В нашем национальном самосознании очень живуч «комплекс жертвы». Мало того, мы его чуть ли не лелеем, находя, а то и придумывая все новые и новые истории в доказательство того, как нас, казахов, унижали и третировали в недавнем прошлом. Да и в современной действительности мы пытаемся обнаружить примеры подобного рода. Это относится даже к такой, казалось бы, этнически нейтральной сфере, как спорт.

Боксер-«великомученик»

Недавно в течение месяца на сайте главной в стране официальной газеты «Егемен Казахстан» и на историческом портале «Qazaqstan tarihy», принадлежащем государственному агентству «Казинформ», были опубликованы две статьи одного и того же автора. Этот человек считается одним из ведущих казахскоязычных спортивных журналистов и историков, работал в том же «Егемен Казахстан» и других известных изданиях, был даже заместителем председателя Комитета по спорту Министерства туризма и спорта, издал несколько книг о знаменитых атлетах и тренерах.

Один из его очерков называется «Шынашақтай спортшы шындығы» – «Правда спортсмена, который был с мизинчик» (буквальный перевод). Он рассказывает о Каримжане Абдрахманове, который выступал в наилегчайшем весе до 48 кг и принадлежал к плеяде казахских боксеров, которые громко заявили о себе в начале 1980-х. На чемпионате СССР 1984-го сразу четверо из них, включая Каримжана, завоевали «золото» и могли попасть на проходившую в том же году Олимпиаду, однако помешал бойкот, объявленный социалистическими странами.

Судя по очерку, если Абдрахманов побеждал, то всегда убедительно, без вопросов (в тексте часто встречаются выражения вроде «аямай сабады» - «безжалостно избил» соперника), а если проигрывал, то исключительно из-за чьих-то козней – судей, спортивных функционеров и т.д. Однако многое из написанного не выдерживает простейшей проверки фактчекингом.

Например, журналист подробно рассказывает о международном турнире «Дружба-84», проходившем на Кубе (он был организован соцстранами в пику Олимпиаде, которую принимали США), а бои с участием героя своего очерка описывает так, будто видел их собственными глазами. Вот Абдрахманов, с его слов, в первом поединке отправляет дважды в нокдаун не кого-нибудь, а самого Ивайло Маринова, на тот момент действующего чемпиона мира и Европы, который после пропущенных ударов, «едва поднявшись на ноги», был вынужден признать свое поражение. Но, если изучить протоколы, то выяснится, что Маринов на тот турнир не приезжал, а казахстанцу противостоял другой болгарин, Христо Бонев, не имевший никаких серьезных титулов. И проиграл он не досрочно, а по очкам (0:5).

Затем был монгол: поначалу, пишет журналист, он смотрел свысока, однако уже в первом раунде арбитр, «испугавшись, что его физиономия вот-вот расплющится от ударов, остановил бой». Между тем, Абдрахманов на том турнире с монголом даже не встречался. Как бы то ни было, он дошел до финала, в котором «умыл кровью» кубинца Хуана Торреса, однако нехорошие и бесчестные арбитры отдали победу сопернику.

В следующем году Каримжан поехал на чемпионат Европы. В полуфинале он, если верить журналисту, «избил» немца Рене Братбайта, да так, что тому пришлось «наложить гипс на голову» (новое слово в травматологии!), однако судьи опять с перевесом в один голос приняли решение в пользу спортсмена из ГДР (3:2). На самом деле, во-первых, счет был 5:0, то есть арбитры оказались единодушными в своем мнении, а, во-вторых, удивительно, как немец с «загипсованной головой» сумел назавтра в финале победить с тем же счетом 5:0 такого сильного боксера, как упомянутый Маринов, который, кстати, через три года станет олимпийским чемпионом.

