Итоги распределения грантов, выделенных тем, кто совсем скоро пойдёт на первые курсы казахстанских вузов, не могут не вызывать озабоченности – снова, как и в прошлом году, по целому ряду инженерно-технических специальностей случился значительный недобор студентов. Это порождает серьёзные вопросы, касающиеся и самой системы государственного образовательного заказа, и организации профориентационной работы среди школьников, и будущего многих отраслей нашей экономики.

В нынешнем году по результатам основного ЕНТ пороговый уровень, необходимый для зачисления в вузы, преодолели 135 тысяч молодых людей – на 33 тысячи, или на 32,3 процента, больше, чем в прошлом, хотя прибавка в общем количестве абитуриентов, принявших участие в тестировании, составила лишь 8 тысяч (рост на 5,2 процента).

Вряд ли юноши и девушки, окончившие школы в 2023-м, оказались лучше подготовленными, чем их предшественники. Скорее всего, просто организаторы ЕНТ облегчили тестовые задания, дабы как можно больше абитуриентов смогли набрать минимум в 50 баллов, а значит, претендовать на получение грантов. Видимо, они полагали, что в этом случае можно будет избежать прошлогодней ситуации, когда имел место существенный недобор студентов на бюджетные места, выделенные тем, кому предстоит в будущем прийти инженерами и технологами на промышленные предприятия, в аграрный сектор, в водное и рыбное хозяйство – то есть, стать производителями материальных благ, кормильцами страны.

Однако надежды не оправдались. Как и год назад, среди специальностей, объединённых в группу «Инженерные, обрабатывающие и строительные отрасли», оказалось много таких, где значительная часть грантов так и осталась невостребованной. Например, на «химическую инженерию» собирались принять с последующим обучением за счёт государства 1123-х первокурсников (имеются в виду как общий госзаказ, так и тот, который целевым назначением выделили западным, густонаселённым и новым регионам страны), но зачислили в обшей сложности всего-то 140, или в восемь раз меньше. На «механику и металлообработку» при плане 1843 приняли лишь 960. А вот цифры по некоторым другим специальностям: «текстиль: одежда, обувь и кожаные изделия» (кадры для лёгкой промышленности) – соответственно 757 и 184, «производство (стекло, бумага, пластик, дерево)» – 302 и 20, или в пятнадцать раз меньше, «материаловедение и технологии» – 174 и 114, «транспортные сооружения» – 283 и 31.

Возможно, кто-то скажет: мол, обрабатывающие отрасли у нас развиты слабо, поэтому молодёжь не видит в них перспектив для себя. А что превалирует в экономике Казахстана? Добыча сырьевых ресурсов и сельскохозяйственное производство. Но ведь и туда представители подрастающего поколения явно не стремятся. Например, из 1877 грантов по специальности «горное дело и добыча полезных ископаемых» своих хозяев обрели лишь 1359, или две трети. Ещё печальнее ситуация с аграрными профессиями. Тем, кто, как ожидается, будет развивать животноводство, предоставили 389 бюджетных мест, но заполненными оказались только 98, или около четверти. В меньшей степени, но тоже недобрали вузы студентов на специальности «растениеводство» и «агроинженерия». Рыбному хозяйству решили посвятить себя лишь 24 абитуриента (хотя выделили 115 грантов), водной отрасли, где ощущается острейший дефицит квалифицированных кадров, – 98 (при плане 328).

По всем названным выше специальностям проходной балл для зачисления на грантовое обучение составил 50, то есть минимально допустимый. Это означает, что при массовом недоборе студентов возможность получить высшее образование за счёт государства была предоставлена немалому числу юношей и девушек, имеющих очень слабые базовые знания. Иными словами, при явно недостаточном количестве молодых людей, выбравших эти профессии, среди них оказалось много тех, кому будет очень сложно освоить вузовскую учебную программу. Как поднимать в столь аховой ситуации с подготовкой кадров соответствующие отрасли экономики? Приглашать иностранцев, а потом выслушивать претензии по поводу из засилья, адресованные гражданами РК властям и владельцам компаний?

Что стало с грантами, которые оказались «лишними»? Судя по всему, их перераспределили. Например, в списке получивших право на бесплатное обучение по специальности «производство продуктов питания» (пищевая промышленность) фигурируют более двух тысяч фамилий, хотя планировалось набрать на бюджетные места вдвое меньше первокурсников. Причём, похоже, зачисляли всех преодолевших пороговый уровень – проходной балл составил 50. Втрое перевыполнен госзаказ по набору на «кадастр и землеустройство»: 1020 вместо 339. Более чем вдвое перекрыт план приёма грантников на «архитектуру»: 1244 вместо 593. На факультеты, где готовят «технологов фармацевтического производства», зачислили 1238 студентов-«бюджетников» – тоже больше, чем намечалось.

Но ведь при формировании государственного образовательного заказа, наверное, цифры брали не с потолка, а исходя из прогнозных потребностей казахстанской экономики на ближайшее будущее? Во всяком случае, так должно было быть, ведь

задачей госзаказа является бюджетное финансирование подготовки такого количества кадров, которое действительно необходимо стране и в перспективе будет востребовано на отечественном рынке труда. И если отталкиваться от этого, то есть ли смысл обучать на деньги налогоплательщиков (а на каждого студента за четыре года бакалавриата из госказны будет затрачено три-четыре миллиона тенге) такое «сверхплановое» количество землеустроителей, зодчих, фармацевтов, пищевиков? Найдётся ли им всем работа по полученной специальности после окончания вузов? Похоже, такие вопросы волновали чиновников от образования в последнюю очередь, а главным для них было любой ценой освоить все выделенные гранты.

Понятно, что на специальности, где имел место большой недобор студентов и где проходной балл составил 50, никакого конкурса не было. А вот куда рвались абитуриенты, особенно лучшие из них, – так это на традиционно считающиеся наиболее престижными. Прежде всего, на «международные отношения и дипломатию» (для поступления по гранту требовалось набрать, как минимум, 126 баллов), «моду и дизайн» (119), «аудиовизуальные средства и медиа», «переводческое дело» (по 118), «журналистику», «хореографию» (117), «право», «театральное искусство» (по 116). Довольно большой конкурс был среди желающих стать политологами, культурологами, востоковедами, теологами, филологами.

В последние годы наблюдается наплыв на педагогические специальности. Самой же востребованной из них стала «учитель физкультуры»: для получения гранта потребовалось набрать 120 баллов по общей квоте и 119 по сельской. Причём зачислили по госзаказу немало студентов – около шестисот. Можно ли было ещё лет десять назад представить, что эта профессия станет одной из самых статусных в глазах казахстанской молодёжи? Интересно, что в ней так привлекает юношей и девушек? Сложно было добиться права бесплатно обучаться также на «учителя иностранных языков» (проходной балл – 116), «учителя математики» (114), «учителя казахского языка и литературы» (113).

Вывод очевиден: современная молодёжь стремится к тому, чтобы заниматься «непыльным» делом. Это следствие не только фактического отсутствия профориентационной, да и вообще воспитательной работы в казахстанских школах, но и в целом сложившейся в стране ситуации, когда труд на производстве, пусть даже в качестве не простого работяги у станка, в шахте или на ферме, а инженера, технолога стал абсолютно непрестижным. И, возможно, стоило сначала заняться решением этой проблемы, прежде чем наращивать объём государственного заказа на подготовку специалистов такого профиля…