18-19 мая в китайском Сиане состоится первый саммит «Центральная Азия–КНР» с участием всех шести руководителей государств, который, по прогнозам экспертов, будет иметь эпохальное значение для развития более тесных отношений стран ЦА с великим соседом. О том, почему такое стратегическое сближение является очень важным и от чего будет зависеть его успех, в своей статье рассуждает директор Центра политических исследований Института философии, политологии и религиоведения Комитета науки МНВО РК Айдар Амребаев.

Изменение подходов к многовекторности

Традиционным форматом развития международных отношений является их двусторонний характер, когда договаривающиеся государства приходят к консенсусу по животрепещущим вопросам, волнующим обе стороны. Однако глобализация потребовала от «малых стран» координации и объединения усилий в рамках многосторонней дипломатии в целях сохранения собственной идентичности, автономности и относительной субъектности при принятии важных для себя решений. Это стало особенно актуальным в условиях геополитической турбулентности и конфронтационности между крупными державами. Как следствие, мы наблюдаем определённую «фракционность» и временные «союзы по интересам» в международной политике на том или ином треке.

Странам Центральной Азии тоже приходится лавировать между интересами крупных игроков, рисками и возможностями, которые сулят перспективы сближения или отдаления от актуальных центров силы. Правда, подобная стратегия значительным образом снижает уровень их международной субъектности и суверенности. И чтобы как-то этому противостоять, им следует, несмотря на «бури» в мировой политике, выстраивать и выдерживать в real politik собственное стратегическое видение и step by step (шаг за шагом) двигаться в направлении более ясного позиционирования и определения своего места хотя бы в региональной повестке дня.

Полагаю, прежде всего, необходимо изменение подходов к нашей традиционной многовекторности, поскольку в чистом виде она во многом декларативна. В одном из аналитических материалов мы уже писали о так называемой «фокусирующейся многовекторности», которая предполагает акцент на актуальные вектора или на решение конкретных злободневных вопросов. Кроме того, странам ЦА сегодня целесообразно именно своими силами без какого-либо внешнего участия озаботиться «обустройством региона» и разрешением застарелых конфликтов и проблем.

Разделяй и властвуй

К сожалению, внешние крупные игроки сами становятся инициаторами «расщепления» региона на блоки и коалиции, исповедуя старую тактику «разделяй и властвуй». Думаю, это одна из причин периферийного статуса Центральной Азии. Несмотря на богатейшие ресурсы и перспективные возможности форсированного рывка вперед, регион остаётся «задним двором», как однажды выразился бывший премьер-министр РФ Евгений Примаков. Хотя такая имперская, архаическая точка зрения сейчас не в интересах ни самих стран ЦА, ни крупных держав, имеющих разногласия между собой.

Центральная Азия вполне может обладать большей международной субъектностью, и это великим державам будет только на руку. Соответственно они должны способствовать ускоренному развитию и модернизации региона, выходу его на новый качественный уровень репрезентативности на мировой арене. Прежнее имперское сознание, строившееся на разрыве в развитии между условными центром и перифериями, севером и югом, уже абсолютно неактуально. Пересмотр международного порядка заключается в том, чтобы создать новые «правила игры», которые подразумевают равные условия для всех государств, независимо от того, являются ли они «великими», исходя из каких-то реалий прошлого, или «зависимыми», странами «третьего мира», сырьевыми придатками и т.д.

Мир переходит на другой уровень экономического уклада. Необходима модернизация как отдельных стран, так и целых регионов, которые при нынешнем раскладе сил как бы выпали из производственно-хозяйственных, технологических, транспортно-логистических цепочек, оказавшись по тем или иным идеологическим соображениям вне мирового культурного, информационного потока. В этой связи, полагаю, на пользу странам Центральной Азии пойдет участие в актуальных совместных проектах развития – они помогут им вырваться из «ловушки прошлого», когда их индустриализация приводила к той самой транспортно-логистической, технологической и финансовой зависимости от метрополий и стран-доноров.

«План Маршалла» для ЦА

При этом никто из больших и состоятельных «игроков» сегодня не заинтересован так в ускоренном развитии Центральной Азии, как Китай. Об этом свидетельствует в том числе расширение его деятельности по динамизации экономических процессов на пространстве «Большой Евразии». И эту мотивацию Поднебесной нам необходимо расширять и стимулировать. Заинтересованность в модернизации и совместной эксплуатации растущего рынка потребления Китая способна «вытянуть» страны региона на новую траекторию развития. Другое дело, что они, к сожалению, так и не сумели выявить собственные «точки роста» для экономического прорыва и очень сильно зависимы от внешнеэкономической конъюнктуры и геополитических интересов крупных мировых держав.

Интересно, что сотрудничество в формате «С5+1» (ЦА плюс один из крупных внешних игроков) пытались выстроить и США, и Россия, и Япония, и другие страны. Однако ущербность этой формулы заключается в том, что данные «силы» рассматривают наш регион как объект влияния и манипуляции. Навязывая те или иные внешние модели развития, они фактически стремятся проектировать его «под себя». С точки зрения realpolitik это, конечно, вполне объяснимо, однако для нашего суверенного развития совсем не приемлемо. Ведь у государств ЦА есть как свои национальные интересы, так и общие региональные проблемы развития.

