60 лет назад в ноябрьском 1962 года номере журнала «Новый мир» была опубликована повесть (правда, сам автор называл её рассказом) Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Так вошёл в литературу будущий лауреат Нобелевской премии, писатель, чьи произведения и особенно общественно-политические взгляды до сих пор вызывают жаркие дискуссии. А в Казахстане о нём если и говорят, то обычно в резко негативном ключе, припоминая ему один абзац из написанного в 1990 году публицистического эссе «Как нам обустроить Россию?».

Бельгер против Кабышева

В этой связи вспоминается одна история. В июле 2014-го в нашем издании была размещена статья, посвящённая 25-летию начала публикации в том же «Новом мире», имевшем в «перестроечные» годы огромный для литературных журналов тираж более чем в полтора миллиона экземпляров, «Архипелага ГУЛАГ». А спустя несколько лет на страницах казахстанского журнала «Простор» стали публиковать дневники уже покойного к тому времени Герольда Бельгера, одного из самых авторитетных наших писателей. И в его дневнике за 2014-й есть такая запись:

«26.07.14 г. Вчера удивился, прочитав в «Central Asia Monitor» (№ 28 за т. г.) весьма толковую статью Женис Байхожи (мужчина или женщина? Псевдоним или собственное имя?) «Главная книга ХХ века» («Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ» и Казахстан»). Не ожидал от казахов такой объективности. Они, абсолютно не зная ни его биографии, ни его творчества, на корню отрицают его с ненавистью. А какие небылицы-сплетни о нем распространяют?! Уму непостижимо! Я знаю много диких россказней о нем, может, когда-нибудь напишу о некоторых из них. Поразительная, голая, ограниченная дурь-ненависть. О Гитлере, о Голощекине, о Мирзояне то и дело пишут с сочувствием, а вот Солженицын – их кровный враг, ата жау. Этот казахский феномен меня поражает». («Пустых дней не позволяю…». «Простор», №1 за 2019 год, стр. 160).

Когда Герольд Бельгер писал процитированные выше строки, он ещё не знал, какой будет реакция читателей на ту статью в Central Asia Monitor. А она оказалась весьма резкой. Мало того, известный писатель Габбас Кабышев прислал в редакцию гневную отповедь. К сожалению, в Интернете этот текст не сохранился, есть только ссылка на него в одном из сетевых обзоров, где можно прочитать: «Не зная броду, не лезь в воду. Эту древнюю поговорку мы, к сожалению, часто забываем. Тому свежее доказательство – статья «Главная книга 20-го века» господина Жениса Байхожи».

Далее Кабышев утверждал: «Мне известно, что казахи и Екибастуза, и Коктерека бесплатно кормили, одели, обули Солженицына, потому что считали его невинно пострадавшим, как свои отцы, братья, которые были осуждены по страшной статье «враг народа». И Солженицын (он пробыл на казахской земле всего 2,5 года) их хлеб-соль «оправдал» вот этими своими сумасбродными утверждениями в своей статейке «Как нам обустроить Россию». Но основной смысл статьи сводился к тому, что Солженицын был агентом КГБ – значительную часть текста составили цитаты из публикаций отдельных российских авторов, настойчиво продвигавших эту версию.

После этого Герольд Бельгер сделал в своём дневнике новую запись: «01.08.14 г. Огорчил Габбас Кабышев своей предвзятой статьей о Солженицыне в «Мониторе». Это запоздалые перепевы материалов КГБ. Взгляд недалеких казахов. Досадно, что Габбас стоит на их платформе. Солженицына он не знает, а повторяет клеветнические материалы изнасилованных КГБ авторов. Вольному воля, но откуда такая ненависть? Смешно: кто Габбас, а кто Солженицын? Тысячи и десятки тысяч Габбасов не сделали того, что сделал один Солженицын. По-английски это называется «лаять на луну». («Пустых дней не позволяю…». «Простор», №1 за 2019 год, стр. 162).

