За последние несколько недель президент страны Касым-Жомарт Токаев, как минимум, трижды (на вручении наград ко Дню независимости 14 декабря, во время встречи с председателем сената 29 декабря и в своей январской статье «Независимость превыше всего») пообещал продолжить процесс политической модернизации. Такая настойчивость, по идее, должна вселять надежду на то, что грядут действительно серьезные преобразования, а не просто набор «косметических мер». Но, увы, прогнозы экспертов, которых мы попросили поделиться их видением предстоящих шагов, далеки от оптимистичных.

Данил Бектурганов, президент общественного фонда «Гражданская экспертиза»:

«До реальных политических преобразований  нам еще очень далеко»

- Услышав словосочетание «политическая модернизация» в казахстанском контексте, я всегда вспоминаю старый советский фильм режиссера Ю.Гусмана «Не бойся, я с тобой!». Там есть один персонаж, Фарзали-бек, который так и говорит: «чтобы с этих пор по-новому оставалось все по-старому». Именно такую задачу, на мой взгляд, и решает сейчас Администрация Президента, пытаясь «модернизировать» общественно-политическую жизнь, при этом не внося никаких существенных изменений.

Словом, смею предположить, что речь не идет о реальной, «догоняющей» модернизации, как это сделали страны Восточной Европы после развала СССР, или «форсированной» по типу стран Юго-Восточной Азии. Скорее всего, мы так и останемся в парадигме «частичной» или «имитационной» модернизации. Почему? Потому что так уж исторически сложилось, что модернизация у нас идет «сверху», то есть является авторитарной. Инициатором любых преобразований выступает государство, которому каждый раз приходится преодолевать «сопротивление противников реформ». Да, да, именно так на протяжении всех тридцати лет независимости власть и преподносит нам свои провалы – мол, реформы идут туго, поскольку их саботируют, и т.д.  

А потому совершенно естественно, что такая модернизация в определенной степени  раскалывает (или разделяет) страну: крупные города, столица внедряют и распространяют новшества, а консервативный условный «аул» сопротивляется. И именно из-за этого очень часто реформы сворачиваются, не успев принести хоть каких-то зримых результатов. Ведь, по сути, мы лишь «копируем» некоторые элементы западной цивилизации без какого-либо серьезного изменения социально-политических отношений, которые так и остаются традиционными. Так что до реальной политической модернизации, понимаемой  как «демократизация политических институтов общества и его политического сознания», нам еще очень далеко.

В качестве примера можно привести принятый в прошлом году Закон «О порядке организации и проведения мирных собраний в РК». Вроде бы реформа, но что изменилось? Так же, как и прежде, гражданам продолжают отказывать в проведении митингов (что выглядит абсолютным абсурдом в условиях декларируемой уведомительной системы); более того, мы становимся свидетелями ограничений, которых не было раньше, – например, получает распространение практика «кеттлинга». На ум приходит сакраментальная фраза: «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Еще один важный аспект. В силу сложившегося у нас патерналистского менталитета, имеющего в своей основе примат государства, а не граждан, модернизация общества в Казахстане часто подменяется модернизацией государства. Ее результатом, как правило, становится усиление государственных институтов, государственных компаний и корпораций, создание новых государственных холдингов по управлению всеми на свете активами. При этом общественная жизнь и общественные институты не развиваются, а, напротив, деградируют. Но в какой-то момент этот процесс становится самоподдерживаемым, и государство начинает «пожирать само себя», как это сейчас происходит, например, в Венесуэле.

Политическая модернизация – очень сложная тема. Обсуждая ее, легко скатиться в популизм и упрощение: дескать, на самом деле для того, чтобы начать перемены в общественной жизни, необходимо коренным образом пересмотреть всего четыре закона: «О мирных собраниях», «О политических партиях», «О выборах» и «О СМИ». И если, мол, сделать это, то основные проблемы будут решены. Не спорю, внесение изменений в названные законы является очень важным и абсолютно необходимым. Но тот же Закон «О выборах» был принят в 1995 году, и с тех пор в нем изменилось практически все, однако поправки вносили лишь еще большую путаницу. А в результате мы имеем электоральный абсентеизм - люди не верят не просто в честность выборов как процесса, а в состоятельность выборов как института, что становится уже прямой угрозой демократическому государству. Другое дело, что изменения в этих законах являются не целью, а самым началом реальной модернизации...

Существует много мнений относительно того, с чего следует начинать. Дескать, плохо абсолютно все, за что ни возьмись, – нужно реформировать и силовой блок, и судебную систему, необходимы и внятная программа по борьбе с коррупцией, и диверсификация экономики (отдельный огромный пласт), и прочее, и прочее. Однако, прежде всего, надо  определить главное, а оно заключается в том, что нельзя дальше игнорировать необходимость развития частного сектора, маленьких предприятий, того самого МСБ, о котором столько уже сказано. Последний, помимо всего прочего, нужно защищать. И защищать, прежде всего, политически. Поэтому и возникает запрос на изменения в политической сфере, на политическую модернизацию.

