Около месяца назад QMonitor опубликовал статью «Кызылординские акимы: что семь мужиков оставили одной женщине?». Главная ее мысль звучала так: результатом почти тридцатилетнего (в сумме) пребывания на этой должности всех предыдущих глав региона стало серьезное отставание области и в экономическом плане, и в качестве жизни населения. В ответ на эту публикацию пришло письмо: его автор не назвал свою фамилию, но размышления, которыми он поделился, показались нам любопытными. Приводим текст письма в переводе с казахского языка на русский.

«Я не во всем согласен с оценками, данными в статье некоторым бывшим акимам нашей области, но в целом ситуация обрисована верно. Не собираюсь бросать вслед ушедшим камни – ведь в том, что такое стало возможным, виноваты, прежде всего, мы сами, то есть жители низовий Сырдарьи. В чем, вы спросите, наша вина? В подобострастии перед власть имущими, в боязни говорить им в лицо то, что мы думаем, в неумении и даже нежелании объединиться для защиты наших общих прав и интересов. Словом, в том, что мы так и не стали полноценным гражданским обществом.

Возможно, каждый новый аким заступает на этот пост с целью что-то изменить, сделать жизнь местного населения лучше. Но у нас стало традицией, что с первых же дней его по поводу и без повода начинают восхвалять, славословить, не зная меры в выражениях. Мол, какого замечательного человека к нам назначили, как благодаря ему расцветет область. Практически все его заявления и решения воспринимаются на «ура». Никто не пытается разобраться в том, насколько они обоснованы, к каким результатам могут привести (а если и пытаются, то не осмеливаются открыто высказать свою позицию), – только сплошное «одобрямс!». И уже в скором времени аким начинает считать себя непогрешимым, расслабляется, работает как бы по инерции и больше на свои интересы. Потом его сменяет другой, и все идет по новому кругу.

В основном лизоблюдством занимаются люди, которые сами когда-то работали в партийных, советских органах, в акиматах и близких к ним структурах, а сегодня, убеленными сединами, находятся на пенсии, но сохраняют – в силу возраста и прежнего положения – влияние на общественное мнение. Обычно они преследуют цель либо пристроить на руководящие должности своих детей, племянников, зятьев и т.д., либо заручиться поддержкой акима в решении проблем принадлежащего им или близким родственникам бизнеса. Назвать их аксакалами язык не поворачивается, поскольку в слово «аксакал» нужно вкладывать не столько возрастной, сколько морально-этический смысл. Среди поющих дифирамбы также много представителей научной и так называемой творческой интеллигенции – им очень хочется званий, наград, денег на издание своих книг, которые никому не нужны, но удовлетворят их неуемное тщеславие.

Кстати, этой темы ваше издание слегка коснулось прошлым летом в статье «Адвокаты акима Гульшары Абдыкаликовой: в бой пошли старики». Среди ее «персонажей» были бывший аким города Кызылорды, сейчас владеющий здесь же частным университетом (последний в 2020-м попал в список десяти худших вузов страны), далеко не молодая поэтесса, председатель местной организации ветеранов и другие. Полагаю, их верноподданническое рвение было «по достоинству» оценено.

Конечно, в узком кругу за дастарханом такие люди не отказывают себе в удовольствии перемыть косточки акиму и тем, кто входит в его ближний круг, но дальше этого их «смелость» не идет. Посплетничать – пожалуйста, а заявить открыто, в лицо – на такое они не способны. Хотя нельзя сказать, что критикующих нет вовсе. Однако в основном это те, кто таким образом пытается добиться своих личных целей. Местная власть прекрасно знает, как нейтрализовать подобных «правдорубов»: достаточно предложить им или их чадам более или менее приличную работу, представить к награде или званию, посулить какие-то материальные блага…

Региональные СМИ, которые в 1990-х годах поднимали какие-то острые проблемы, критиковали чиновников (конечно, не самого акима области, но хотя бы тех, кто занимает должности пониже), сегодня занимаются только их «информационным обслуживанием». Причем сугубо в позитивном ключе. Если верить местной прессе, то у нас вот-вот наступит рай. А ведь даже во времена советского «застоя», которые я застал, она была намного более «зубастой». Вроде бы вины самих журналистов в этом нет – они просто поставлены в такие условия. Но ведь в других регионах Казахстана есть смелые независимые издания – например, «Уральская неделя». Да и в соседней с нами Актюбинской области тамошние СМИ меньше смотрят в рот местной власти.

