Еще вчера сложно было даже представить, что Казахстан или отдельные его чиновники и олигархи могут попасть под санкции ЕС, а сегодня, после жесткой оценки Европарламентом ситуации с демократией и правами человека в нашей стране, некоторые эксперты заговорили о них как о вполне вероятном сценарии. Сегодня у нас в гостях политологи Досым Сатпаев и Максим Казначеев, которые поделятся своим видением ситуации, а также попробуют спрогнозировать последствия возможных санкций и вероятную реакцию на них со стороны власти и общества.

Досым Сатпаев, кандидат политических наук:

«За ситуацией в Казахстане будут внимательно следить и ждать изменений»

- Речь абсолютно не идет о каких-либо экономических санкциях против страны. Все понимают, что от них пострадают не правящая элита, а простые граждане. В своей резолюции Европейский парламент сделал акцент лишь на возможности введения персональных санкций в отношении отдельных представителей власти, причастных к нарушению прав человека в республике.

В США это называется «список Магнитского». А в рамках Европейского союза - новый «Глобальный санкционный режим ЕС по правам человека», который приняли совсем недавно, в декабре прошлого года. Хотя еще осенью 2020 года Евросоюз и Великобритания уже применяли персональные санкции к некоторым российским официальным лицам, прямо или косвенно связанных с попыткой отравления Алексея Навального. Ранее несколько пакетов санкций ЕС ввел против ряда компаний и представителей власти в Белоруссии в связи с жестким подавлением выступлений оппозиции после президентских выборов.

Я вообще считаю, что Минск и Москва в прошлом году подложили хорошую свинью всем авторитарным режимам на постсоветском пространстве, вступив в новую фазу конфронтации с ЕС и США. После политических событий в Белоруссии, а также инцидента с Навальным, там решили, что слишком долго заигрывали с этими режимами. И теперь ЕС и США будут более тщательно отслеживать политические процессы в России и в других странах постсоветского пространства, делать выводы и принимать соответствующие меры.

- Чем же Казахстан «заслужил» столь пристальное внимание со стороны международного сообщества?

- Поводов несколько. Во-первых, президентские выборы 2019 года, которые вызвали мощную протестную волну в стране, а также ответные репрессивные действия властей. Во-вторых, странная смерть в СИЗО «борца за права человека» Дулата Агадила. В-третьих, громкие судебные процессы в отношении гражданских активистов в разных регионах Казахстана, из которых самые резонансные были связаны с арестом Альнура Ильяшева и Аси Тулесовой. В-четвертых, разочарование международного сообщества якобы проведенными в стране реформами. Речь идет о принятии нового закона «О мирных собраниях», а также пакета изменений в законы «О политических партиях» и «О выборах». Власть активно рекламировала их как большой шаг вперед, но по факту в функционировании политической системы практически ничего не изменилось: сохранились как политическая монополия власти, так и жесткий контроль с ее стороны над политической активностью граждан. Венцом всех этим псевдореформ стали недавние парламентские выборы без выбора, которые прошли по старому сценарию со старым составом партийных игроков.

Если копнуть глубже, Токаеву, с одной стороны, важно было повысить свою легитимность и популярность среди граждан, с другой – получить то же самое в глазах бюрократического аппарата и элитных группировок. Но вся проблема в том, что в первом случае требовались реальные реформы и заключение нового общественного договора между властью и обществом, а во втором, наоборот, сохранение существующего политического status quo. Возникло неразрешимое противоречие. В результате легитимность в обществе решили получить не за счет изменения политики и правил игры, а за счет политтехнологий, которые должны были создать имитацию реформ при сохранении старого баланса сил внутри элиты.

В-пятых, последней каплей для ЕС стало давление на некоторые НПО, в том числе правозащитные, которые критиковали власть за ту самую имитацию реформ, за нежелание расширить состав партийных игроков, за прессинг в отношении независимых наблюдателей и т.п. В совокупности все это еще больше ухудшило и без того не очень хороший политический имидж Казахстана в глазах международного сообщества, заставив последнее обратить на нашу страну особое внимание.

