Жители низовий Сырдарьи живут тревожным ожиданием того, что в нынешнем году с поливной водой будет ещё сложнее, чем в прошлом. На днях в Кызылорде состоялось расширенное совещание с участием акима области, вице-министра экологии, геологии и природных ресурсов, генерального директора РКП «Казводхоз», местных специалистов. Насколько адекватны прозвучавшие на нём предложения, что нужно сделать для решения всё более обостряющейся водной проблемы – об этом мы беседуем с ветераном отрасли, инженером-гидротехником Даулетом Баялимовым.
Надо смотреть шире…
- «Казводхоз» разработал для Кызылординской области Дорожную карту, которая предусматривает реализацию ряда проектов с целью улучшить обеспечение водой сельского хозяйства и других потребителей. Как вы её оцениваете?
- Помимо строительства водохранилищ в низовьях Сырдарьи, о чём говорится уже давно, в качестве меры оперативного характера предлагается повторно использовать коллекторно-сбросные воды. Для этого собираются приобрести 67 насосных установок (электрических и дизельных), установить трансформаторные подстанции, построить аванкамеры, проложить кабели. Польза мне представляется сомнительной: тратить миллиарды тенге из государственного бюджета на мероприятия, по сути, одноразового характера и в итоге получить дополнительно жалкие 85 миллионов кубометров воды – такой шаг я считаю нерациональным. Это не выход из положения. Надо смотреть гораздо шире.
- Что вы имеете в виду?
- Мы должны, в первую очередь, заниматься той водой, которая положена нам согласно межгосударственным соглашениям, то есть добиваться получения нашей квоты (доли). Есть документ, подписанный всеми сторонами в 1992-м, сразу после распада СССР, и в нём чётко прописано, что Казахстан ежегодно должен получать 12 миллиардов кубометров, или 32,4 процента общего стока Сырдарьи, составляющего 37 миллиардов. А сколько и, что тоже очень важно, какой воды к нам поступает на самом деле, мы точно не знаем, слепо доверяя тем данным, которые предоставляет БВО «Сырдарья», дислоцирующееся в Ташкенте.
Нам надо с самых истоков, оттуда, где формируется речной сток, отслеживать весь путь воды. Согласно достигнутым ранее договорённостям, мы имеем право мониторить 20 створов по руслу Сырдарьи. Но кто-нибудь этим занимается? Почему бы не сформировать экспертную комиссию, например, из десяти специалистов, которые бы проехали по этим створам, установили там измерительные приборы, чтобы потом на постоянной основе осуществлять проверки и контроль?
- Вы сказали, что важно отслеживать не только то, сколько воды поступает, но и какой воды…
- Приведу лишь один пример. Летом прошлого года наш тогдашний министр экологии Магзум Мирзагалиев договорился с таджиками о дополнительных сбросах из «Бахри Точик» (Кайраккумского водохранилища) 315 миллионов кубометров. Но эта вода, прежде чем доберётся до Казахстана, должна пройти 220 километров по территории Узбекистана. А поскольку никто её путь не отслеживал, то узбеки забрали значительную часть этого объема на полив того же хлопка, после чего уже использованную воду сбросили обратно в Сырдарью. В итоге мы вроде бы получили от таджиков 315 миллионов кубометров, но из них лишь 15-20 процентов можно назвать чистой водой, а всё остальное – уже отработанная, сильно минерализованная, загрязнённая пестицидами.
Во избежание роста социальной напряжённости…
- Нынешний год действительно будет более маловодным, чем прошлый?
- Пока никто официально об этом не объявлял. Мало того, до сих пор неизвестно, каким будет лимит водопотребления для Казахстана в 2022-м, хотя прошло уже три месяца после заседания Межгосударственной координационно-водохозяйственной комиссии при Международном фонде спасения Арала (МФСА). Тем не менее, настойчиво звучат призывы сократить посевы риса.
Возможно, это и надо делать, но безболезненно осуществить такой шаг за год или два нереально. Ведь надо будет возделывать вместо риса другие сельскохозяйственные культуры, многое менять – севообороты, систему орошения и т.д., что потребует большой подготовительной работы. А значит, такой переход должен быть постепенным, поэтапным. И ещё: насколько это будет оправданно с экономической точки зрения, не упадут ли доходы сельчан? Словом, сначала нужно до конца разобраться с объёмами воды, которые мы получим, добиться максимально возможного их поступления в низовья, а уже потом решать с площадями посевов. В Кызылординской области есть 250 тысяч гектаров инженерно-подготовленных земель, на строительство которых в своё время были затрачены значительные государственные средства. Это тот капитал, которым нельзя разбрасываться, и стоит задача сполна использовать его во благо экономики и населения региона.
- А как возможное маловодье скажется на состоянии Северного Аральского моря (САМ)?
- В прошлом году в САМ было подано лишь 1,3 миллиарда кубометров, чего недостаточно для поддержания его уровня. Если предстоящей весной и летом возникнет дефицит воды на орошение, то Казалинский гидроузел перекроют, и ниже него ничего спускать не будут. Между тем, стоит напомнить, что когда в 1993-м создавали МФСА, государства-учредители договорились на постоянной основе осуществлять санитарные попуски в дельту Сырдарьи. Отдельным документом они установили минимальный объем – 50 кубометров в секунду. Повторю: это необходимый минимум. Однако данное требование сегодня не выполняется.