Сегодня именно у Китая, на мой взгляд, есть наибольшие шансы стать драйвером экономического развития стран ЦА, искренне заинтересованном в расширении потребительского рынка Центра Евразии. В этом плане для нас актуальна центральноазиатская экономическая кооперация без каких-либо «имперских игр» вроде «разделяй и властвуй». 30-летний опыт выстраивания взаимовыгодных экономических отношений Казахстана и Китая - прекрасный пример того, как прагматичен и ответственен последний в своей внешней политике, придерживаясь стратегии создания вокруг себя «пояса безопасности и благоприятствования».

В свою очередь, регион Центральной Азии может последовать опыту европейской интеграции, когда два крупных государства – Германия и Франция – сначала создали «союз угля и стали», затем европейский «Общий рынок», а впоследствии и полноценный Европейский союз, причём экономической основой этого процесса был известный «План Маршалла» по восстановлению послевоенной Европы. Разумеется, исторические аналогии весьма условны, однако лидерство двух крупных стран региона - Узбекистана и Казахстана - при политико-экономической поддержке Китая как авторитетного и ответственного игрока, заинтересованного в собственном «пути на Запад», создают хорошие условия для общего экономического прорыва Центральной Азии в число развитых регионов мира. В этом отношении полагаю, что исторической миссией КНР для нашего региона может стать разработка, реализация и модерирование нового прорывного «Плана Маршалла» для Центральной Азии.

Между молотом и наковальней

В условиях санкционной войны Запада и России страны Центральной Азии фактически оказались «между молотом и наковальней». Перед ними поставлен достаточно жесткий выбор. В случае сближения с Западом они окажутся в «зоне риска» со стороны «обиженного» северного соседа. Если же выступят на стороне России, то получат вторичные санкции без какой-либо компенсации от РФ, поскольку нынешнее экономическое положение этой страны имеет отрицательную динамику и может «утянуть» Центральную Азию в долгосрочный и фатальный по своим последствиям кризис, изоляцию от технологического прогресса. Как откровенно высказался российский эксперт Евгений Сатановский, «нас (то есть ЦА - прим. авт.) «поджарят», и мы будем вынуждены снова бежать за помощью к бывшей метрополии».

Каково может быть позиционирование Китая как «третьей силы» в столь сложной ситуации? Способен ли он предложить странам Центральной Азии альтернативу «выбору из двух зол»? Какие гарантии и перспективы в этой связи сулит им формат «ЦА+КНР»? Что означает в практическом плане для региона «сообщество единой судьбы с Китаем»? Каковы издержки и преимущества данного проекта с учетом наших национальных интересов, а также возможная аргументация на фоне непростого восприятия населением ЦА отношений с Китаем, да и в целом чувствительности этого вопроса для простых людей?

Да, мы видим, как Китай предлагает свой план мирного урегулирования отношений России с Западом, стремится выработать собственную гибкую экономическую стратегию преодоления рисков вторичных санкций со стороны последнего. Для нас важна совместная работа по этому вопросу в формате «ЦА+КНР», ориентация на емкий китайский рынок в ситуации недоступности и возможного блокирования рынков Запада и России. Но нужны реальные экономические расчёты соответствующих альтернатив, что, на мой взгляд, станет предметом обсуждения на предстоящем саммите в Сиане.

ЕАЭС меняет приоритеты

Ещё одной весьма чувствительной темой для Казахстана и Кыргызстана как членов ЕАЭС является судьба сопряжения данного объединения с инициативой «Пояс и путь», о чём когда-то было заявлено. Не секрет, что в своё время Таможенный союз, а потом и ЕАЭС были российскими проектами ограничения экономической экспансии КНР на постсоветском пространстве. Но ситуация кардинально изменилась, и теперь РФ озабочена тем, чтобы «прорвать» экономическую блокаду Запада, в том числе и через изменение формата взаимодействия с Казахстаном и Китаем как приграничными странами. В этих условиях меняются смысл и назначение договора ЕАЭС.

Понятно, что Россия заинтересована в вовлечении в сотрудничество максимального количества экономически состоятельных государств, прежде всего, соседних, имеющих эффективную и независимую от внешних сил логистику. Возможна ли в этом плане зона свободной торговли ЕАЭС/ЦА с Китаем по примеру того же Вьетнама или Сингапура, которые ранее заключили договор о ЗСТ с Евразийским экономическим союзом? Может ли на это пойти Россия, стремящаяся сегодня заручится поддержкой Пекина любой ценой? Для самой Центральной Азии это судьбоносный вопрос, поскольку очевидно, что Китай с его возможностями «покроет» собой так и не сформировавшийся рынок «отечественного производства», 30-летние «заклинания» о необходимости развития которого не оправдались. Более реальной, с моей точки зрения, является концентрация нашего внимания на формирование и контроль «общего рынка» энергетических и транспортно-логистических услуг ЦА, имеющих стратегическое значение.

По большому счёту, сейчас ЕАЭС не работает в достаточной степени, чтобы реализовать тот же принцип «четырех свобод» (свободы перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы). Государственные структуры и бизнесмены Центральной Азии боятся сотрудничества с Россией из-за риска вторичных санкций. Но это не должно мешать взаимодействию стран региона с Китаем. Необходимо разработать алгоритм функционирования наших экономик в подобной стрессовой ситуации.