Совсем недавно писатель и драматург, почти классик Дулат Исабеков рассказал о том, как его, готовившегося организовать свой 80-летний юбилей, «развёл» на немаленькую сумму некий литературный агент. В этой связи вспомнилась история, случившаяся 35 лет назад: тогда громкая афера республиканского масштаба начала раскручиваться, можно сказать, с подачи другого, ещё более известного члена Союза писателей, которому впоследствии пришлось оправдываться: дескать, он сам стал жертвой обмана. Причём в роли «великого комбинатора» тоже выступил человек, представлявшийся агентом, но иного рода.

…В то время одной из самых актуальных, даже «модных» тем в Казахской ССР была аральская. Почин положил первый секретарь Кзыл-Ординского обкома Еркин Ауельбеков, который в марте 1987-го заявил с трибуны пленума ЦК Компартии республики: «Трагедия Арала – это трагедия народов Средней Азии и Казахстана… Надо найти своих Залыгина, Распутина (авторитетные российские писатели, активно выступавшие в защиту озера Байкал и сибирских рек – прим. авт.), чтобы общественность поставила этот вопрос как положено. Если к трагедии Арала присоединится и трагедия Балхаша, последствия будут катастрофическими».

В роли «казахского Залыгина» вскоре предстал популярный поэт Мухтар Шаханов: осенью того же года он организовал и возглавил «Общественный комитет по проблемам Арала и Балхаша». Активисты объединения, включая его руководителя, очень слабо разбирались в теме – в отличие от того же Залыгина, который окончил гидромелиоративный факультет Омского сельскохозяйственного института, почти десять лет проработал в водном хозяйстве, даже защитил кандидатскую диссертацию и только потом стал профессиональным писателем. Отсутствие знаний, конструктивных идей и реальной работы члены общественного комитета «компенсировали» крикливостью, стремлением привлечь к себе внимание – тем, что сегодня принято называть популизмом. И этим обстоятельством умело воспользовался один далеко не молодой продолжатель дела Остапа Бендера.

Как он вышел на Шаханова, сегодня уже никто не скажет. Но факт то, что во время крупного республиканского совещания по проблемам Арала с участием первого секретаря ЦК Геннадия Колбина, главы правительства Казахской ССР Нурсултана Назарбаева, руководителей союзных структур Шаханов, сидевший в зале, вдруг поднялся и сообщил: «Здесь среди нас находится человек, который перечислил 100 тысяч рублей из своих сбережений в фонд спасения Арала». А затем представил седовласого мужчину лет 70.

Высокий государственный статус мероприятия, респектабельный вид «благотворителя», то обстоятельство, что публике его «предъявил» известный поэт, лауреат премии Ленинского комсомола, главный редактор солидного литературного журнала «Жалын» – всё это, видимо, обезоруживающе подействовало на участников совещания. Овации, приглашение занять место в президиуме…

Что значили тогда 100 тысяч рублей? Это стоимость десяти трёхкомнатных кооперативных квартир в Алма-Ате (они, в отличие от тех, что выделяло государство в бессрочную аренду, находились в личной собственности граждан) или двадцати автомобилей «Жигули». Подобные суммы советским людям даже не снились – за исключением, может быть, представителей партийной и хозяйственной верхушки, да и то если они активно злоупотребляли своим служебным положением, подпольных цеховиков и крутых воров в законе. Откуда у Байдрахмана Садыкова, того самого седовласого мужчины, такие деньги?

Сам он, сразу после совещания ставший героем газетных очерков, объяснял их происхождение следующим образом: мол, на протяжении долгих лет выполнял секретные миссии в других странах, а в это время на его счету накапливалась положенная ему высокая зарплата. Когда журналисты начинали спрашивать полковника КГБ (так представлялся всем Садыков) о каких-то деталях его деятельности, он напускал туману, давая понять, что это государственная тайна, которую пока нельзя разглашать. Но как-то обмолвился, что в первые месяцы Великой Отечественной войны по заданию НКВД встречался за границей со своим то ли двоюродным, то ли троюродным дядей Мустафой Шокаем – оба они родом из села Сулутобе.  

Ему поверили не только журналисты и обыватели, но и местные власти, которые подарили «бывшему суперагенту» квартиру и новый автомобиль. Кроме того, его удостоили звания почётного гражданина города Аральска. Встречи в трудовых коллективах, всевозможные подарки – без этого, конечно, тоже не обошлось. Немало людей, в доверие которых вошёл Садыков, ссудили ему деньги. Известно также, что он показывал кое-кому рукопись своей якобы документальной повести, которую подписал мудрёным псевдонимом Аль-Арали Зуфар-Акзам ибн Иман-Садык.

