1 апреля в Алматы прошло заседание не признавших итоги выборов кандидатов в депутаты Мажилиса и Маслихата образовавших так называемый «Народный парламент».  Среди присутствовавших были такие оппозиционные лица как: Динара Егеубаева, Инга Иманбай, Ерлан Калиев, Мухтар Тайжан, Айман Турсынкан, Рысбек Сарсенбайулы и Маржан Аспандиярова. Во время заседания участники приняли решение о создание пяти рабочих групп и обсудили цели и задачи для своей будущей деятельности. А 9 апреля провели несанкционированный митинг в Алматы против итогов выборов.

Несколько СМИ сразу же окрестили организованный «орган» как альтернативу реальному Парламенту, что дает хороший повод вспомнить то, что в целом из себя представляет явление альтернативной власти и дублеров парламента, в частности.

Исторически наибольшее распространение явление альтернативной власти получило в странах с Вестминстерской системой государственного управления, являющейся привычной для многих стран из числа «Содружества наций», то есть Великобритании и прочих.

Традиционно в странах с данной системой оппозиция в парламенте формирует так называемый «Теневой кабинет» представляющий собой альтернативное правительство со своими теневыми министрами, включая премьер-министра, в точности дублирующих роли членов реального правительства. Главная задача Теневого кабинета состоит в разработке альтернативной политики, призывам правительства к ответу за его действия и т.д.

В Великобритании, например, Теневой кабинет формирует официальная оппозиция, корректно именуемая как «Наиболее лояльная оппозиция Его Величества». С 2010 года в роли официальной оппозиции неизменно выступает Лейбористская партия. При таком варианте в случае поражения правящей партии у оппозиции уже есть готовый и сформированный состав правительства, всегда готовый встать на замену предыдущему.

Помимо стран Вестминстерской системы, опыт создания подобных теневых кабинетов присутствует во многих других странах мира, в том числе постсоветских. Так, фактическим теневыми правительствами в Украине долгое время являлся блок Юлии Тимошенко с 2001 по 2012 год.

Но тут сразу же прослеживается основное отличие от стран Вестминстерской системы, где подобная система является традиционным и тщательно выработанным механизмом взаимодействия партий и государственного управления в целом, причем механизмом, финансируемым самим государством со всеми прочими странами, где наличие подобных систем в большинстве случаев говорит о расколе элит и их прямом противостояние друг с другом.  Примечательно, что в 2021 году по аналогии с британской системой введение Теневого правительства в Казахстане предлагал Нуржан Альтаев, однако никто его идею не поддержал и на выхлопе были только посты в социальных сетях с вариантами этого «теневого правительства». Но стоит заметить, что в Вестминстерской системе дублируется правительство, а не парламент, потому что всем ясно, что кто выиграл, тот и выиграл.

Иногда к альтернативным формам власти относят также гражданские советы и различные общественные платформы, но тут на самом деле не столько альтернатива, сколько конкуренция и то в отдельном аспекте. В рамках подобного в Казахстане действовал Национальный совет общественного доверия при Президенте РК, а также действует Высший совет по реформам.

Говоря об опыте соседей в отношение создания альтернативного парламента, то наиболее яркий он у Кыргызстана и РФ. В Кыргызстане такие попытки были неоднократно. В частности, после парламентских выборов 2007 года несколько оппозиционных партий, недовольных итогами, заявили о создание движения «За справедливость» и заявили о намерение провести общереспубликанский форум.

В 2011 году 20 кыргызских партий, не прошедших в парламент, создали альтернативное правительство и Законодательную палату. Кабинет министров возглавил экс-министр иностранных дел Кыргызстана, глава партии "Акыйкат" Аликбек Джекшенкулов. Основными функциями альтернативных органов стала разработка экономических программ и законодательных актов рекомендательного характера.

В России попытки создания альтернативного парламента неоднократно предпринимала Национальная ассамблея оппозиционных сил и Координационный совет внепарламентской российской оппозиции. В настоящий момент российская оппозиция, находящаяся за рубежом, также склонна имитировать деятельность государства и парламента, таким образом играя в «правительство в изгнании». 

Кроме того, постоянное дублирование органов власти характерно для Венесуэлы – часто в одном городе имеется 2 мэра и 2 их аппарата, а самым главным противостоянием было Хуана Гуайдо и Николаса Мадуро, каждый из которых считал себя президентом страны. Впрочем, состояние Венесуэлы является самым лучшим предостережением против двоевластия.

Говоря о историческом опыте создания альтернативных власти структур, сложно не упомянуть знаменитые Советы, впервые возникшие в годы первой русской революции 1905-1907 годов. Как писал о них сам Ленин:

«Эти органы создавались исключительно революционными слоями населения, они создавались вне всяких законов и норм всецело революционным путём, как продукт самобытного народного творчества, как проявление самодеятельности народа, избавившегося или избавляющегося от старых полицейских пут. Это были, наконец, именно органы власти, несмотря на всю их зачаточность, стихийность, неоформленность, расплывчатость в составе и в функционировании».

В ходе революционных событий на территории империи было создано по меньшей мере 62 Совета рабочих и солдатских депутатов. Данный опыт в дальнейшем сыграл огромную роль в установление системы двоевластия уже после Февральской Революции 1917 года.

Это подводит к очевидному минусу любых незаконных органов, дублирующих государственные - дестабилизация общества и обесценивание уже имеющихся институтов власти.

В свою очередь, опыт тандемной работы между альтернативными формами власти и действующим правительством, фактически наблюдаемый в странах Вестминстерской системы, зачастую показывает положительные результаты. Тем не менее, государство остается уязвимо к парламентским кризисам.

Но характерной особенностью таких систем является сложно выстроенная и запутанная организация, обычно не наблюдаемая при попытках копирования или внедрения подобного в других странах в силу отсутствия необходимого исторического опыта и другого строения общества.

Если же исходить из опыта центральноазиатского региона, то ощутимого положительного эффекта от попыток дублирования парламента или же попыток выстраивания полноценных альтернативных власти систем попросту не наблюдается. В случае таких стран, как Казахстан, велика вероятность того, что созданный орган будет либо чисто формальным, либо будет нести в себе дестабилизирующий эффект.