Ислам и православие – основные религии в многоконфессиональном Казахстане, представители которых традиционно сохраняют толерантность друг к другу. Одно из доказательств тому – религиозные праздники, когда мусульмане угощают русских, украинцев, немцев и других христиан баурсаками, шельпеками, бешбармаком, а на столе у казахов, узбеков, уйгуров и татар появляются куличи, крашеные яйца и пирожки. Но мало кто знает, что столь благожелательные взаимоотношения не возникли сегодня, а тянутся из далекого прошлого. О том, как они складывались ещё два с половиной столетия тому назад, мы попросили рассказать  главного научного сотрудника Института истории и этиологии имени Ч.Валиханова, доктора исторических наук, профессора Закиш Садвокасову.

- Начало вхождения Казахстана в состав Российской империи относится к 1731 году, и продолжалось оно более 130 лет. За этот период была ликвидирована традиционная система управления, но наличия казачьих войск, русских переселенцев, колониальной администрации было недостаточно для полного подчинения коренных жителей. Чтобы укрепить своё положение, им необходимо было изменить сознание казахов. Решение этой задачи связывалось с русификаторской и религиозной политикой. И если обрусение шло через школы и среди низших должностных лиц местных администраций, то изменение веры возлагалось на православное духовенство, которое должно было подвести под хоругви православия как можно больше казахов.

Однако соответствующая деятельность православных проповедников не принесла желаемых результатов. Более того, вопреки далеко идущим планам властей переселенцы сами стали принимать ислам. Особенно неожиданным стал переход из православия в мусульманство русских женщин. Причины тому были разные, но какие-либо насильственные методы в документах не зафиксированы. Чаще всего в этих материалах упоминаются случаи, когда женщины объясняли своё решение чувствами расположения к иноверцам противоположного пола. Не исключено влияние и таких факторов, как отсутствие церквей, невозможность исполнять обряды православной религии, воздействие окружения из представителей другой веры.

В целом отношение к мусульманству со стороны русских было неоднозначным. Если чиновники в основном старались найти в этой религии негативные стороны, то некоторые из числа творческих личностей относились к ней благосклонно. Великих русских поэтов она порой даже окрыляла и служила дополнительным толчком к созданию новых произведений. Пушкин сочинял вдохновенные «Подражания Корану» и «Бахчисарайский фонтан»; Лермонтов писал стихи и поэмы, проникнутые исламским фатализмом; Фет жил видениями арабской пустыни; Полонский славил Пророка; Бунин превращался в неистового паломника; Гумилёв с любовью воспевал страны ислама.

Особенно высоко отзывался Лев Толстой: «Для меня не может быть никакого сомнения в том, что магометанство по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия. Так что, если поставлено только два выбора: держаться церковного православия или магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе, и всякий предпочтет магометанство с признанием одного догмата, единого бога и его пророка, вместо того сложного и непонятного в богословии – троицы, искупления, таинств, святых и их изображений, сложных богослужений…». Таким был ответ великого русского писателя 13-16 марта 1909 года на письмо Е.Е.Векиловой, в котором она сообщала, что два её сына, один – студент Технологического института в Петербурге, другой - юнкер Александровского военного училища, добиваются у нее разрешения перейти в ислам, и просила совета, как ей поступить.

Все это вызывало серьезную озабоченность российской администрации. На лиц, отступившихся от православия и обратившихся в мусульманство, оказывалось давление с целью возвращения их в прежнюю религию, а при отказе использовались более жесткие меры. Так, в одном из документов приводится случай, когда из донесения Оренбургского губернского правления стало известно о том, что вдова коллежского асессора Мария Карпова втайне приняла магометанскую веру и своим влиянием на дочь и крепостных людей отчуждала их от правил православия. В материалах следствия говорилось, что, будучи 17 лет замужем, женщина не знала ни одной русской молитвы, носила татарское платье, а дом её был обустроен по мусульманским обычаям. Представляя следственные материалы в МВД, правление предложило принять следующие меры: «Дело Карповой передать на рассмотрение судей, крепостных людей - в опекунское управление, малолетнюю дочь Акулину - на воспитание или ближайшим родственникам покойного отца, или тому же опекуну, который назначен будет к имению Карповой, и об уклонении её от православия сообщить на распоряжение епархиального начальства».