А спустя двадцать лет, в 2008-м, на экраны вышел двухсерийный художественный фильм «Мустафа Шокай», в котором образ нашего героя «увековечил» (кинокартину, возможно, будут смотреть и грядущие поколения казахстанцев) один из самых известных казахских актёров последнего времени Берик Айтжанов. Снял фильм маститый кинорежиссёр Сатыбалды Нарымбетов, а авторами сценария указаны тоже не нуждающиеся в особых представлениях Сергей Бодров-старший, Аким Тарази и Ермек Турсунов.

Вот как это преподнесено в кинокартине. Обходя немецкие концлагеря, Шокай отбирает тюркоязычных военнопленных. Один из солдат показывает ему чётки, он узнаёт их и с возгласом «Байдрахман! Бауырым!» заключает его в объятия. Затем Байдрахман становится его помощником, живёт с ним в одной квартире. Вскоре туда заявляются два эсэсовских офицера и спрашивают у Шокая, где Садыков, на что следует ответ: «Он уехал на вокзал встречать военную делегацию из Турции» (на самом деле тот спит в соседней комнате). Немцы передают Шокаю некую папку со словами «Он не военнопленный, а засланный к нам перебежчик» и убегают ловить Садыкова.   

В папке содержится досье на Байдрахмана: «Несмотря на байское происхождение, заслужил прощение от советской власти. Принимал участие в карательных операциях и разоблачении националистов – бывших членов правительства «Алаш-Орды». В начале войны прошёл переподготовку в Высшей школе НКВД СССР, получил звание старшего лейтенанта. Направлен в немецкий тыл для выполнения особого задания под кодовым названием «Франц». И подпись: «Агент Майнер».  

Шокай входит в комнату к спящему племяннику и громко произносит: «Старший лейтенант Садыков!». Тот вскакивает: «Я!». А затем, поняв, что выдал себя, начинает оправдываться: дескать, Мустафе здесь, в Германии, ничего не грозит, а там советская власть лютует, и ему, Байдрахману, пришлось пойти ей на службу, чтобы сохранить род. И т.д. в том же духе. Шокай спрашивает: «Что такое операция «Франц»?» и получает ответ: «Это операция по уничтожению личного врага товарища Сталина, предателя и националиста Мустафы Шокая». После чего Мустафа даёт Байдрахману пистолет и говорит «Стреляй!». Однако тот не решается и, отпущенный дядей восвояси, уходит.

Не станем останавливаться на том, насколько нелепыми и бездарными показаны в этом фрагменте фильма эсэсовцы, которые таковыми не были. Речь о другом: сценаристы и режиссёр то ли не знали, то ли проигнорировали тот факт, что ещё осенью 1989-го Байдрахмана Садыкова разоблачили – не было у Шокая такого племянника, который должен был его убить. В конце концов, если требовалось показать, что НКВД планировал ликвидировать «личного врага товарища Сталина», то можно было дать неудавшемуся «казахскому Меркадеру» (Меркадер – убийца Троцкого) другие имя и фамилию. А так, зрители, ранее прочитавшие статьи, изобличавшие Садыкова, не знали, то ли смеяться, то ли возмущаться. Причём таких людей было много – публикации об аферисте в 1989-м и позже появились в нескольких изданиях, имевших тогда большие тиражи, включая «Социалистік Қазақстан» и «Казахстанскую правду», главные республиканские газеты, которые до этого «купились» на россказни Садыкова.

Раскрыли аферу работники КГБ, поднявшие архивные документы. Вот что писал в своей книге «Операция «Франц», изданной в начале «нулевых» годов, бывший сотрудник госбезопасности Амирхан Бакиров: «Вся военная биография им придумана. Единственной правдой было то, что он окончил Алма-Атинское пехотное училище… Лишь с августа по декабрь 1941 года находился на южном фронте, а затем вернулся в родное училище. Последнее воинское звание – лейтенант. Всё остальное – плод его фантазии. В боевых операциях Красной армии не участвовал, в разведке не служил». Добавим от себя, что никаких денег в фонд спасения Арала он не перечислял, и Шаханов не мог этого не знать.

Усмотрев в действиях Садыкова очевидные признаки мошенничества, правоохранительные органы возбудили в его отношении уголовное дело. Но, приняв во внимание «престарелый возраст» (напомним, ему было около 70 лет) и «плохое здоровье», дело вскоре закрыли. А жаль: если бы оно дошло до суда, то мы бы узнали много интересного, в том числе о том, какую роль в этой истории сыграл общественный комитет по проблемам Арала и Балхаша во главе со знаменитым поэтом. Надо полагать, в прекращении дела были заинтересованы и те люди во власти, которые опасались, что в процессе расследования могут в негативном свете всплыть их имена.

Подаренную Садыкову квартиру вернули в распоряжение государства, а вот автомобиль он, говорят, успел продать покупателям с Кавказа – скорее всего, за две цены, как в то время и делали…