Конечно, сам факт принятия Европарламентом данной резолюции не означает, что уже завтра против тех или иных представителей казахстанской власти начнут вводить персональные санкции. Скорее, это был предупредительный выстрел, чтобы обрисовать возможные негативные перспективы. Некий намек на то, что за ситуацией в Казахстане будут внимательно следить и ждать определенных изменений. В противном случае нас ждет участь России и Белоруссии, чьи правящие элиты на себе испытали все «прелести» европейских санкций.

- Какие негативные последствия несут персональные санкции тем, против кого они направлены?

- Во-первых, любые санкции – это серьезный репутационный удар по властям Казахстана, которые, в отличие от властей России, Белоруссии или Туркменистана, всегда старались быть рукопожатными, в том числе в европейских столицах.

Во-вторых, если учесть, что многие наши высокопоставленные чиновники любят проводить отпуска в Европе, иметь там недвижимость, перевозить туда свои семьи или содержать там токалок и т.п., то введение персональных санкций против кого-либо из них - это довольно болезненный удар, поскольку дорога в ЕС им будет закрыта.

В-третьих, санкции больно ударят по тем представителям власти, которые имеют не только недвижимость, но также бизнес-активы и банковские счета в Европе. Мало того, что все это будет заморожено, так еще и публично раскрыто. Плюс пострадают их европейские бизнес-партнеры, которым будет запрещено заключать любые сделки и вести совместные проекты с фигурантами санкционного списка.

Но еще раз повторю: Европарламент пока не ввел санкции, а лишь сделал предупреждение. И если через какое-то время он не увидит соответствующих результатов, то Казахстан вполне может стать следующим объектом публичной порки со стороны Запада.

- А как персональные санкции могут отразиться в целом на Казахстане?

- На сегодняшний день торговым партнером №1 для Казахстана является не Россия и даже не Китай, а Европейский союз, от которого Казахстан зависит больше, чем сам ЕС зависит от Казахстана. Конечно, одними из главных покупателей казахстанской нефти являются европейские страны. Но они всегда найдут альтернативу, если между Казахстаном и ЕС вдруг начнется напряжение. В любом случае, введение персональных санкций против того или иного представителя казахстанской элиты серьезно ударит не только по имиджу страны, но и по ее экономике. В таком случае европейские компании, которые собирались вкладывать сюда свои инвестиции, вряд ли захотят продолжать сотрудничество с властями страны, которые имеют напряженные отношения с Евросоюзом.

К слову, от гипотетического введения санкций против некоторых представителей власти в Казахстане, возможно, выиграет Узбекистан, который сейчас пытается не только улучшить свой политический имидж, но и перетянуть на себя инвестиционные потоки в регионе. Тот факт, что в Узбекистане решили открыть свои офисы такие транснациональные компании, как Apple, Netflix, Nike, Adidas, Google Commerce, Samsung Electronics и другие, говорит о том, что его инвестиционная привлекательность стала расти, чего не скажешь о Казахстане.

Понятно, что Узбекистан – это такое же авторитарное государство, как и Казахстан. Но его лидер Шавкат Мирзиеев умело играет на контрасте - на фоне ранее существовавшего жесткого авторитарного режима Ислама Каримова любые действия второго президента по снижению степени этой жесткости тут же вызывают одобрение международного сообщества. Мирзиеева никто не контролирует, а, следовательно, у него есть более широкое поле для маневров.

- Как наше общество отнесется к санкциям в случае их введения? Много ли людей поддержит их? К примеру, в России таких граждан (в основном из либерального лагеря) официальная пропаганда называет предателями. А как будет в Казахстане? Ведь возможные сторонники санкций в нашей стране будут призывать к их введению только потому, что не видят других способов добиться честных выборов, свободы слова и митингов.

- Российское общество отличается от казахстанского. Руководство РФ сумело мобилизовать вокруг себя ту часть населения, которую в течение долгого времени усиленно обрабатывал пропагандистский зомби-ящик, внедривший в сознание людей советское восприятие действительности – кругом враги, внешние и внутренние, а, следовательно, надо объединяться вокруг власти, которая пытается поднять Россию с колен и нанести удар по всем реальным и мифическим недругам. Все это подпитывалось ура-патриотическими лозунгами в стиле «Крымнаш». Поэтому санкции против РФ часть российского общества, сторонники Путина восприняли как попытку Запада помешать ей стать снова «великой».