А посмотрите, как встречают акима простые люди в аулах, на предприятиях, в учреждениях – школах, больницах и прочих. Будто какой-то небожитель приехал. Например, в ауле местной молодежи негде работать, трудности с питьевой водой, разбитые дороги, но сельчане вместо того, чтобы, воспользовавшись случаем, открыто сказать обо всем этом, потребовать решения проблем, начинают благодарить высокого гостя: дескать, снизошел (или снизошла) до нас, проявил внимание. До наших людей никак не дойдет, что перед ними стоит пусть и наделенный широкими полномочиями, но все же наемный работник, поставленный для того, чтобы сделать их жизнь лучше. Они продолжают воспринимать областного и даже районного акима не иначе как местного «хана».

Кстати, элементы «ханской власти» присутствуют в кадровой политике, проводимой в Кызылординской области. Например, в прошлом году акимом Жалагашского района был назначен сын человека, руководившего им же десять лет назад. А его родная тетя (младшая сестра экс-акима) три недели назад получила должность заместителя главы всей области. Акимом Казалинского района является сын бывшего первого секретаря райкома партии – правда, другого. Теренозекского. В январе с.г. он угодил в неприятную историю: пользователи соцсетей в подробностях рассказали о том, что во время празднования Нового года он устроил пьяную драку с одним из подчиненных. Впрочем, назревавший скандал удалось замять: дескать, полиция не зарегистрировала такой факт. Сын другого первого секретаря Теренозекского райкома партии до недавнего времени был акимом этого же района, который сейчас называется Сырдарьинским. Совсем недавно, 8 апреля, он получил более высокую должность – градоначальника Кызылорды, областного центра. Причем на этом посту он сменил родного (младшего) брата одного из предыдущих акимов области.

Не думаю, что в какой-нибудь из северных областей Казахстана возможна столь массовая наследственность. А у нас подобное в порядке вещей. В том числе и потому, что власть хорошо знает психологию местных жителей: они, может, и поворчат про себя, но открыто возмущаться не станут. Мало того, большинство найдет оправдание. Стоит ли после этого удивляться тому, что в руководящих составах всевозможных управлений, департаментов и других госорганов так много близких родственников «бывших»?

Откуда в нас такой неистребимый пиетет перед этой так называемой местной элитой, боязнь сказать что-то такое, что может ей не понравиться? Я часто размышляю на этот счет и прихожу к следующему выводу.

В Кызылординской области население почти поголовно казахское, его в меньшей степени, чем жителей других регионов страны, затронули индустриализация (как в советские времена, так и тем более в период независимости) и связанные с ней изменения в менталитете людей. Поэтому в массовом сознании сохранилось очень многое от патриархальных, архаических представлений. Это готовность подчиниться иерархии, навязанной кем-то сверху, ощущение своей зависимости от сильных мира сего (когда-то от баев и волостных, а сегодня от акимов и местного олигархата), неискоренимый «рушылдык», который можно трактовать как приоритет родственных связей над общественными, и т.д. У нас не было широкого слоя пролетариата, который худо-бедно умел организоваться, выдвигать коллективные требования и отстаивать их, а при необходимости встать в авангарде общественного протеста, как это было, допустим, в Новочеркасске в хрущевские времена или в Караганде в перестроечные.

Приведу один пример. В конце 1980-х, когда товарный дефицит в СССР стал особенно острым, я часто бывал в Актюбинске – одном из промышленных центров республики. И видел в магазинах длинные очереди: они могли выходить даже на улицу, но при этом никто не нарушал их – люди терпеливо стояли, а поползновения отдельных наглых граждан залезть вперед тут же дружно пресекались. И в это же самое время в Кызылорде какие-то десять человек могли создать в магазине такую давку! Однажды я стал свидетелем крайне неприятной сцены, когда в гастрономе «Южный» толпа чуть не задавила Жаппасбая Нурсеитова, одного из двух оставшихся в городе Героев Советского Союза, хотя он был довольно крупным мужчиной.

К чему я привел это сравнение? А к тому, что, в отличие от жителей промышленно развитого и потому более цивилизованного Актюбинска, кызылординцы были неспособны самоорганизоваться даже в быту. Что уж говорить о более серьезных вещах? Ну а после краха коммунистической идеологии и последовавшего за ним возврата к патриархальным ценностям (в нашей области с учетом ее этнического состава он происходил особенно быстро и ощутимо) ситуация только усугубилась.

Взять близкий мне пример, связанный с системой образования, которой я отдал многие годы. Все знают, сколь бесправны школьные учителя, как используют их в своих целях акиматы. Но ведь если педагогический коллектив какой-то школы выступит единым фронтом против чиновничьего произвола и будет держаться вместе до конца, то он имеет все шансы добиться своего. В конце концов, всех не уволят – кому-то же нужно проводить уроки. Однако боюсь, что наши люди не в состоянии быть такими организованными, объединенными одной целью. И это касается не только системы образования, но и всех других сфер нашей жизни.

Так что лично для меня вывод очевиден: власть на местах такая, какой мы, рядовые граждане, позволяем ей быть. И пока мы будем оставаться такими, как сейчас, она тоже не будет меняться».