К вопросу о «неблагодарности»

Кто прав в этой дискуссии, пусть решают читатели. Но уж точно, в чём можно согласиться с Герольдом Карловичем, который делал приведённые выше записи за полгода до своей кончины в феврале 2015-го, так это в том, что представители казахской интеллигенции в массе своей не читали ни «Архипелаг», ни другие произведения Солженицына, плохо знакомы с его биографией. Мало того, некоторые из них даже умудряют проводить параллели между ним и Жириновским.

И уж тем более прав был Бельгер, когда писал, что «тысячи и десятки тысяч Габбасов не сделали того, что сделал один Солженицын». Наверное, не было в 20-м веке не только в СССР, но и во всём мире другого такого писателя, который оказал бы столь значительнее влияние не только на общественные настроения в своей стране, но и на её историю, на то, что с ней в итоге произошло. Именно поэтому в современной России теми, кто ностальгирует по прежней империи (а именно они сегодня определяют там политическую повестку), всё сильнее демонизируется образ Солженицына как одного из главных идеологов и предвестников развала СССР. А наши так называемые национал-патриоты, включая казахскую интеллигенцию, которые вообще-то должны благодарить его за случившееся, за то, что он вольно или невольно способствовал приближению момента обретения Казахстаном независимости, продолжают проклинать писателя, зациклившись на одном абзаце из его давней статьи.

Теперь что касается «неблагодарности» писателя по отношению к казахам. Это весьма распространённый, как сейчас модно говорить, нарратив. В частности, в 2013-м, за год до появления статьи «Главная книга 20-го века», там же, в Central Asia Monitor, были опубликованы заметки одного казахстанского «философа и интеллектуала» под названием «Александр Солженицын: другой взгляд». Вот что он писал: «Часть ссылки он провёл, будучи учителем одной из школ Мойынкумского района родной для меня Жамбылской области. Моя тётя была его ученицей и рассказывала, что он был едва ли не единственным русским в селе, и местные жители относились к нему с присущей казахам жалостливостью и добротой. И Бог с ним, что он так и не нашел для них слов благодарности…».

Писателя арестовали незадолго до окончания войны. Около пяти лет он провёл в «шарашке», а потом, летом 1950-го, был отправлен в Экибастузский лагерь, где находился два с половиной года. Именно там, по его словам, он и задумал свой будущий рассказ «Один день Ивана Денисовича», первое увидевшее свет в СССР произведение «лагерной прозы», ставшее очень важным явлением в советской литературе (сам автор называл его пьедесталом для «Архипелага»). Разумеется, «казахи Екибастуза» не могли его кормить и одевать, ни бесплатно, ни платно, поскольку на территорию зоны никого не пускали, – это в ответ на утверждение Кабышева, похоже, не имеющего представления о том, какие порядки были в лагерях.

Следующие три с половиной года Солженицын жил в селе Коктерек Мойынкумского района Джамбульской области (то есть, в общей сложности он пробыл на казахской земле почти шесть лет, а не 2,5, как уверяет Кабышев), куда его отправили в ссылку. Как к нему относились местные жители, жалели ли, кормили ли, доподлинно неизвестно. Но сам писатель в одной из глав «Архипелага ГУЛАГ» рассказывал, что жил на отшибе села, где снимал домик-курятник у русской женщины, и с местным населением общался крайне редко. Он работал учителем в школе (то есть, получал зарплату и вполне мог сам себя обеспечить), а всё остальное время писал «в стол», плюс, по его словам, наслаждался одиночеством, которого ему так не хватало на протяжении всех предыдущих лет, проведённых в «шарашке» и в лагере.

