Наша страна традиционно занимает одно из первых мест в мире по количеству суицидов, в том числе среди молодежи. Только в прошлом году 306 несовершеннолетних пытались свести счеты с жизнью, 144 довели задуманное до конца. Свежих данных за 2021 год пока нет, но известно, что за первые четыре месяца число самоубийств среди подростков возросло на 15 процентов по сравнению с аналогичным периодом 2020-го! И это уже не просто звоночек, а удары колокола, адресованные взрослым, которые погрязли в бесконечных поисках причин и виновных вместо конкретных действий по спасению детей. О том, почему государство и общество оказались бессильны против суицидальных настроений молодежи и как можно остановить смертельную тенденцию, мы попросили поразмышлять психолога, специалиста по быстрым изменениям Тайжана Ержанова.

- Немного улеглись страсти вокруг самоубийства алматинского школьника, и можно трезво рассмотреть это явление, а также всё, что ему сопутствует. Начнем с того, почему от новостей про подростковые суициды нас всегда прибивает к земле? Да потому, что мы, взрослые, испытываем вину за то, что не сумели донести до детей, как здорово жить, какая это ценность, какое везение. Каждый случай детского суицида – это двойка всем нам.

Подростковый период – время расставания с эгоцентризмом, то есть неспособностью к координированию различных точек зрения. Это не форма эгоизма, как многие путают, однако тоже мешает молодому человеку осознать, что у других людей могут быть свои чувства, переживания, желания, потребности. Отсюда и проблемы эгоцентриков во взаимодействии с окружающими.

Подросток в силу возраста не осознает своего жизненного задания (миссии), поэтому оно не является для него сдерживающим фактором. Пока он во власти эгоцентризма, пока его Я – центр и смысл всего, ему сложно понять, что этот мир сможет существовать и без него. Уход из жизни представляется мощным возмездием: вот, мол, увидите, каково будет без меня; моя смерть – это наказание за то, что вы не ценили, игнорировали, пренебрегали; теперь посмотрим, как вы запоете…

Тут же проявляется еще одно коварное свойство мозга: планирование суицида – это что-то вроде съемки фильма. У подростка, готовящегося к нему, возникает полная иллюзия того, что после сведения счетов с жизнью он досмотрит это кино до «счастливого» конца, и увидит, как сильно будут раскаиваться его обидчики, а он, глядя на это за экраном, будет удовлетворен их муками совести.

Как это ни парадоксально, но в большинстве своем суицидальные действия направлены не на самоуничтожение, а на восстановление справедливости и нарушенных социальных связей, то есть не против своей личности, а против окружения. Особенно это касается подростков, которые очень часто решают покончить с собой, чтобы достичь той или иной цели.

Думаю, нет нужды говорить сейчас о причинах подростковых суицидов – они общеизвестны и подробно описаны. Самоубийства были, есть, будут, и никто не в состоянии стопроцентно защитить от них подростка. Но мы должны подготовить и вооружить ребенка к встрече с этими угрозами в реальной жизни. Заранее научить его справляться с обидами, утратами, разлуками, ошибками, несправедливостью, адекватно воспринимать несовершенство свое и других людей. Научить – практически, надежно, раз и навсегда.

Уже слышу возражения: мол, они такие юные - не поймут и т.д. Не спешите с выводами. Когда дети приходят в первый класс, они ведь не знают грамматику и орфографию, но при этом умеют хорошо говорить. Так и здесь – подростков можно научить эффективным способам психологической защиты, не углубляясь в науку. Кто-то из них после школы захочет погрузиться в тайны мышления или даже стать психологом, а кому-то достаточно будет использовать полученные знания. Мы же, к примеру, не вникаем в то, как устроены всякие гаджеты, а просто применяем их в повседневной жизни с пользой для себя.

Раз процесс взросления нельзя остановить, то его можно возглавить. Потому что суицид – это следствие. Следствие ошибок в воспитании, трудной ситуации в семье, недостатка внимания, понимания, лавины негативной информации и, главное, неготовности жить и преодолевать трудности. Вот чем должны заниматься школьные психологи. Главная их цель - научить детей в любых тяжелых жизненных обстоятельствах (бедность, пьянство или насилие в семье, несчастная любовь, отсутствие последней модели айфона или провоцирующие сайты в интернете и т.д.) искать альтернативные самоубийству варианты поведения. И это вполне реально.

Многие люди ошибочно полагают, что психология – это долго, сложно, нудно. Но на самом деле всё совсем не так. Психологическое обучение – это игра, моделирование ситуаций, что всегда весело и интересно. Более того, современная практическая психология – это проверенные и надежные приемы и техники, легко западающие в память и после некоторой тренировки остающиеся там навсегда. Такие навыки сделают подростков уверенными в себе, умеющими анализировать и принимать взвешенные решения. Увы, сейчас эти качества молодые люди недополучают либо получают путем набивания синяков и шишек…

Что мешает приобщать 12-14-летних подростков к психологии? Ведь именно в этом возрасте они начинают испытывать интерес к противоположному полу, сталкиваться с серьезными конфликтами, впервые пробуют алкоголь и табак (а некоторые не останавливаются на пробах) и т.д. Когда, если не в эти годы, они должны учиться противостоять вредным привычкам, понимать, что происходит с их организмом, познавать основы межличностных отношений, развивать уверенность в себе, повышать самооценку? Убежден, такие уроки станут самыми любимыми, интересными и посещаемыми, не говоря уже о их практической пользе.

Тот трагический случай в алматинской школе ткнул всех нас носом в беспомощность школьной психологической службы, которая работает не на маленького человека, а ради отчета большому дяде в высоком кабинете. Все там делается для галочки и ничего для того, чтобы ребенок умел справляться с невзгодами, которых будет ох как много на его пути. О какой качественной психологической помощи может идти речь, если на одного специалиста приходятся сотни школьников, когда на него возложены тонны никому не нужных отчетов, когда он постоянно заменяет заболевших учителей, и все это –за копейки. Единственная возможность для работы с детьми – во время коротких перемен между уроками...

К тому же вузы выпускают специалистов-теоретиков, не подготовленных оказывать практическую психологическую помощь. Им приходится дополнительно учиться после вуза, а это дорого и долго. Затратив время и деньги, они уже не хотят идти в школу на мизерную зарплату и гигантскую загруженность. Вот она – настоящая ценность психологического здоровья не на словах, а на деле.

Все это нужно учитывать, если мы намерены реально бороться с подростковыми суицидами. И делать это придется, раз уж мы хотим иметь сильное, разумное, психически и физически здоровое потомство.