Как сообщили СМИ, правительство РК своим постановлением от 16 октября утвердило Концепцию развития языковой политики в Республике Казахстан на 2023-2029 годы, разработанную Министерством науки и высшего образования. Заодно оно признало утратившим силу своё же решение четырёхлетней давности, которое касалось реализации государственной программы в этой сфере, рассчитанной на период с 2020-го по 2025-й. То есть, выходит, что выполнение последней было остановлено на полпути, и теперь на смену ей пришёл другой документ.

Проект концепции, обнародованный на сайте «Открытые НПА» полгода назад, вызвал широкое обсуждение, в том числе и на страницах нашего издания. В частности, как отмечали некоторые эксперты, во-первых, он слишком громоздкий (общий объём текста – 215 тысяч знаков, или примерно 80 книжных страниц), а значит, мало кто способен его осилить. Во-вторых, и это главное, в нём практически не содержалось новых идей и подходов – он представлял собой, скорее, набор из трёх составляющих: отчёт о работе, проделанной за предыдущие годы, констатацию существующих проблем и перечисление мероприятий, которые необходимо выполнить. Причём последние в массе своей были «переходными» – они кочевали из одной языковой госпрограммы в другую и особого эффекта, как известно, не дали.

Каким выглядит окончательный вариант, пока трудно сказать – в открытых источниках он ещё не появился. Обнародованы только постановление правительства и утверждённый им план действий по реализации концепции. На последнем и хотелось бы остановиться. Кстати, в нём не указаны суммы, которые потребуются на осуществление тех или иных мероприятий, тогда как в предыдущих случаях они фигурировали. Например, на выполнение последней госпрограммы (2020-2025) собирались выделить в общей сложности около 17 миллиардов тенге.

В новом плане действий целевым индикатором №1 названа доля населения, владеющая государственным языком. Как утверждают авторы документа, на данный момент она составляет 81 процент. В течение следующих шести лет планируется её ежегодный рост на полпроцента, и в 2029-м она должна достичь цифры 84. Между тем, если верить разработчикам последней госпрограммы, поставленной «на утрату», ещё пять лет назад, в 2018-м, казахским владели 85,9 процента населения страны (то есть, больше, чем указано в качестве заявленной на 2029-й цели), а к концу 2025-го они рассчитывали увеличить эту долю до 95 процентов.

С одной стороны, возможно, стоит порадоваться тому обстоятельству, что авторы нового плана действий более реалистичны, чем их предшественники, готовившие аннулированную теперь госпрограмму (хотя не исключено, что это одни и те же люди). Но, с другой стороны, столь значительная разница в цифрах и, даже можно сказать, очень вольное жонглирование ими дают основания предположить, что они получены не в результате глубоких исследований, а почти «с потолка». Даже названная разработчиками нового документа доля граждан республики, владеющих государственным языком, в 81 процент вызывает серьёзные сомнения. Ведь это означает, что его освоили, условно говоря, все казахи и почти половина представителей других этносов, населяющих страну. Если бы так было на самом деле, то вряд ли языковая проблема вызывала бы столь острые дискуссии в нашем обществе, которые мы наблюдаем сегодня.

А, может, под владением казахским авторы плана действий подразумевают понимание человеком лишь нескольких общеупотребительных слов? Вообще, из каких критериев они исходили, определяя долю таких людей? Почему в данном конкретном случае не указано, какой уровень оценки знания государственного языка согласно шкале системы «Казтест» или других подобных «измерительных инструментов» был взят за основу при подсчёте процента населения, освоившего казахский? Это сделано (точнее, не сделано) сознательно, чтобы сохранить возможность и дальше продолжать манипулировать цифрами? И главное – если, образно говоря, на берегу мы не знаем точно, с чем, с каких исходных позиций отправляемся в путь, то как потом, в его конце, определим, насколько он оказался успешным? Или авторы надеются на то, что их детище постигнет та же участь, что и последнюю госпрограмму, и им никто не предъявит спрос?

