Дискуссии в Казахстане по языковому вопросу все чаще выливаются в жесткие противостояния. Как снять эту напряженность? Возможен ли хоть какой-то консенсус? Существует ли некий «компромиссно-оптимальный» вариант, который бы примирил стороны или хотя бы снизил градус конфронтации? А, может, все бесполезно, и степень конфликтности будет только нарастать? Слово нашим экспертам.

Казбек Бейсебаев, политолог, блогер, бывший дипломат:

«Не надо придумывать ничего нового – нужно просто создать условия»

- Все мы понимаем, что главная проблема казахского языка заключается в том, что часть населения страны его не знает. Хотя, если разобраться, не такая уж она и сложная - за 30 лет независимости ее спокойно можно было бы решить. Для этого достаточно было повсеместно организовать курсы по изучению казахского языка с полноценной оплатой труда преподавателей (уверен, нашлось бы немало грамотных людей, которые согласились бы на такую работу) и системой финансового поощрения для самих обучающихся. Думаю, при таком подходе в течение одного-двух лет все население страны более или менее заговорит по-казахски.

К слову, три года назад я пытался озвучить это предложение в рамках одной из телевизионных передач, но ее ведущие не дали мне высказаться, упрекнув в том, что я увожу обсуждение в сторону. Но согласитесь, у государства были финансовые возможности создать за эти годы благоприятные условия для массового овладения населением казахского языка. Вместо этого оно предпочло тратить куда большие суммы на пустые имиджевые проекты, о которых сейчас никто даже и не вспоминает.

Впрочем, существуют и объективные причины невостребованности казахского языка некоторыми группами населения, и их нельзя игнорировать. Дело в том, что его информативные функции, в отличие от коммуникативных, весьма ограничены. И это объяснимо, ведь он не является языком международного общения, как, например, русский, через который мы получаем извне львиную долю информации, в том числе научно-технической. Собственно, этим и объясняется тот факт, что казахстанцы в большинстве своем свободно говорят по-русски и привязаны к российскому информационному пространству. Если бы мы лучше знали английский, который считается самым влиятельным в мире, то в информативном плане, конечно, русский проигрывал бы ему. Например, для азербайджанцев проводником в мировое информационное пространство служит турецкий язык, и никто из них по этому поводу не переживает.

Проще говоря, бороться против русского языка значит вредить самим себе. То, что казахстанцы владеют им, как раз таки является нашим конкурентным преимуществом. Как любил повторять Карл Маркс, «иностранный язык есть оружие в жизненной борьбе». И это действительно так. Ведь если казахский открывает нам весь тюркский мир, то русский – весь славянский мир. Вот о чем следует говорить.

Увы, многие радетели за казахский язык отказываются это признавать и продолжают настаивать на ограничении использования русского языка, причем все чаще в ультимативной форме. Не добившись этого административным путем, они пытаются диктовать свои «языковые правила» на бытовом уровне. Но очевидно, что это не те методы, которые способны заставить граждан изучать казахский язык – они лишь вредят ему и создают напряжение в обществе.

Словом, не надо придумывать ничего нового – необходимо, как я уже говорил, просто создать благоприятные условия и предложить соответствующие стимулы для массового изучения казахского языка. Главная цель – сделать его мощным средством коммуникации, а для этого нужно меньше слов и больше реальных дел. Например, пора наконец-то всерьез заняться совершенствованием его изучения в школах, приступить к изданию адекватных учебников. А глядя на нынешнее положение дел, невольно ловишь себя на мысли, что проще освоить английский, нежели казахский. И это как нельзя ярко свидетельствует о поверхностном отношении властей к проблемам государственного языка.

А еще я хотел бы обратить внимание на то, что за последние годы в казахском языке появилось очень много новых слов. С точки зрения богатства словарного запаса это, наверное, и хорошо, однако в плане практичности - вряд ли, особенно если учесть, что в современном мире ценятся простота и лаконичность. Да, я согласен, что казахский язык нуждается в реформировании, но это не должно быть нечто громоздкое и сложное, как, например, переход с кириллицы на латиницу. Возможно, стоит, наоборот, упростить грамматику, либерализовать какие-то правила и т.д., чтобы язык стал легче для изучения и употребления. Впрочем, это уже дело профильных специалистов.

Марат Толибаев, предприниматель, общественный деятель:

«Русский язык не должен ни притесняться, ни поддерживаться»

- Считаю, что компромисс между казахскоязычным и русскоязычным населением Казахстана возможен при достижении согласия по следующим основным позициям.

Во-первых, государственным языком признается один – казахский. Уникальный язык составляет одну из отличительных особенностей нашего народа.

Во-вторых, русский язык не будет притесняться, но и не будет поддерживаться. Он станет одним из иностранных языков. Все желающие смогут разговаривать на нем, но он не будет выделяться из числа других негосударственных языков. Например, ответы госорганов на нем необязательны. Объем его преподавания в школах не больше, чем любого другого иностранного языка. Вывески на зданиях государственных учреждений не будут на русском (на зданиях частных компаний – могут быть). И так далее.

В-третьих, переход к вышеописанному положению дел будет осуществляться плавно и постепенно, но не вечно. Будет принят четкий календарный план действий с неукоснительным его выполнением.

Земфира Ержан, культуролог:

«Налицо безразличие чиновников к казахскому языку»

- Уверена, что государственный язык ни в коей мере не является той почвой, на которой может возникнуть какая-либо конфронтация между гражданами. Ныне, на пороге третьего десятилетия независимости РК, все казахстанское общество прекрасно понимает, что это важнейший атрибут нашей государственности и что его позиции необходимо укреплять. А потому вопрос о том, нужно учить казахский язык или нет, уже давно снят с повестки дня.

