105 лет назад, во второй половине мая 1918-го, произошли события, которые в советской историографии было принято считать началом гражданской войны или, во всяком случае, началом её «горячей» фазы. Находившийся в России 40-тысячный чехословацкий корпус поднял антибольшевистский мятеж, который охватил значительную территорию вдоль Транссибирской железной дороги, включая северные регионы современного Казахстана. Этим воспользовалось «белое» движение, которое резко активизировалось и вскоре свергло советскую власть в целом ряде районов Урала и Сибири, а также на большей части Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской и Уральской областей.

Фактически же противостояние «красных» и «белых» началось раньше, сразу после октябрьской революции 1917-го, и завершилось осенью 2022-го на Дальнем Востоке. То есть, оно растянулось на пять лет. Разные народы, населявшие прежнюю Российскую империю, эта братоубийственная война затронула неодинаково. Определённое, хотя, конечно, далеко не полное, представление о степени их вовлечённости в вооружённый конфликт могут дать результаты всесоюзной переписи 1926 года, а конкретно соотношение мужчин (воинов) и женщин.

К тому моменту первых насчитывалось на 5,1 миллиона меньше, чем вторых, тогда как в начале века их численность была примерно одинаковой. Особенно большая разница образовалась среди русских – около четырёх с половиной миллионов (соответственно 36,7 и 41,1 миллиона), а также украинцев – почти 900 тысяч. Существенно меньше мужчин, чем женщин, оказалось также среди татар, башкир, белорусов, молдаван, немцев. Да, отчасти это можно отнести на последствия первой мировой войны, в ходе которой безвозвратные потери солдат и офицеров российской армии составили, по оценкам историков, от 1,5 до 1,7 миллиона, но всё же две трети общего «мужского убытия», видимо, пришлись на гражданскую.

А вот среди казахов, узбеков, киргизов и других основных этносов Центральной Азии мужчин во время переписи 1926-го насчитали больше, чем женщин. Например, в нашем народе на каждые 10 представителей сильного пола приходилось 9 представительниц слабого. Из чего можно сделать вывод, что в боевых действиях было задействовано очень мало казахов. В пользу такого утверждения говорит и известный факт: правительство «Алаш-Орды» намеревалось сформировать собственное войско из 40 тысяч джигитов, но с трудом собрало всего несколько тысяч. Не так много казахов воевало и на стороне «красных». Тогда как во время восстания 1916-го в одной только Тургайской области царским карательным отрядам противостояла 50-тысячная армия под командованием Амангельды Иманова.

Словом, для подавляющего большинства нашего народа гражданская война была в общем-то «чужой» и даже, наверное, непонятной. Хотя, конечно, как и везде на территории прежней Российской империи, национальная интеллигенция и казахские пассионарии раскололись на два противоборствующих лагеря. В советский период на пьедестал возводили тех, кто принял сторону «красных», а сегодня в чести их оппоненты, поддержавшие «белых» – прежде всего, те же «алашординцы».

Сравните, как отмечалось 150-летие Алихана Букейханова и Ахмета Байтурсынова, с одной стороны, и как отмечается в нынешнем году 150-летие Амангельды Иманова, с другой. В первом случае – на государственном уровне и даже под эгидой ЮНЕСКО (разумеется, инициатива исходила не от самой этой международной организации, а от Казахстана), с установлением памятников, переименованиями, выпуском книг, выходом на экраны документальных и художественных фильмов. Во втором – довольно скромно, преимущественно на региональном уровне, да и то лишь потому, что Амангельды был наиболее активным участником и лидером национального восстания 1916-го, и это уже не выкинешь из истории (его позиция в годы гражданской войны сегодня, скорее, подвергается осуждению). Пять лет назад незамеченным прошло 100-летие со дня гибели Токаша Бокина, который при всей противоречивости своей фигуры тоже имел непосредственное отношение к национально-освободительному движению. Мало кто сегодня вспоминает Алиби Джангильдина…

Хотя и те, кто поддержал «красных», и те, кто решил сотрудничать с «белыми», вряд ли желали зла своему народу – просто они по-разному видели его будущее, что объяснялось различиями в их социальном происхождении (например, Иманов и Джангильдин родились в семьях бедняков-шаруа, тогда как Букейханов – потомок чингизидов, «белая кость»), разным жизненным опытом. Да, победа «красных» и политика их вождей вызвали в итоге катастрофический массовый голод, масштабные репрессии, и эти трагедии сегодня многие ассоциируют в том числе с теми, кто был на стороне большевиков, пусть даже не пережив при этом гражданскую войну, как Амангельды и Токаш. Возможно, в случае успеха «белых» таких людских потерь удалось бы избежать (как, кстати, и войны 1941-45 годов), хотя это никому не ведомо – история не знает сослагательного наклонения. Но получили бы казахи автономию, затем свою союзную республику, а много позже и государственную независимость – большой вопрос.