Крайне неоднозначный…

Иначе говоря, он вряд ли испытывал какие-то моральные обязательства перед казахами, к чему клонят некоторые наши современные авторы. А в ряде других глав «Архипелага» есть малоприятные для нас рассказы о том, как наши сородичи относились к беглым политзаключённым. Например, приводятся воспоминания известного морского офицера, а позже спортивного организатора эстонца Георгия Тэнно (подробнее о нём можно прочитать в Интернете), который был осуждён по надуманному обвинению в шпионаже и одно время отбывал срок вместе с Солженицыным, а в 1960-х помогал ему прятать от КГБ рукописи. Он пять раз предпринимал попытки побега, но все они, в конце концов, оказывались неудачными.

Однажды Тэнно вместе с другим заключённым решил «рвануть» из Экибастузского лагеря. Беглецы долго пробирались по степи, пытаясь выдать себя за заблудившихся геологов и в поисках пропитания заглядывая в одиноко стоявшие казахские юрты. Но там не только отказывали им в крове и хлебе, но и нередко после их ухода устремлялись в ближайший населённый пункт, чтобы сообщить «куда следует». И, как считает автор «Архипелага», этими людьми двигал не только страх быть привлеченными за укрывательство (что вполне объяснимо), но и желание получить за поимку беглого государственного преступника премию в виде, например, килограмма чая или мешка муки, а то и просто угодить представителям власти.

Впрочем, аналогичным образом, пишет Солженицын, поступали и жители Урала, Поволжья, Сибири, то есть русское население. В этом плане он не делил людей по этническому признаку. Для писателя не меньшим преступлением, чем репрессии, были попытки сталинского режима «расчеловечить» общество, подорвать формировавшиеся веками моральные устои народа через культивирование доносительства, через формирование в нём представления о гражданине как о «винтике» системы, полностью ей подчинённой.

…«Крайне неоднозначный». Этими словами можно охарактеризовать Солженицына и как писателя, и как выразителя определённых общественно-политических воззрений, и просто как личность. Часто и, видимо, не без оснований пишут о том, что он был озлобленным (что, впрочем, немудрено, если вспомнить перипетии его жизни) и желчным человеком. Что он ревниво относился к более удачливым – с точки зрения издания книг, званий и регалий – коллегам по «литературному цеху». Его чисто художественные произведения, коих он написал очень много, не пользуются особой популярностью (за исключением «Одного дня…»), причём не только по причине их «тяжеловесности».

Но уже одним только «Архипелагом ГУЛАГ», этим романом-исследованием, работа над которым стала настоящим гражданским подвигом (если вспомнить, под каким прессингом со стороны «конторы» находился Солженицын в тот период, когда тайно писал его), он обессмертил своё имя. Да, в этой трёхтомной книге есть много такого, с чем можно не согласиться, – явно завышенные цифры количества репрессированных, неоднозначные и очень спорные оценки, вызванные личным мировосприятием автора. Однако кто ещё, кроме него, осмелился и сумел столь глубоко проникнуть в суть явления, называемого большевизмом, препарировать и вынести на свет божий все его мрачные стороны?

Тем же нашим соотечественникам, которые обвиняют писателя в великорусском шовинизме, в имперском мышлении, можно посоветовать прочитать всё то же эссе «Как нам обустроить Россию?». Не только очень обидевший их абзац про северные территории Казахстана, а весь текст. Вот лишь две цитаты. Первая (напомню, это писалось в 1990-м) – «Я с тревогой вижу, что пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространнодержавного мышления, от имперского дурмана…». Вторая – «нет у нас сил на окраины, ни хозяйственных сил, ни духовных. Нет у нас сил на Империю! — и не надо, и свались она с наших плеч: она размозжает нас, и высасывает, и ускоряет нашу гибель».

А это тоже Солженицын – из дополнений к «Архипелагу»: «С Украиной будет чрезвычайно больно. Но надо знать их общий накал сейчас. Раз не уладилось за века – значит, выпало проявить благоразумие нам. Мы обязаны отдать решение им самим – федералистам или сепаратистам, кто из них кого убедит. Не уступить – безумие и жестокость». И написано это было за много лет до 2014-го и тем более до 24 февраля 2022-го…