Согласно данным, полученным в ходе недавней всеобщей переписи, едва ли не девять из каждых десяти казахстанцев являются верующими. Заслуживает ли эта цифра доверия? Ведь если исходить из неё, то получается, что мы входим в группу стран, где религия играет огромную роль в жизни общества и где без неё просто невозможно представить существование львиной доли населения. Но так ли это на самом деле? Безусловно, за тридцать лет независимости количество людей, обращающихся к Всевышнему, в Казахстане существенно выросло, но вряд ли до такой степени.

В советский период вопрос об отношении к религии затрагивался во время лишь одной всесоюзной переписи – той, что была проведена в 1937-м, но потом признана несостоявшейся: вождям СССР очень не понравились её результаты, показавшие значительное отставание фактических демографических показателей от плановых. Полученные данные были засекречены, но в эпоху перестройки их извлекли из тайных запасников и выяснили, что более половины (56,7 процента) жителей страны в возрасте 16 лет и старше назвали себя верующими. Статистики отдельно по Казахской ССР, к сожалению, не приводится. Поскольку речь идёт о времени, когда государство активно боролось с религией и даже осуществляло политику воинствующего атеизма, эксперты считают, что тогда, в 1937-м (зловещий год), многие не решились дать честный ответ, а значит, реальная цифра, скорее всего, была выше.

Впоследствии этот вопрос в ходе переписей не поднимался, но те, кто жил в позднем СССР, могут засвидетельствовать: уровень религиозности к тому времени значительно упал. Причём даже не столько по причине гонений на верующих: скажем, в 1970-х и 1980-х власти особо их не преследовали, не запрещали им ходить в мечети и церкви, читать намаз на похоронах и т.д. От проявлений религиозных чувств больше останавливал страх лишиться партийного или комсомольского билета и соответственно карьерных перспектив. Ну и, конечно, свою роль играла так называемая идеологически-воспитательная работа, которая пронизывала все ступени – от детсадов до трудовых коллективов.

После краха большевистской идеологии, а затем и распада Советского Союза в новых независимых государствах начался настоящий религиозный ренессанс. Маятник качнулся в противоположную сторону: теперь культ веры стали возводить чуть ли не в высшую ценность, тогда как слова «атеист» и даже «агностик» перешли в разряд почти ругательных. Столь разительные перемены, произошедшие в общественном сознании, нашли отражение в результатах казахстанской переписи 2009 года, когда жителей страны попросили ответить на вопрос относительно их конфессиональной принадлежности. Надо сказать, наша республика стала первой в СНГ и третьей на всём постсоветском пространстве (после Эстонии и Литвы), включившей эту тему в опросные листы.

Исходя из полученных данных, отечественные статистики сделали вывод, что на тот момент 96,7 процента жителей Казахстана относились к верующим, и лишь 2,8 процента – к неверующим (оставшиеся полпроцента уклонились от ответа). То есть, выходило, что наша страна стала одной из самых религиозных в мире наряду с Афганистаном, Сомали и прочими отнюдь не светскими государствами.

Правда, эксперты обращали внимание на не вполне корректную постановку вопроса: вместо того, чтобы сначала спросить граждан, веруют они или нет, им предложили сразу назвать своё вероисповедание. А у нас ведь как принято считать: раз казах – то непременно мусульманин, раз русский или немец – то обязательно христианин (верует он на самом деле или нет, уже не столь важно). В этой связи вспоминается, как в те годы наш муфтият в своих обращениях по поводу очередного Курбан-айта указывал на наличие в Казахстане десяти миллионов мусульман – он просто суммировал представителей этносов, традиционно исповедующих ислам, и выдавал всех их за приверженцев своей религии.

В то же время надо признать, что среди вариантов ответов в опросных листах значились и такие: «Неверующий», «Отказываюсь отвечать». Однако ими воспользовались лишь немногие – соответственно 2,8 и 0,5 процента. Следует ли из этого, что доля тех, кто дистанцировался от любой конфессии, в нашей стране была на тот момент настолько низкой?