Тут следует напомнить, что всего через неделю после прихода большевиков к власти Совет народных комиссаров принял Декларацию прав народов России, в котором, помимо всего прочего, провозглашалось их право на свободное самоопределение, вплоть до отделения и создания самостоятельных государств. Да, новый режим вряд ли просто так согласился бы на отделение национальных окраин – с позиций дня сегодняшнего это видится, скорее, как попытка «задобрить» их элиты и склонить на свою сторону. Тем не менее, такой шаг не мог не вызвать положительного отклика у местных лидеров.

Спустя два месяца движение «Алаш» на съезде в Оренбурге объявило о желании создать национальную казахскую автономию. Однако разногласия с большевиками привели к тому, что оно, в конце концов, перешло на сторону «белых». В этом смысле отправной точкой можно считать решение его руководства от 11 июня 1918-го (день освобождения от «красных» Семипалатинска, в чём ведущую роль сыграл казачий отряд Анненкова), которое гласило: «все декреты, изданные Советской властью, на территории автономной Алаш признать недействительными».

Произошло это вскоре после того, как восстание чехословацкого корпуса побудило «белые» силы к гораздо более серьёзным вооружённым действиям против нового режима, в результате чего основная часть территории бывшего Степного генерал-губернаторства (Семипалатинская, Акмолинская, Тургайская и Уральская области) перешла под их контроль. Иными словами, майский мятеж и последующие успехи антибольшевистского движения во многом поспособствовали переходу «Алаш-Орды» к конфронтации с советской властью.

Примерно в то же время она стала активно сотрудничать с атаманом Дутовым и его Оренбургским казачьим войском, а позже, по сути, признала своё подчинённое положение относительно правительства адмирала Колчака, которого «белый» лагерь провозгласил верховным правителем России. Сближение «Алаша» с Дутовым можно понять – тот не был противником автономизации: мало того, в середине 1918-го атаман выступил с идеей создания так называемого Юго-Восточного союза, конфедерации со столицей в Оренбурге, куда должны были войти на правах субъектов территории Оренбургского, Уральского, Сибирского, Астраханского и Семиреченского казачеств, а также Башкирия, Казахстан, Туркестан, Хива и Бухара. Впрочем, после объявления осенью того же года Колчака верховным правителем Дутову, который признал его полномочия в надежде на то, что адмирал и его армия спасут страну от большевизма, пришлось забыть про свою риторику. Дело в том, что Колчак был твёрдым приверженцем «России единой и неделимой» - по оценкам многих историков, именно следование этому принципу стало одной из главных причин поражения «белых». Он сразу объявил курс на ликвидацию любых национальных автономий.

Как поступили лидеры последних? Например, самопровозглашённое башкирское правительство тут же порвало отношения с Колчаком и начало переговоры с большевиками, а затем перешло на их сторону, причём вместе с войском, и в марте 1919-го было объявлено о создании автономной Башкирской советской республики. А вот руководители «Алаш-Орды» продолжали, образно говоря, стучаться в закрытые двери (Колчак, чья ставка находилась в Омске, отказался даже принять их) и, как следствие, оказались в стане проигравших. Осенью 1919-го практически вся территория Казахстана перешла под контроль Красной Армии (сопротивление «белых», точнее, «белоказаков», продолжалось ещё некоторое время разве что в Семиречье), армия Колчака была разгромлена, «алашевцам» пришлось признать советскую власть, а кое-кто из них, как, например, Байтурсынов, даже вступил в ряды Коммунистической партии.

…В Казахской ССР деятелей «Алаша» называли буржуазными националистами, в фильмах и книгах изображали в карикатурном виде, недалёкими и злобными карьеристами, тогда как большевиков – чуть ли не святыми, только и думающими о благе народа. Сегодня маятник качнулся в противоположную сторону: теперь уже «алашевцев» пытаются представить безгрешными и героями, а их противников – злодеями. Но, может, всё-таки пришла пора избавиться от этого чёрно-белого восприятия прошлого?