Ведь основная, настоящая цель – устранить, наконец, существующий сегодня огромный разрыв между законами и правоприменительной практикой, между требованиями закона и, например, приказами (часто противозаконными) конкретных руководителей, восстановить ныне смещенный баланс между тремя ветвями власти, которые должны не противостоять или потакать друг другу, а вместе работать и осуществлять взаимный контроль. Только сделав все это, можно будет создать условия для всех бизнесов, а не только для избранных. И только в этом случае можно рассчитывать на экономический рост в новом мире.

Данияр Ашимбаев, политолог:

«У нас явные проблемы с качеством и транспарентностью управления»

- На самом деле пакет политических реформ уже частично принят, но при этом сложно говорить, что он принципиальным образом изменил ситуацию. Допустим, был снижен количественный порог для регистрации партий (с 40 тыс. до 20 тыс. человек), однако  новых игроков на парламентских выборах мы так и не увидели. Введена 30-процентная  квота для женщин и молодежи, но она учитывалась при формировании партийных списков, а при определении состава депутатов ее можно было проигнорировать. Ратифицирован международный протокол об отмене смертной казни, однако соответствующие изменения в Конституцию не внесены.

Вопрос не в том, какие политические реформы нас ожидают, а в том, какими будут механизмы их реализации. Можно, к примеру, еще долго дискутировать о том, какая избирательная система нам больше подходит  – мажоритарная или пропорциональная, метаться от одной к другой и каждый раз разочаровываться. А можно сразу просчитать все плюсы и минусы (они есть у обеих) и выстроить процесс так, чтобы первые перевешивали.

К слову, на днях ликвидировали и отправили в небытие институт ответственных секретарей, хотя сама по себе идея его создания выглядела неплохой и при грамотной реализации могла дать немало преимуществ. Но ее смысл был изначально искажен, ответсеков меняли как перчатки, не давая им поработать хотя бы 3-5 лет, чтобы увидеть хоть какие-то результаты. Первый чиновник, занявший эту должность, и вовсе сменился уже через четыре месяца после назначения (еще в 2008 году)…

У нас явные проблемы с качеством и транспарентностью управления. Это ярко прослеживается на примере того, как реализуется концепция «слышащего государства». Объявить ее объявили, но что конкретно под ней подразумевается, нигде не прописали. Возможно, государство и стало более «слышащим», но уж точно не более деятельным и открытым. Иначе как объяснить тот факт, что многие документы (указы, постановления) просто перестали публиковаться. Скажем, подробные материалы по итогам проверок исполнения бюджетных программ или деятельности квазигоссектора сегодня днем с огнем не сыщешь…

Действенные реформы – это, на мой взгляд, те, которые предполагают повышение степени подотчетности и подконтрольности системы госуправления. Можно усилить  парламентский контроль, институт общественных советов. Плюс по реализуемым госпрограммам необходим строгий механизм мониторинга и отчетности. Если все это будет, то можно «прорастить» любую реформу.

Красноречивый пример – Агентство по регулированию и развитию финансовых рынков. Его создали  в 2003 году, но в 2011-м упразднили. А пару лет назад вдруг вспомнили, какая это была замечательная структура, и снова возродили. То есть, по сути, все эти реформы ходят по кругу и никак не могут прижиться, поскольку строгого контроля за ними нет.

Мало назвать что-то реформой, обвешаться плакатами и кричать, какая она замечательная  и стратегически выверенная. Необходимо сначала обеспечить стабильность ее реализации и соответствующий контроль. Если государство не может наладить ведомственный контроль, то давайте организуем общественный. Пусть все бюджетные программы ежемесячно презентуются в парламенте на предмет эффективности исполнения и освоения средств. У депутатов ведь периодически тоже возникают вопросы… Если же нет доверия к мажилису и сенату, то давайте подключать экспертные и общественные советы.

Вопрос не в том, будет или нет либерализована та или иная система, а в том, как обеспечить хоть какое-то качество и эффективность государственного управления.

 Виктор Ковтуновский, политолог:

«Я бы назвал первый пакет реформ имитационным»

- Я не располагаю инсайдерской информацией из Администрации Президента, а предположений на сей счет городить не хочу. То, что Токаев характеризует как «первый пакет политических реформ», вроде бы реализованный в прошлом году, я бы назвал первым имитационным. Основ авторитарной системы управления он не затронул. Реальные политические реформы не могут быть таковыми без демонтажа президентской вертикали, который предполагает передачу значительной части полномочий от главы государства в пользу парламента, правительства и регионов, Не думаю, что Токаев в этом заинтересован.

Посмотрим, что будет во втором пакете.