Недавно завершился приём заявлений на участие в двух основных «раундах» Единого национального тестирования, по итогам которых будут распределены государственные образовательные гранты, выделенные на 2023-й. Две попытки абитуриентам стали предоставлять с прошлого года, и теперь любой из них вправе предъявить к участию в конкурсе лучший из показанных результатов. Помимо этого, каждый желающий может трижды пройти тестирование, чтобы набрать необходимый минимум баллов для поступления в вуз на платное обучение.

В нынешнем году к предыдущим изменениям, имевшим целью облегчить жизнь абитуриентам, добавилось ещё одно – сокращено количество вариантов ответов на тестовые вопросы: «в заданиях, в которых нужно выбрать один правильный ответ – с 5 до 4-х, а в заданиях, в которых предполагается один или несколько вариантов ответа – с 8 до 6». По словам директора Национального центра тестирования, данное новшество введено с учётом мнения выпускников и экспертов (фамилии экспертов в студию!) и призвано обеспечить «высокую объективность оценки абитуриентов».

Но давайте рассуждать логически. Если абитуриент хорошо освоил школьную программу, то для него неважно, сколько будет вариантов ответа на вопрос, скажем, средней сложности. Даже если их 40 или 50, он сможет найти правильный. А вот для выпускника, не утруждавшего себя в годы учёбы получением знаний и рассчитывающего на то, что ему удастся угадать («методом тыка») как можно больше верных ответов, количество вариантов имеет огромное значение. Если их пять, то вероятность «ткнуть» в правильный составляет 20 процентов, если их четыре, то уже 25. Ещё в большей степени возрастает шанс применительно к тестовым заданиям, допускающим два или три варианта ответов.

Иными словами, нововведение сыграет на руку только, условно говоря, неучам. О какой объективности, на которую ссылается директор Национального центра тестирования, тут может идти речь? На самом деле, думается, преследовалась совершенно другая цель. Если учесть, что в целом количество вариантов ответов будет сокращено, как минимум, на 20 процентов (на столько число «4» меньше числа «5»), то, значит, примерно в такой же пропорции повысятся шансы, скажем так, аутсайдеров на преодоление порогового уровня для зачисления в университеты, который в большинстве случаев (специальностей) составляет 50 баллов. Похоже, именно здесь, как говорится, зарыта собака.

По итогам двух основных прошлогодних ЕНТ, согласно официальному сообщению Министерства образования и науки (оно на тот момент ещё курировало вузовскую систему, а созданное чуть раньше отдельное ведомство переживало процесс организационного становления), из 154-х тысяч выпускников школ, принявших в них участие, 51 тысяча, или каждый третий, недобрали до порогового уровня. Да, это меньше, чем в предыдущем году, но нужно учитывать, что они получили возможность сдавать тесты два раза, а не один, как прежде, и соответственно им было легче достичь установленного минимума. Кроме того, средний балл по стране в сравнении с 2021-м снизился на три пункта – с 69 с 66.

Эти цифры стали поводом для довольно жёсткой критики со стороны общественности, обеспокоенной столь низким уровнем знаний, получаемых юными казахстанцами в общеобразовательных учебных заведениях. В нынешнем же году после введения очередных послаблений для участников ЕНТ средний балл, по идее, должен существенно повыситься, а количество и доля недобравших до порогового уровня значительно снизиться. Иными словами, будет создана иллюзия положительной динамики.

Но всё же главная причина той настойчивости (заслуживающей гораздо лучшего применения), с которой казахстанские чиновники от образования в последние годы пытаются облегчить жизнь юношам и девушкам, поступающим в вузы, видится в другом.

Снова обратимся к цифрам. В прошлом году 11-е классы отечественных школ окончили 161,4 тысячи молодых людей. 154 тысячи из них, то есть свыше 95 процентов, прошли через ЕНТ. Это чуть ли не вдвое больше, чем в 2015-м (тогда в ЕНТ приняли участие 87,8 тысячи человек, или 70,6 процента выпускников школ), последнем до прихода на должность министра образования Ерлана Сагадиева, при котором и началось активное внедрение новаций с целью завлечь в университеты максимально возможное количество юных казахстанцев. На первые курсы высших учебных заведений, согласно данным Бюро национальной статистики, в прошлом году были приняты в общей сложности 163,5 тысячи студентов. Из них 112,2 тысячи имели за плечами 11 классов школы, остальные либо поступили после колледжей, либо ранее уже получили вузовское образование.

Выходит, что из 154-х тысяч прошлогодних выпускников школ 103 тысячи были зачислены в вузы по итогам двух основных ЕНТ, ещё девять тысяч по результатам трёх дополнительных (либо благодаря так называемому условному зачислению – с недавних пор введена и такая практика). А почти 42 тысячи так и не смогли набрать минимально необходимое количество баллов, хотя многие из них имели на это пять попыток (!).

Представим, что они как-нибудь справились бы с этим испытанием. В таком случае от них в кассы университетов только за первый курс поступило бы порядка 20 миллиардов тенге (если исходить из годовой стоимости обучения в 500 тысяч, хотя во многих высших учебных заведениях она выше), за весь четырёхлетний цикл – 80 миллиардов. Это, так сказать, упущенная вузами выручка. Добавьте сюда выпускников колледжей – ежегодное их количество составляет около 70 тысяч, немалая часть которых тоже стремится попасть затем в университеты и которым для поступления тоже нужно сдать своё ЕНТ с такими же правилами, что и у выпускников школ. Как видим, речь идёт о больших суммах.

Так вот, любые послабления для абитуриентов, тем более столь серьёзные и преследующие цель помочь самым, мягко говоря, неконкурентоспособным из них (как в нашем случае), работают, прежде всего, на увеличение доходов высших учебных заведений и их хозяев. Поэтому возникает вопрос: а не стоят ли за подобного рода решениями интересы влиятельного вузовского лобби? Того самого, на активное сопротивление которого попыткам оптимизировать систему высшего образования в стране жаловался лет десять назад тогдашний профильный министр.

Впрочем, рассматриваемое новшество может иметь непосредственное отношение и к распределению государственных образовательных грантов. В прошлом году по многим инженерным специальностям, на которые выделили значительную часть госзаказа, проходной балл, позволяющий получить грант, был таким же, как и пороговый уровень для поступления на платное обучение, – 50. И очень многим абитуриентам этого хватило, чтобы быть зачисленными на бюджетные места. Более того, тысячи «вакансий», выделенных на эти специальности, остались невостребованными, поскольку среди подавших на них документы тех, кто преодолел «порог», оказалось меньше, чем грантов.

Теперь же, с введением очередных поблажек, вероятность возникновения подобных ситуаций должна снизиться. Вот только пойдёт ли это на пользу отечественной системе высшего образования и стране в целом? Смогут ли юноши и девушки, которые освоили школьную программу, в лучшем случае, на троечку с минусом и которых пытаются буквально за уши втащить в вузы, стать более или менее грамотными специалистами?