В Казахстане профилактика насильственного экстремизма включает в себя обширный комплекс мероприятий. Это диагностика и анализ ситуации, проведение информационно-разъяснительных мер, индивидуальные работы с группами риска, а также методические разработки и консультации государственных органов со стороны профильных ведомств.

Одним из важных результатов в данном направлении является расширение участия неправительственных организаций в профилактике насильственного экстремизма.
Это происходит прежде всего за счет финансовой и организационной поддержки со стороны республиканских и местных органов исполнительной власти, которая оказывается в том числе через систему государственных социальных заказов или специальных грантов.

Финансирование казахстанские НПО получают, как правило, на повышение религиозной грамотности граждан и оказание консультативной, психологической и информационной помощи лицам, оказавшимся жертвами деструктивных течений. Например, в рамках партнерства НПО и госорганов в стране функционируют ряд интернет-ресурсов, ориентированных на теологическое и религиозное просвещение граждан. Отдельные НПО работают в рамках международной грантовой поддержки. Основными донорами здесь выступают Посольство США, а также международные организации как, например, Penal Reform International.

В целом вовлечение неправительственных организаций в реализацию политики противодействия насильственному экстремизму является положительным трендом, хотя существует много вопросов по поводу результативности проводимой ими работы. Речь в частности идет об их недостаточной прозрачности, что затрудняет общественную экспертизу результатов их деятельности. А также о том, что в регионах роль НПО в предупреждении насильственного экстремизма менее выражена, чем в крупных городах, что связано с их слабой кадровой и ресурсной обеспеченностью.
Следующее важное направление – профилактика тюремной радикализации и работа с осужденными. Как следует из официальных источников, наказание по статьям экстремизма и терроризма сегодня отбывают несколько сотен человек. Реабилитация радикализировавшихся лиц осуществляется через индивидуальную работу и теологическое переубеждение. Для этого госорганы обращаются к помощи представителей официального духовенства, а также специализированных неправительственных организаций. Активное сотрудничество в частности осуществляется с реабилитационными региональными центрами.

Насколько общественные организации в Казахстане успешны в плане реабилитации радикализировавшихся граждан, трудно судить, поскольку отсутствует альтернативная
и независимая оценка их деятельности. Но на фоне других стран центральноазиатского региона, подходы, используемые у нас, выглядят более действенными. Хотя,
как считают некоторые эксперты, систему реабилитации осужденных за экстремизм и терроризм стоит все же пересмотреть. По их мнению, кроме теологического переубеждения необходимо подключать к работе психологов со специальной квалификацией.
В целом благодаря проводимым мерам угроза религиозно мотивированного насилия за последние годы заметно снизилась, а профилактическая работа стала более системной. Однако в связи с чрезмерной централизацией политики, а также участия значительного числа институтов в этой деятельности, произошла бюрократизация процесса управления. Эффективность работы профильных ведомств сведена к статистическим отчетам о численности последователей салафизма и количеству проведенных мероприятий. Также критике подвергаются эффективность информационно-разъяснительных мер, которые при всей своей массовости проводятся формально, для отчетности.

Можно выделить следующие проблемы в системе проведения профилактической работы со стороны государственных органов. Во-первых, отсутствует преемственность в реализации государственной политики в сфере религиозных отношений. Как в концептуальном, так и организационном плане данная политика часто подвергается изменениям, особенно в результате кадровых назначений на уровне центрального органа. Это приводит к отсутствию системного подхода в решении проблем экстремизма и рефлексии только на проблему «нетрадиционных» течений ислама. Например, на уровне госорганов политика профилактики радикализации подменяется борьбой с распространением идей салафизма.

Во-вторых, нет научно обоснованной методологии по работе с группами риска. Чаще всего на местах имеют дело с общей установкой из центра по снижению количества членов так называемых «деструктивных течений», однако инструкций, как это делать, не существует. В этой связи местные специалисты самостоятельно разрабатывают методы профилактики, что приводит к разночтениям в работе отдельных регионов, а также затрудняет сравнение результатов между отдельными областями.
Наиболее проблемным аспектом в этом плане является тюремная радикализация. Контингент осужденных по статьям экстремизма и терроризма накапливают недовольство, как по поводу собственного положения, так и действий правоохранительных органов. Работа психологов и теологов в исправительных учреждениях не дает желаемого эффекта, так как нет внешних условий для успешной адаптации и дерадикализации представителей группы риска.

В-третьих, недостаточно эффективно проводится координация деятельности структур, занимающихся профилактикой экстремизма. Главным образом это касается антитеррористических комиссий, действующих в каждой области. По оценкам экспертов, они плохо справляются со своей задачей по согласованию усилий различных ведомств. Кроме того, слабая работа ведется по обработке и анализу поступающих данных.

В-четвертых, ощущается острый дефицит специалистов в сфере профилактики радикализации. Кадровое обеспечение религиозной политики остается системной проблемой на уровне всей страны. Как отмечают представители профильных ведомств, приходится самостоятельно взращивать своих специалистов, рекрутировать из других сфер, но это очень длительный процесс. Чтобы добиться хороших результатов, требуются дополнительные курсы повышения квалификации, а также карьерные и материальные стимулы.

Считаем, что государственная политика в области профилактики экстремизма требует дальнейшего совершенствования. Нужны специализированные образовательные программы для повышения сопротивляемости граждан радикальной пропаганде, поскольку прямолинейная информационно-разъяснительная работа не дает желаемого эффекта. Причем это должны быть адаптированные программы для разных аудиторий, которые подготовлены профессиональными тренерами, а также учитывает потребности людей в знаниях.
Кроме того, требуются меры по удовлетворению запроса со стороны практикующих верующих на включение в общественную жизнь. Сейчас часть мусульман, придерживающихся более фундаментальных взглядов, изолированы и находятся под постоянным натиском со стороны контролирующих структур. Это является одним из сильнейших драйверов радикализации, так как происходит изоляция общины от большинства и растет враждебность между людьми.
Отдельного внимания заслуживает реализация комплекса мер по повышению уровня квалификации специалистов, работающих с группой риска. Из-за большой нагрузки и отсутствия достаточных стимулов, привлекаемые специалисты недостаточно эффективны в плане дерадикализации и оказания психологической помощи уязвимым лицам. Нужно давать им больше возможностей для разработки индивидуальных методик, отправлять на различные семинары по совершенствованию профессиональных навыков.
В целом считаем необходимым готовить узкоспециализированные кадры, хорошо разбирающихся в вопросах профилактики экстремизма и насильственной радикализации. Также рекомендуем улучшать тюремные условия и не допускать притеснения практикующих верующих. Плюс стоит провести отдельный анализ проблем тюремной радикализации, так как именно здесь находится потенциальный источник насильственного экстремизма.

Серик Бейсембаев, социолог