В апреле нынешнего года отмечалось 180-летие со дня рождения выдающегося адвоката Фёдора Плевако. А совсем скоро, в начале сентября, исполнится 105 лет попытке государственного переворота, предпринятой верховным главнокомандующим русской армией Лавром Корниловым c целью установления военной диктатуры во избежание распада России и прихода к власти левых радикалов – большевиков и эсеров. Обе эти незаурядные и даже легендарные исторические фигуры считаются сыновьями казашек. Сегодня хотелось бы поближе присмотреться к ним с учётом новых фактов, выявленных историками.

Потомок степных биев?

Некоторые исследователи жизни и деятельности Фёдора Плевако считают, что его мать была калмычкой, однако большинство всё же склоняется к версии, что она родилась в казахской семье, но потом в силу обстоятельств оказалась в русской, где стала православной и воспитывалась под именем Екатерины Степановой.

Доктор юридических наук, профессор Василий Смолярчук, который ещё в середине прошлого века начал изучать биографии наиболее известных российских адвокатов и писать про них книги, приводил её воспоминания, которыми она поделилась незадолго до своей кончины: «Жили мы в степи, недалеко от Троицка, в войлочной кибитке. Жили очень богато, кибитка была в коврах, я спала, как и старшие, под меховыми одеялами и на меховых подстилках».

Троицк – это город, практически примыкающий к современной границе Казахстана и России. До его основания в 1743 году в тех краях кочевали казахи из рода кыпшак (Средний жуз). К середине 19-го века этот уездный город с населением в 13 тысяч человек превратился в один из культурных центров Южного Урала. Именно он и стал местом рождения будущего адвоката, который появился на свет в апреле 1842-го. Его родители надворный советник Василий Плевак и мещанка Екатерина Степанова не узаконили свои отношения через церковный брак, поэтому Фёдор и его старший брат Дормидонт считались незаконнорожденными, что впоследствии создаст им серьёзные проблемы.

Дом их находился на берегу реки Уй (название то ли башкирского, то ли казахского происхождения). И в ней Федя едва не утонул почти сразу после своего рождения. По воспоминаниям его матери, она находилась в послеродовой горячке и в таком состоянии чуть не утопилась в реке с младенцем на руках – вовремя подоспел Василий. А спустя несколько месяцев, в августе, в Троицке случился страшный пожар: сгорели половина домов в городе, обе мечети и соборная церковь. Василий Смолярчук описывал случившееся так: «Спасаясь, мать вынесла Фёдора в огород, но кто-то перенёс его в другое место, когда сюда стали лететь горящие головни. Малыш затерялся, и только на второй день его нашли у татарки».

Словом, ещё в младенческом возрасте Федя в буквальном смысле прошёл через огонь и воду. Много позже будет испытание медными трубами, и его он тоже выдержит достойно.

Когда ему исполнилось 9 лет, семья перебралась в Москву. Братья, уже получившие к тому времени начальное образование, пошли учиться в коммерческое училище, были в числе лучших учеников, однако через полтора года, когда руководство учебного заведения узнало, что они незаконнорожденные, их отчислили. После долгих хождений отца по высоким кабинетам им позволили продолжить обучение, но в другом месте – в Поливановской гимназии. Окончив её с золотой медалью, Фёдор поступил на юридический факультет Московского университета. Именно тогда он добавил к своей фамилии букву «о» и стал писаться «Плевако» с ударением на последнем слоге.

К тому времени умер его отец, и вся забота о братьях, а также их малолетней сестрёнке легла на плечи матери. Спустя пару лет совсем ещё юным ушёл из жизни Дормидонт. Чтобы поддержать семью, оставшуюся без кормильца, Фёдор в свободное от учёбы время зарабатывал репетиторством и переводами с иностранных языков. В 1864-м он окончил университет, а через шесть лет, наработав необходимый стаж в качестве помощника присяжного поверенного (так именовались тогда адвокаты), занялся самостоятельной практикой. Так началась его блестящая карьера, продолжавшаяся почти четыре десятилетия.

Наверное, не было в России за всю её историю другого такого адвоката, о котором сложено столько легенд и имя которого, можно сказать, вошло в народный фольклор. Особое восхищение вызывали его красноречие, ораторский дар. Вот как описывал это великий русский писатель Антон Чехов: «Плевако подходит к пюпитру, полминуты в упор глядит на присяжных и начинает говорить. Речь его ровна, мягка, искренна... Образных выражений, хороших мыслей и других красот многое множество... Дикция лезет в самую душу, из глаз глядит огонь... Сколько бы Плевако ни говорил, его всегда без скуки слушать можно». Поневоле задумаешься: а не было ли среди его предков по линии матери степных биев? Ведь она утверждала, что родилась в состоятельной семье.

В 1903-м Плевако последний раз приехал в родной Троицк. Приехал, чтобы защищать в суде казахского купца Смаила Жаманшалова, которого обвинили в намеренном поджоге амбаров с целью получить страховые выплаты сразу от трёх компаний. Процесс продолжался больше недели и завершился признанием невиновности купца. Это была очередная из множества побед выдающегося адвоката.

В июле 2013-го жители Троицка установили памятник своему знаменитому земляку.