Правда, в последние годы в России наблюдается и другой тренд, связанный с падением рейтингов Путина на фоне снижения уровня жизни, кризисных процессов в экономике, процветания коррупции, неудачной пенсионной реформы, усталости населения от замусоленного лозунга «Крымнаш», поиска внутренних и внешних врагов. Все это постепенно размывает традиционную группу поддержки российского лидера. Довольно показательным индикатором роста протестности в обществе, в том числе среди когда-то лояльных к Путину людей, стали прошлогодние массовые выступления в Хабаровске против ареста бывшего губернатора края Сергея Фургала, которого многие посчитали жертвой Кремля. Я уже не говорю о митингах в поддержку Навального, которые прошли не только в Москве или Питере, но и в 120 других городах, крупных и малых, что уже является политическим феноменом.

Что касается Казахстана, то здесь кризис доверия к власти существовал всегда, а в последние годы только усилился. Особенно после того, как в прошлом году даже лояльные к власти граждане во время эпидемии коронавируса вдруг увидели, что за 30 лет в стране так и не было создано ни одного эффективного политического института, который бы показал грамотную антикризисную работу. Более того, даже во время «боевых действий» против вируса граждане спасали себя сами, в то время как некоторые чиновники умудрялись в столь сложное время участвовать в коррупционных схемах. Как сообщило недавно Агентство РК по противодействию коррупции, сумма причиненного мздоимцами и «распильщиками» ущерба в 2020-м составила 60,1 млрд. тенге, что в 2,4 раза больше, чем годом раньше!

Поэтому в отличие от российских властей, которые еще могут опереться на часть общества, казахстанские не имеют легитимности в глазах большинства казахстанцев. Это показали события в Жанаозене, земельные митинги, акции протестов во время последних президентских и парламентских выборов. Соответственно любое введение Евросоюзом или США персональных санкций против кого-либо из представителей казахстанской элиты в обществе воспримут, скорее, позитивно. И это будет один из способов давления на власть, учитывая, что внутренних рычагов влияния у гражданского общества нет по причине отсутствия доступа к процессу принятия политических решений и к механизму формирования власти через честные и конкурентные выборы.

Максим Казначеев, политолог:

«Патриотический фактор сработает на неприятие санкций»

- Сомневаюсь, что Европейский союз введет какие-то масштабные персональные санкции против представителей казахстанской элиты. По той простой причине, что в ответ на них Казахстан может предпринять ассиметричные действия в виде давления на европейские и американские компании, осуществляющие свою деятельность на нашей территории. Понятно, что Запад не пойдет на экономические риски, связанные с возможной потерей своих активов, ради тех политических бонусов, которые он может приобрести, наказав нескольких наших чиновников за нарушение прав человека. Соответственно заявление Европарламента в отношении Казахстана я расцениваю не более чем своеобразное предупреждение, за которым не последует никаких реальных действий.

Что касается реакции общества на возможное введение европейских санкций, в чем, повторюсь, я очень сомневаюсь, то уже сейчас можно прогнозировать, что в большинстве своем она будет негативной. В некоторой степени такая угроза может даже сплотить вокруг власти более-менее лояльную к ней часть населения, а это, по некоторым данным, 80-85 процентов граждан. Остальные 15 процентов - преимущественно протестных - будут расколоты на прозападно настроенных оппозиционеров, поддерживающих санкции, и оппозиционеров-патриотов, которые будут их осуждать.

Определенную роль тут, конечно, может сыграть традиционно негативное отношение казахстанцев к политикам и олигархам - потенциальным кандидатам на пополнение санкционного списка. Но, как показывает опыт, неприятие внешнеполитического вмешательства во внутренние процессы в Казахстане обычно перевешивает все остальное, особенно с учетом роста национал-патриотических настроений. То есть, внешние угрозы окажутся важнее неприязни к бюрократии и олигархии.

Как следствие, у нас уровень поддержки санкций ЕС в отношении Казахстана будет в пределах статистической погрешности, то есть, три – максимум пять процентов граждан из числа протестно настроенных оппозиционеров, не более. Патриотический фактор в любом случае сработает на неприятие санкций как таковых.