике, культуре, науке, образовании и т.д.) и включать их в «тело» и «ткань» казахстанского антропо-социо-культурогенеза. Думается, классические образцы западных и восточных ценностей не вступают в противоречие друг с другом и могут оказать существенное положительное влияние на процесс модернизации казахстанского общества. 

Да, эти ценности сильно различаются между собой. Но еще Гегель отмечал, что «Восток и Запад присущи каждой вещи». В этом тезисе немецкого мыслителя мы можем видеть то общее, что превращает дихотомию «Восток-Запад» в «полюса», между которыми, согласно Герману Гессе, «раскачивается жизнь». Поэтому в стремлении, как вы сказали, «одновременно ориентироваться и на демократический Запад, и на традиционный Восток», нет ничего предосудительного.

Восточный человек, как правило, имеет в основе своего мировоззрения непрерывный духовный опыт, складывавшийся в течение многих столетий и формировавшийся в рамках религиозных традиций. Поэтому для традиционных восточных сообществ, прежде всего, характерна этическая заостренность, выражающаяся в приоритете межличностных, межчеловеческих отношений в системе общественных взаимосвязей. В таком социуме непреходящее значение для всех его членов имеют общие духовные ценности, нормы, символы, идеалы, ориентированность на традиционный уклад, на важность института семьи, на культуру предков.

В свою очередь, для стран Запада характерна созидательная направленность деятельности индивидов на основе технического прогресса и высокого уровня благосостояния каждого члена общества. Приоритетными направлениями во внутренней политике являются социальная сфера, соблюдение прав человека, в экономике - высокотехнологичные отрасли (например, «зеленая экономика», «экономики будущего» и т.д.). Отсюда и принципиально разные взгляды на то, куда и как должно двигаться человечество. 

Что касается современного казахстанского общества… Несмотря на ускоренную динамику шествия глобализма по планете, необратимость интеграционных процессов и влияния массовой культуры, здесь мы видим стремление к сохранению собственной национальной идентичности. То есть, приходя к осознанию доминантности фундаментальных духовных факторов, многие наши граждане не против и привнесения в нашу жизнь западных инноваций, способных поднять на более высокую планку социокультурное бытие народа. 

Как показывает новейшая история, поиск путей многоаспектной модернизации восточных стран непременно связан с сохранением их культурной самобытности и самоидентификации. И поскольку специфика политической культуры восточных народов опирается на их традиционные представления, оценка того, нужна ли им ускоренная модернизация с помощью Запада, невозможна без понимания особенностей их культуры, без признания того, что они объективно существуют как «другие». И в этом смысле Казахстан не является исключением. 

Считаю, что нам нужно глубже изучать как европейские, так и восточные страны: их истории, культуры, то, с какими проблемами они сталкиваются в процессе своего развития, и т.д. А потому преобразование наших академических институтов гуманитарного профиля – требование времени. Это открыло бы новые возможности и перспективы для интеграции наших ученых с зарубежными коллегами. Такое взаимодействие стало бы в том числе и «полем» для более детального анализа западных и восточных ценностей, оценки их применимости в казахстанских и других условиях. 

Если говорить в целом, то утилитарное совмещение западных и восточных ценностей, на мой взгляд, не принесет нам вреда. Тем более что ценности массовой культуры, отождествляемые нами с Западом, работают всего лишь на поверхности. Они могут изменить внешние формы, но не могут проникнуть и основательно пошатнуть глубинные основы мировоззрения, связанные с многовековыми национальными традициями. В этом смысле интересен тезис, высказанный российским синологом Алексеем Масловым о Китае: «Если позади пять тысяч лет, то и впереди пять тысяч лет. То есть бояться нечего». 

Разумеется, Запад и Восток в силу различий их культур и традиций представляют собой разные типы обществ, которые нельзя подвести под одну общую форму. Все зависит от уровня развития культуры в той или иной стране, и прежде всего от ее традиций, мировоззрения и общественного сознания.

К примеру, в обществах западного типа политика – это игра, основанная на равенстве шансов и неопределенности конечного результата. Там нет объективной политической истины, истина в нем конвенциональна, принята по соглашению. В наших же «палестинах» в силу устоявшихся исторических и социально-политических традиций результат зачастую известен до начала самой «игры». Отсюда и проблемы с «укоренением» западных, преимущественно «демократических», ценностей во многих восточных странах, в том числе центрально-азиатских. Для нас системы «открытого типа» (открытое общество), где нет сословных перегородок, где высока социальная мобильность, где главенствует принцип автономности интеллектуальной деятельности – пока лишь мечта. Но это не значит, что надо опускать руки. Нам есть куда расти, и можно только приветствовать стремление взять самое лучшее из «копилок» и западной, и восточной культуры. 

Несмотря на различия в общественных моделях развития, ценности демократии находят свое применение в ряде восточных стран (Япония, Южная Корея, Израиль). Там в основании политической системы лежат не страх и насилие, а свобода, равные права граждан, равенство всех перед законом, то есть ключевые принципы демократии. Поэтому в совмещении западных и восточных ценностей, как я уже сказал, нет ничего плохого. 

Но при этом не стоит заниматься слепым копированием. И даже сама постановка вопроса - «либо западные, либо восточные ценности» - для нас неприемлема. Ни те, ни другие не смогут нам навредить, если мы сами не откажемся от своих национальных и духовных скрепов. Как говорил Демокрит, «во всем нужна мера, и если перейти ее, то самое приятное станет самым неприятным».