Несостоявшийся военный диктатор

В том же 2013-м в Краснодаре появился памятник Лавру Корнилову, ещё одной легендарной личности, имевшей, возможно, в том числе и казахские корни. Именно при штурме этого города, тогда носившего название Екатеринодар, весной 1918-го взрыв гранаты прервал земной путь бывшего верховного главнокомандующего русской армией, а теперь лидера Белого движения. Ему шёл 48-й год.

А родился будущий генерал в 1870-м в Усть-Каменогорске, который только за два года до этого получил городской статус. Тогда в этом уездном городке проживали лишь около семи тысяч человек – втрое меньше, чем в областном центре Семипалатинске. Относительно родословной Корнилова, на лице которого явно проступали азиатские черты, существуют разные версии. Про отца более или менее ясно – бывший казачий офицер (имел младший чин), перешедший на гражданскую службу. А вот происхождение матери так и не установлено, поэтому одни считают, что она тоже была казачкой, другие – что в ней текла калмыцкая кровь, третьи же полагают, что она была крещёной казашкой.

Борис Шапошников, маршал Советского Союза, начальник Генерального штаба Красной армии в первый год Великой Отечественной войны, поступил на воинскую службу ещё в 1903-м. В своих мемуарах он указывал, что вместе с ним в батальон прибыли три других выпускника Московского Алексеевского военного училища, в том числе Пётр Корнилов, младший брат «небезызвестного впоследствии генерала Корнилова» (цитата). То есть, они были близко знакомы. Так вот, ссылаясь на слова Петра, будущий маршал писал: «Родители Корниловых жили в Западной Сибири. Отец — русский — занимал должность переводчика при уездном начальнике, мать же была простая киргизка. Отсюда и монгольский тип лица, который унаследовали дети». А, как известно, киргизами в те времена называли казахов.

Кстати, Шапошников весьма нелестно охарактеризовал своего сослуживца: «Пётр Корнилов, очень ограниченный человек, ничего не читал, ничем не интересовался, но был хорошим строевиком и отличным стрелком». Как бы то ни было, информация о родословной братьев Корниловых, полученная непосредственно от одного из них, думается, заслуживает доверия и может служить доказательством наличия «казахского следа». Добавим только, что Пётр, дослужившийся до звания полковника, стал одним из активных участников «Туркестанского союза борьбы с большевизмом» в Ташкенте, а в 1919-м был арестован и расстрелян.

Тесно сотрудничающий с нашим изданием кандидат исторических наук Болат Асанов, который занимался изучением биографии знаменитого генерала, обнаружил в архивах выходившую в Омске газету «Сибирские войсковые ведомости» от 12 ноября 1916 года, а в ней публикацию следующего содержания: «Приветствуем героя на страницах нашего издания с тем большею готовностью и даже обязанностью, что Лавр Георгиевич Корнилов — близкий родственник сибирским казакам. Отец его — коренной сибирский казак, получивший воспитание в Омском Азиатском училище и служивший потом переводчиком киргизского и татарского языков при Зайсанском уездном управлении. Мать также наша степнячка, по рождению киргизка».

В то же время немалая часть исследователей, особенно российских, склонна считать, что оба родителя Лавра Корнилова происходили из казачьих семей, хотя и признаёт, что в них, скорее всего, текла и кровь восточных народов. Причём она дала о себе знать настолько сильно, что и Лавр, и особенно Пётр внешне выглядели как вылитые азиаты.

В отличие от своего младшего брата (если, конечно, принять на веру слова маршала Шапошникова), Лавр уж никак не мог считаться «ограниченным человеком». Мало того, написанная им в 1904-м и впоследствии переведённая на английский язык книга «Кашгария, или Восточный Туркестан» была признана ценной научной работой, внесшей существенный вклад в изучение географических и этнографических особенностей этого региона. А предшествовали написанию книги длительные экспедиции, сочетавшие в себе как разведывательную, так и исследовательскую миссии. Корнилов, тогда имевший чин капитана, побывал не только в Восточном Туркестане, но и в Афганистане, Персии, Индии. Он владел, помимо европейских языков, казахским, китайским, персидским, монгольским…

Во время первой мировой войны Корнилов, уже генерал-лейтенант, командир дивизии, получившей название «Стальной», оказался в плену, предпринял несколько попыток побега, и только на третий раз ему сопутствовал успех. Вообще, высшие офицеры редко когда решаются на подобное: во-первых, их охраняют с особой тщательностью, во-вторых, им, в отличие от рядового состава и младших офицеров, создают вполне достойные условия проживания, с ними хорошо обращаются (во всяком случае, во время первой мировой так было принято), а побег – это риск погибнуть. Но Корнилов решился, и наградой ему стал восторженный приём на родине. Он обрёл поистине всероссийскую популярность.

В июле 1917-го Временное правительство назначило его, уже генерала от инфантерии (выше было только звание генерала-фельдмаршала), верховным главнокомандующим, а спустя полтора месяца он предпринял попытку установить военную диктатуру, в которой видел единственную возможность предотвратить развал страны, наступление хаоса и приход к власти левых радикалов. Но попытка оказалась неудачной. А после установления большевистского режима Корнилов возглавил Добровольческую армию, которая была создана на юге. Он собирался объединить всё белое движение и начать общее наступление на Москву. И неизвестно, как бы сложилась гражданская война, если бы не его гибель весной 1918-го.

Впрочем, история не знает сослагательного наклонения…