Применительно же к школьникам шкала «Казтеста» ими используется. Здесь следует сказать, что в ней пять уровней: первый – элементарный (А1), второй – базовый (А2), третий – средний, или пороговый (В1), четвёртый – выше среднего, или продвинутый пороговый (В2), пятый – высокий (С1). Так вот, по данным разработчиков документа, на сегодня 45 процентов выпускников тех школ, где преподавание ведётся не на государственном языке, освоили казахский на уровне В2, то есть, знают его, как минимум, на «четвёрку» по пятибалльной шкале. Иными словами, чуть ли не половина учащихся последних классов владеет им довольно хорошо. Верить или нет этому утверждению, решайте сами. В последующем доля таких юношей и девушек, согласно плану, ежегодно станет увеличиваться на пять процентов, и в 2029-м на уровне В2 государственный язык будут знать три четверти выпускников, обучавшихся в неказахских классах.

Для достижения этой цели предусматриваются «совершенствование учебных программ казахского языка в организациях общего среднего образования», «проведение мероприятий в рамках повышения квалификации учителей казахского языка», «принятие мер по раздельному изучению предметов «Казахский язык» и «Казахская литература» в общеобразовательных организациях с неказахским языком обучения». Но ведь все эти процессы длительные и вряд ли способны дать сколь-нибудь быстрый эффект. А если учесть, что на сегодня методика преподавания государственного языка в русских классах оценивается большинством экспертов (да и родителей) как крайне неудовлетворительная, то ожидать какого-то радикального улучшения в ближайшие годы вряд ли стоит.

Новую, более совершенную и отвечающую современным требованиям, методику нужно ещё разработать, апробировать в пилотном режиме, потом в случае успеха приступить к масштабированию, переобучить соответствующим образом учителей и даже в какой-то степени изменить их сознание… Значит, скорее всего, в первые несколько лет особого прироста доли хорошо владеющих казахским ждать не стоит, и эффект, если и будет, то отложенный. А одинаковая ежегодная прибавка в пять процентов тоже, скорее всего, плод фантазии авторов плана, которые, видимо, посчитали, что, если они не пообещают её, то их «труд» забракует вышестоящее начальство.

Другой целевой индикатор – «доля телепрограмм, транслируемых на государственном языке на государственных телеканалах». Сейчас она составляет 70 процентов, а к 2029-му её планируется довести её до 84-х. Но может ли это способствовать увеличению доли населения, владеющего казахским? Русскоязычные и даже немалая часть двуязычных граждан страны сегодня очень редко смотрят государственное ТВ, а если последнее ещё и пойдёт по пути сокращения доли телепередач на русском языке, то они вообще перестанут заходить на эти телеканалы, благо альтернативы им более чем достаточно. То есть, эффект будет, скорее, обратный: вместо того, чтобы привлекать потенциальную телевизионную аудиторию и тем самым информационно, идеологически воздействовать на неё, культивировать в этой среде важные для государства ценности, телеканалы окончательно оттолкнут её от себя. Думается, задача должна быть совершенно иной – отвоёвывать русскоязычных зрителей у российского ТВ, для чего, напротив, надо количественно наращивать контент на русском языке, делать его более качественным и «смотрибельным».

Не может не вызывать вопросов и такой целевой индикатор, как «доля участников письменной коммуникации, использующих латинографический алфавит казахского языка». В 2027-м она должна составить 5, а ещё через два года – 15 процентов. Но уже с нынешнего года планируются «разработка, издание и распространение орфографических, орфоэпических словарей казахского языка на основе латинографического алфавита».

На основе какого алфавита это будут делать, если ни один из предложенных вариантов не одобрен? Да и вообще, сам глава государства призвал не спешить с внедрением латиницы, к тому же в самом казахском обществе у него немало противников. Какой был смысл включать в план эти пункты? Вот когда примут окончательное решение, когда утвердят алфавит, тогда и можно будет их добавить отдельным постановлением, тем более что прецеденты уже были.

Среди мероприятий, перечисленных в плане действий, преобладают всевозможные конкурсы, фестивали, семинары, конференции, «круглые столы» и т.п. Но всё это мы проходили на протяжении предыдущих десятилетий, и толку от них было мало. Разве что причастные к ним люди «освоили бюджеты», часто небескорыстно. Или, например, что даст «организация выступлений спикеров из числа успешных личностей отрасли перед предпринимателями на казахском языке»?

Возможно, кто-то скажет, что автор этих строк занимается брюзжанием, намеренно не упоминает те содержащиеся в плане мероприятия, которые действительно нужны и важны (а они, безусловно, есть). Но печальный опыт реализации предыдущих программ, связанных с языковой политикой в Казахстане, заставляет придирчиво относиться к новой, пусть она и называется иначе...