Наконец, в-третьих, и это главное, старший тренер сборной СССР Артем Лавров, подводя итоги чемпионата Европы (ежегодник «Бокс-1986», стр.60-63), писал: «В последние годы советские боксеры в категориях 48, 51 и 71 кг не добивались успеха на международных соревнованиях, поскольку уступают лидерам мирового бокса по уровню мастерства». Стал бы Лавров давать такую оценку, если бы его подопечного (Абдрахманова) засудили? А старший тренер сборной СССР наверняка разбирался в боксе получше, чем автор очерка.

Далее в повествовании следует странная фраза: в том же году в полуфинале Кубка мира, который проходил в Южной Корее, тайский боксер, встречавшийся с казахстанцем, «Рененің кебін киді». Видимо, ее следует понимать так: боец из Таиланда повторил участь Рене Братбайта («кебін киді» - надел саван, то есть был «похоронен»). Однако, пишет автор, судьи опять отняли у Абдрахманова победу. Насколько обоснованным является такой вывод, если счет их записок был 0:5?

Завершается рассказ упоминанием еще одной «несправедливости» в отношении Каримжана: в полуфинале чемпионата СССР 1986-го, проходившего в Алма-Ате, арбитры отдали победу его сопернику Ншану Мунчяну из Армении, хотя, как пишет журналист, казахстанец «көз алдымызда ұтты» («выиграл на наших глазах»).

Получается, что в течение двух лет на самых разных турнирах, проходивших в самых разных странах, самые разные судьи целенаправленно «душили» Абдрахманова. Что за вселенский заговор в отношении казахского боксера?

Диссидент с борцовского ковра

Другой очерк называется «Айханов феномені» - «Феномен Айханова». Посвящен он известному казахскому борцу вольного стиля. В 1962-м Абильсеит Айханов стал серебряным призером союзного первенства, а спустя год выиграл турнир Спартакиады народов СССР и был провозглашен чемпионом страны в полутяжелом весе (до 97 кг). Но ни на чемпионатах Европы и мира, ни тем более на Олимпийских играх он так и не выступил. Сегодня это обстоятельство часто преподносится так, будто одаренному борцу сознательно чинили препоны, и якобы делала это Москва.

По словам автора очерка, дело было так. Дескать, сам бывший палуан рассказывал, что старший тренер сборной Вооруженных сил и один из наставников сборной СССР Сергей Преображенский прислал ему письмо, в котором настаивал на его переходе в московский ЦСКА. Мол, путь на чемпионаты мира и Олимпийские игры лежит только через столицу страны, а если Абильсеит откажется, то сильно пожалеет: «Егер осы ұсыныстан бас тартсаң, ата-бабаларың сол далада қалай шіріп өлсе, сен де сол жерде шіріп қаласың»(«Если не согласишься, то сгниешь там же, где сгнили твои родители»). Подобный ультиматум звучит дико и неправдоподобно – хотя бы потому, что, сообщи об этом Айханов спортивному руководству республики или тем более в партийные органы, Преображенскому бы несдобровать. А тот вряд ли был настолько глуп, чтобы так подставляться.

Гордый казахский палуан, пишет дальше журналист, отказался и тем самым «бросил вызов тоталитарной системе, государственной машине». Вот так, ни много ни мало диссидент от спорта.

После этого, продолжает автор, Айханова стали засуживать и всячески гнобить, тогда как борцы с Кавказа, из Якутии, перешедшие под крыло «всесильного Преображенского», свободно ездили на чемпионаты мира и Европы. Но как тогда быть с тем фактом, что азербайджанец Айдын Ибрагимов, грузины Шота Ломидзе и Гурам Сагарадзе, белорус Александр Медведь и другие борцы-«вольники», сохраняя верность своим республикам, тем не менее, принимали участие в Олимпиаде 1964-го, в мировых первенствах? Как-то не сходится.