Зато очень остро стоит другой вопрос: как выучить его тем, кто не знает? «Научите нас казахскому языку!» - вот настоящий «крик души» наших русскоязычных граждан разных национальностей. Такой вывод я делаю из наблюдений за комментариями в социальных сетях, общения со знакомыми и незнакомыми людьми.

- Какие меры следует предпринять на государственном уровне для решения языковой проблемы?

- Необходимо в корне изменить всю существующую на сегодня в Казахстане систему, ответственную за развитие государственного языка: подходы, идеологию, концепции. Ведь все мы прекрасно видим, что она неэффективна. Скажу больше: она наносит огромный и непоправимый вред казахскому языку, поскольку люди, занятые в ней, в большинстве своем проявляют вопиющий непрофессионализм, а также полное безразличие к судьбе языка!

Основания для таких заявлений у меня есть. С 2013 года я как волонтер веду проект «Городская среда», цель которого – выявление безграмотных рекламных текстов на казахском. За восемь лет (!) эту позорящую наше общество проблему так и не удалось решить. Хотя все алгоритмы давно тщательно исследованы, опробованы на практике, подробно прописаны. На самом деле вернуть в рекламу грамотный казахский язык – проще простого. Это даже не потребует значительных финансовых вложений.

Но тогда почему ничего не меняется? Причина одна – государственные чиновники не умеют работать с реальными ситуациями, возникающими в языковой сфере, откликаться на ее насущные потребности. Для них работа по развитию государственного языка сводится исключительно к организации конкурса чтецов, празднованию Наурыза и, в лучшем случае, переводу иностранной литературы на казахский.

К сожалению, выдвигаемые ныне в этой сфере инициативы не учитывают специфику социальной жизни языка, его историко-культурной обусловленности. Ну не сработает в нынешних условиях, при всем желании, к примеру, «ставка» на историческое кино. И не потому, что ленинская фраза про «самое важное из искусств» уже не столь актуальна, как сто лет назад, когда кинематограф в силу своей новизны был на пике зрительского интереса. И даже не потому, что отечественная киноиндустрия знаменита сегодня, главным образом, коррупционными скандалами, возникающими на почве распределения государственного финансирования. А потому, что и наш кинематограф, и наш зритель (которому хотят вернуть историческую память и пробудить в нем национальное самосознание посредством показа «наштампованных» на скорую руку фильмов о прошлом) живут и пребывают в условиях маргинализированного культурного пространства. Общеизвестно, что нельзя восстановить язык в обществе, которое не понимает его ценности.

Поэтому крайне необходимо иметь представление о развитии языковых процессов как о системном явлении. Перефразирую классика: все счастливые общества похожи друг на друга, а каждое несчастливое общество, имеющее проблемы в сфере функционирования государственного языка, несчастливо по-своему. Нам важно осознать, что переживаемая нами языковая ситуация является уникальной. Ее не разрешить с помощью неких усредненных рецептов, которые оказались полезными и результативными для других стран. Чтобы восстановить пространство казахского языка, нужно иметь представление о колоссальном масштабе его потерь в ХХ веке, причинах и последствиях произошедшей языковой катастрофы, а также избавиться от «розовых очков» при оценке его нынешнего состояния. Многие специалисты в последнее время начали-таки признавать, что современный казахский язык стихийно и ускоренно креолизуется, теряя собственную специфику, превращаясь в язык-мутант.

Между тем, наиболее эффективным и соответствующим реалиям современной языковой ситуации является создание национальной системы обучения государственному языку на основе текстов эпосов. Это тот самый путь, который позволит в короткие сроки и повсеместно решить проблему незнания гражданами Казахстана государственного языка своей страны.

Эпос может стать также лучшей «привикой» от национального нигилизма. Кроме того, заученные, сохраненные в памяти строки эпоса могут составить тот самый необходимый лексический запас каждого казахстанца, который станет надежным заслоном, противостоящим процессам деградации современного казахского языка.

Я утверждаю это как профессионал, который долгие годы изучает разные вспекты и проявления казахской культуры. Именно проекты типа «Кобланды» - наизусть», первая презентация которого состоялась еще в 2009 году, являются на сегодня единственным результативным средством выхода из языкового тупика, в котором оказалось казахстанское общество. Очень жаль, что все эти годы власти игнорируют его.

- И все же, каким вы видите компромиссный вариант, который может ослабить конфронтацию в языковой сфере?

- Повторяю, в Казахстане никакой конфронтации в языковой сфере (если подразумевать под ней разделенность языковых интересов и предпочтений казахскоязычных и русскоязычных граждан) не существует. Вопрос в другом – в неумении власти решать существующие гуманитарные проблемы, в непрофессионализме, в безразличии чиновников, отвечающих за развитие казахского языка, к его судьбе.

Я вижу иной конфронтационный разлом. По одну сторону - косность чиновничьего аппарата, который судя по всему, заинтересован в стагнации языковой ситуации. К слову, именно ему на руку миф о якобы непримиримости языковых предпочтений в современном казахстанском обществе, поскольку такой тезис, в известной мере, оправдывает низкую эффективность его работы. А по другую сторону разлома – безнадежные попытки казахских интеллигентов предложить альтернативный и гораздо более действенный проект развития государственного языка.

Это противостояние не будет преодолено до тех пор, пока государство не осознает роль культуры в жизни общества, пока оно не поймет, что реализация культурных и языковых проектов требует профессиональных знаний. Увы, казахская интеллигенция сегодня вынуждена апеллировать к властям, поскольку, если учесть степень людских и ментальных потерь, понесенных казахами в ХХ веке, иных ресурсов для полноценного восстановления пространства национального языка у нас попросту нет.

Правда, иллюзий по этому поводу лично у меня тоже уже не осталось.

Фото: Радио Азаттык