Примечательной является и история казачки Аграфены Бородихиной, которая обратилась к генерал-губернатору с просьбой разрешить ей перейти из православия в мусульманство. В итоге женщину обвинили в «преступном сожительстве» с магометанином, хотя было известно, что уклонялась она от православия ещё с 13-летнего возраста. Сообщалось, что своего сына Бородихина одевала в татарское платье, совершала омовение и другие обряды, принятые в исламе. В рапорте на имя Семипалатинского губернатора один из священников писал: «Я не допускаю мысли, что Аграфена желает перехода в мусульманство сознательно — все это ею проделывается, уверен, поневоле». При этом пастыря удивляла реакция отца, который не спешил соглашаться с позицией церкви. Он даже отмечал, что родитель находит для себя выгодным отступничество дочери, демонстрируя таким образом равнодушие к религиозным вопросам. И действительно, выявленные в ходе расследования этого дела обстоятельства позволяют прийти к выводу, что не всех казаков можно было считать добросовестными ревнителями христианской веры.

Желающие принять мусульманство и другие религии в своих ходатайствах ссылались на Указ царя от 17 апреля 1905 года, дававшего право «свободы веры». Согласно этому документу, они вначале должны были пройти увещевание духовного начальства вплоть до повторного воссоединения его с православием. Однако закон не содержал ответа на вопрос, какие последствия их ждали в случае отказа. Будучи открытым, он давал возможность грубого административного произвола, чем и пользовались чиновники на местах. Причём карательные меры были крайне жестокими. Ту же Бородихину полиция лишила детей: одному два года, другому два месяца, и в «20-градусный мороз отправили в Чернорецк за 53 версты» (отмечается в письме Степному генерал-губернатору). Несмотря на это, количество желающих перейти из православия в мусульманство только увеличивалось. Согласно рапорту Епископа Туркестанского и Ташкентского, к 1907 году в Туркестане «до 500 русских девушек отпали в ислам».

Бывали и необычные случаи омусульманивания, происходившие в силу сложившихся обстоятельств. В одной из статей рассказывается «печальная история Варвары Черепановой», которую взяли в плен в 1863 году, когда ей было 13-14 лет. По словам автора, в 1866 году в Ташкенте, расспрашивая русских из Коканда, он узнал, что девушка живёт во дворце хана при его матери «как родная дочь», «омусульманилась и даже научилась местной грамоте». Позже ему удалось выяснить, что пленница вышла замуж в дом Куш-беги (первого министра)…

Казалось бы, судьба к Варваре была куда милостивее, нежели к многочисленным купленным казашкам, которые оказывались в прислугах и не доживали до 25 лет. По Указу царя от 1808 года, они десятками становились православными, но это отнюдь не преподносилось как «печальные истории», а, напротив, свидетельствовало о «благородной миссии» русского человека. Последнего, похоже, мало волновало, что сталось со вчерашними крещёными девочками, лишь сухие цифры и факты: «продана», «подарена» или «померла». Зато для чиновников было страшно, что похищенная казачка приняла ислам, а не сделала православными окружение хана. Прекрасная иллюстрация к характеристике отношения ко всему иноверному и инородному.

И в заключение ещё одна история трогательной любви двух молодых людей разной веры. В 1896 году известный представитель казахской интеллигенции, поэт, писатель Ахмет Байтурсынов, позже репрессированный и расстрелянный советской властью, обвенчался в мечети Троицка с уроженкой Челябинской области Александрой Ивановной. С согласия супруги он дал ей другое имя – Бадрисафа Мухамедсадыккызы («бадрун» в переводе с арабского означает «полная луна», а «сафа» - «кристально чистая»), записал как татарку и оставил на два-три месяца в мечети для обучения мусульманским обычаям и традициям. Женщина быстро освоила законы шариата и исповедовала ислам до конца своих дней. Казахи называли её ласково «ақ келін» («белая невестка»). После расстрела мужа Бадрисафу отправили в ссылку. Реабилитирована она была решением коллегии Верховного Суда СССР в 1989 году - спустя 10 месяцев после восстановления честного имени Ахмета Байтурсынова.

Резюме: переселенцы омусульманивались, обасурманивались, принимали обычаи и традиции окружающих их казахов. Что касается русских женщин, то одни уходили в ислам в силу сложившихся обстоятельств, для других примером служили омусульманившиеся родители, а остальные шли на этот шаг из чувства любви к иноверцу. И несмотря на то, что к отступившим от православия казачкам применялись жесткие методы с целью их возвращения в лоно «родной» веры, история знает немало примеров, когда никакие угрозы не меняли принятого решения.