А не брали Айханова на самые престижные международные соревнования по другой причине: в его весовой категории безусловным первым номером был упомянутый Медведь, который не знал себе равных и в мире. Но на союзных чемпионатах и Спартакиадах он выступал в другом весе, тяжелом, где оспаривал, причем небезуспешно, первое место с другим выдающимся борцом того времени Александром Иваницким. Так было и в самые удачные для Айханова сезоны 1962-го и 1963-го: оба раза казахстанец добивался успеха в отсутствие главного фаворита.

Но когда наступало время Олимпийских игр или мировых первенств, Медведь сгонял вес и возвращался в полутяжелую категорию, чтобы принести стране очередную медаль высшей пробы. А в тяжелой то же самое делал Иваницкий. И вполне понятно нежелание тренерского штаба сборной СССР менять кем-то эти «две машины по добыванию золота».

После 1963-го казахстанец ни разу не становился даже просто призером союзных чемпионатов, хотя выступал на протяжении еще семи лет. Неужели все эти годы судьи, боясь гнева Преображенского (кстати, его всесилие – тоже миф: в советской вольной борьбе были и гораздо более влиятельные люди), «топили» Айханова? А, может, причины этих неудач стоит поискать в самом палуане, в его отношении к делу?

Звезды спорта – тоже «пенде»

Главный изъян современных казахских «байопиков», будь то очерки, книги или документальные фильмы (о спортсменах, писателях, политиках, да о ком угодно), – это чрезмерная идеализация их героев. Авторы будто забывают, что все они, как говорят сами же казахи, «пенде» - обычные люди со своими слабостями и недостатками. Как-то попалась мне в руки книга одного белорусского журналиста об известных спортсменах из этой республики, и в ней он откровенно, с подробностями пишет о том, что кто-то пристрастился к спиртному, другому «взлететь выше» помешали безволие и разгильдяйство, третьему – семейные неурядицы… Наши же «биографы» выпячивают только достоинства, а неудачи своих героев объясняют кознями завистников, врагов, «шовинистов» и т.д.

Например, применительно к Айханову и Абдрахманову автор очерков мог бы задаться вопросом: почему и тот, и другой продержались на высоком уровне всего два-три года, после чего быстро растеряли свои позиции, тогда как их ровесники и главные конкуренты за место в сборной СССР на протяжении еще многих лет оставались на вершине? Скажем, Медведь, хотя и был на год старше Айханова, ушел с борцовского ковра позже него, став трехкратным олимпийским чемпионом и многократным победителем мировых первенств. А Мунчян, который тоже родился на год раньше, чем Абдрахманов, успешно выступал до середины 1990-х и, представляя уже независимую Армению, завоевал звание чемпиона мира – в 30-летнем возрасте. Может, они проявили больше настойчивости в достижении своих целей, усерднее «пахали» на тренировках, не искали причин каких-то своих неудач на стороне, а были требовательными, прежде всего, к самим себе?

Многим спортсменам, особенно познавшим минуты славы, присущ эгоцентризм, и с возрастом он проходит далеко не у всех, а у некоторых даже обостряется. Поэтому, делясь воспоминаниями, они часто преувеличивают как собственную значимость, так и влияние внешних факторов, помешавших им добиться большего. Если журналист преподнес то, что услышал, в жанре интервью, к нему нет претензий – он лишь передал слова собеседника. Но когда, доверившись своему герою, не перепроверив сказанное им (для чего есть и Интернет, и подшивки старых газет, журналов в библиотеках), не сопоставив это с тем, что говорили другие участники тех событий, журналист или летописец сам делает далеко идущие выводы – это совсем другой коленкор.

А в данном случае автор еще и пропустил такого рода воспоминания через собственное представление о мире, через свою убежденность в том, что казахи (причем далеко не только спортсмены) всегда подвергались дискриминации. И читатели, особенно те, кто не застал те времена, верят в подобные рассказы и соответственно тоже заражаются «комплексом жертвы». Но вызываемые этим самым «комплексом жертвы» чувство жалости к себе и готовность объяснить свои несчастья только чьими-то происками вряд ли сделают наш народ более сильным и конкурентоспособным…