В ходе последней переписи, проведённой в 2021-м, вопрос об отношении к религии был сформулирован похожим образом: «Укажите ваше вероисповедание». А в вариантах ответов лишь детализировали понятие «христианство», добавив три главные его ветви – «католицизм», «протестантизм» и «православие». На сей раз доля казахстанцев, охарактеризовавших себя как неверующих, снизилась с 2,8 до 2,3 процента, зато существенно увеличился процент отказавшихся отвечать на этот вопрос – с 0,5 до 11,1. Соответственно удельный вес тех, кто относит себя к той или иной вере, уменьшился с 96,7 до 86,6 процента. Но даже этот показатель представляется явно завышенным.

Куда более близкими к истине выглядят данные исследований, проводимых социологическими центрами и службами. Да, их цифры различаются, но в целом картина вырисовывается следующая: верующими считают себя 66-68 процентов, или две трети населения нашей страны (причём менее половины их являются практикующими, тогда как остальные лишь формально следуют некоторым религиозным предписаниям), агностиками – 23-25, атеистами – 9-10 процентов. Разница между двумя последними, если говорить упрощённо, сводится к следующему: атеист отрицает существование бога, а агностик полагает, что невозможно доказать ни истинность, ни ложность утверждений о его существовании.

Примерно так же оценило ситуацию в нашей республике авторитетное британское издание The Telegraph. Оно задалось целью, взяв за основу результаты опросов, проведённых в 2008-2015 годах всемирной независимой исследовательской сетью WIN/Gallup International (каждый респондент должен был ответить «да» или «нет» на вопрос, считает ли он себя религиозным), составить общепланетарный рейтинг.

Согласно оценке The Telegraph, в Казахстане уровень религиозности населения составляет 64 процента. Это ниже, чем в России (70 процентов) и Кыргызстане (72), но выше, чем, например, в Узбекистане (51), что кажется довольно странным.

В группу стран, где, по данным британского издания, доля верующих самая низкая, входят в основном члены Организации экономического сотрудничества и развития - ОЭСР, объединяющей наиболее развитые государства мира (Западная Европа, Япония, Южная Корея, Израиль, Австралия, Новая Зеландия), а также Китай, Гонконг. «Инородными» здесь выглядят Куба и Вьетнам, но, скорее всего, они оказались в этой компании потому, что там по-прежнему главенствуют коммунистические, а значит, и атеистические, идеи. Среди постсоветских стран, если не считать прибалтийские, к самым нерелигиозным The Telegraph отнёс Беларусь и, что довольно удивительно, Азербайджан.

В свою очередь, среди государств, входящих в ОЭСР, «белыми воронами» являются США, Италия и Польша с их глубоко укоренившимися религиозными традициями. Впрочем, как отмечают эксперты, занимающиеся этой тематикой, в тех же Штатах в последние годы растёт количество людей, безразличных к религии, особенно в молодёжной среде. А самая высокая доля верующих (90 процентов и больше) характерна для беднейших и наиболее отсталых стран Азии и Африки.

В 2013-м группа американских учёных опубликовала результаты мета-анализа (объединённого, или комплексного, анализа) более чем шестидесяти научных исследований, посвящённых взаимозависимости между, условно говоря, верой и разумом. Согласно их выводам, из 63-х исследований отрицательную корреляцию между развитым интеллектом и религиозностью продемонстрировали 53 (в 35 случаях такая корреляция была значительной), тогда как положительную – лишь 10. В итоге учёные резюмировали: вероятность встретить более умного человека среди атеистов выше, чем среди верующих, причём определяющей здесь является не столько принадлежность к той или иной конфессии, сколько степень религиозности.

Может, именно поэтому Западная Европа, Япония, Южная Корея, Израиль, Китай находятся в авангарде технического и технологического прогресса? Может, эти страны и выбились в мировые экономические лидеры именно потому, что основная часть их населения полагается только на свой разум и свои возможности, не апеллируя к каким-то сверхъестественным высшим существам?

В этой связи возникают и другие вопросы. Стоит ли выдавать большое количество верующих в Казахстане как за достижение, как за некое благо? Не настало ли время заняться формированием реальной картины степени религиозности нашего населения (ведь от неё, по идее, и нужно отталкиваться при проведении государственной политики в этой сфере, а когда результаты переписи говорят одно, данные социологических исследований – совершенно другое, то такая политика вряд ли может быть грамотной и эффективной)? Наконец, не пора ли и на уровне государства, и на уровне общественных отношений заняться реабилитацией атеизма – не того воинственного, который был когда-то, а нормального, конструктивного?