В результате уровень Северного Аральского моря упал, степень минерализации воды в нём повысилась. И если ситуация не изменится, то уже вскоре это приведёт к печальным последствиям. Одни виды рыб погибнут, у других уменьшится икромёт. Соответственно оскудеют их запасы, рыбаки потеряют единственный источник дохода, станут безработными. А если произойдет ещё и сокращение посевов риса, на котором держится сельское хозяйство низовий Сырдарьи, то всё это вместе взятое может привести к серьёзной социальной напряжённости в регионе, и без того объявленном зоной экологического бедствия. Замечу: в Кызылординской области сегодня проживают 814 тысяч человек, причём преимущественно в сельской местности.
Нельзя упускать из виду и вопросы, касающиеся обводнения пастбищ, сенокосных угодий. Все мы помним прошлогодний мор скота в Аральском районе. А ведь там населению, по сути, нечем заниматься и нечем добывать на хлеб насущный, кроме как животноводством и рыболовством.
- И что в такой ситуации предпринимают местные власти? Чем может помочь центр?
- К сожалению, не видно, чтобы аким области проявляла активность и настойчивость в решении названных выше проблем. Вместо того, чтобы прибегать к краткосрочным мерам «пожарного характера», ей следовало бы инициировать принятие правительством постановления об оказании региону необходимой помощи, подготовить соответствующие предложения.
Что касается центра… Почему бы не поднять все эти вопросы – о выполнении соглашений, принятых в начале 1990-х годов, о санитарных попусках, об обеспечении водой Туркестанской и Кызылординской областей – на предстоящем совсем скоро, 22 февраля, заседании правления МФСА в Душанбе, куда от Казахстана поедет первый заместитель премьер-министра Роман Скляр, являющийся членом правления? Он же, как я понимаю, должен там решать какие-то серьёзные проблемы и отстаивать интересы нашей страны, а не просто представительствовать. Наверное, можно было предложить включить в повестку дня заседания вопросы, волнующие казахстанскую сторону. Но этого, к сожалению, не было сделано.
Как защитить национальные интересы?
- Если негативные прогнозы имеют под собой веские основания, и год действительно выдастся маловодным – что тогда?
- Нам надо добиваться консенсуса с другими странами, расположенными в бассейне Сырдарьи. Речь идёт о том, что если сокращать лимиты водозабора, то это должно касаться всех в одинаковой степени. Допустим, наша доля уменьшится на 20 процентов. В таком случае и остальные страны должны получать меньше в аналогичной пропорции. Кстати, в союзном постановлении, которое было принято в мае 1982-го и которому страны Центральной Азии в 1992-м, после обретения независимости, обязались следовать, были зафиксированы следующие параметры: «гарантированный лимит среднемноголетнего притока к Шардаринскому водохранилищу – в объеме 12 млрд. кубометров с допускаемым снижением в маловодные годы при гарантированной обеспеченности 90% - до 10 млрд. кубометров». Это те минимумы, которые должен получать Казахстан по Сырдарье в разные по степени водности годы.
В марте 2023-го будет отмечаться 30-летие Международного фонда спасения Арала. Не знаю, планируется ли организовать по этому поводу саммит глав государств-участников МФСА (предыдущий был приурочен к 25-летию), но осмелюсь предположить, что такая встреча могла бы сыграть важную роль. Конечно, в том случае, если на ней будут подписаны необходимые соглашения, касающиеся справедливого, учитывающего интересы всех стран и рационального использования водных ресурсов бассейна Аральского моря, а также их взаимодействия в данной сфере. И к этому надо начинать готовиться уже сейчас, привлекать экспертов, способных генерировать идеи и предложения. Словом, подойти к юбилею во всеоружии.
Кроме того, нужно как-то решать проблему, связанную с Кыргызстаном, который «заморозил» своё участие в деятельности МФСА. Тем более что именно на территории этой страны формируется основной сток Сырдарьи, расположены главные водохранилища, и прежде всего Токтогульское.
С учётом того, насколько важное и даже судьбоносное значение приобретает сегодня водный вопрос, считаю, назрела необходимость пересмотреть систему управления данной отраслью. Сейчас Комитет водного хозяйства входит в состав Министерства экологии. Между тем, понятия «экология», «охрана окружающей среды» означают контроль за хозяйственной деятельностью, но только не саму хозяйственную деятельность. И в том, что обе эти функции переданы одному ведомству, как справедливо заметил в недавнем интервью доктор технических наук Малик Бурлибаев, в прошлом член межправительственной водохозяйственной комиссии, изначально заложен конфликт интересов. Кроме того, госорган, отвечающий за данную отрасль, должен заниматься вопросами не только водопотребления, что мы наблюдаем сейчас, но и управления водными ресурсами. А эта проблема, важнейшая для Казахстана, получающего половину речного стока из сопредельных стран, сегодня упущена из поля зрения.
В этой связи, видимо, стоит снова вернуться к теме создания отдельного водного министерства. Оно может быть образовано на базе уже существующих Комитета по водному хозяйству, «Казводхоза» и департамента трансграничных рек. Не нужно вводить дополнительные штаты – пусть министерство будет небольшим, компактным, но профессиональным и наделённым всеми необходимыми полномочиями, в том числе и в плане отставания наших национальных интересов в отношениях с другими странами…
Можно ли решить водные проблемы низовий Сырдарьи?
