Не успел президент инициировать проведение внеочередных выборов, как внутриполитическое поле неистово забурлило. Оживившиеся оппозиционные силы по давней традиции тут же кинулись объединяться для предстоящей борьбы. Но вряд ли стоит питать иллюзии на этот счет: и порознь, и вместе они сегодня в принципе неспособны конкурировать с главой государства, предложившим полноформатную программу преобразования страны. На что при таком раскладе могут рассчитывать оппоненты действующей власти, какая им уготована роль в текущих политических процессах? Об этом наш разговор с политологом Буриханом Нурмухамедовым.

«Спящие»

- После объявления выборов оппозиция в Казахстане всколыхнулась. Как вы можете охарактеризовать её сегодняшнее состояние и запускаемые ею процессы?

- Поскольку оппозиции как единого субъекта не существует, а оппозиционное поле достаточно фрагментировано, то вполне логично, что общественные деятели, гражданские активисты, представители политических партий с альтернативной точкой зрений предпринимают шаги к сближению для выработки стратегии и тактики совместных действий во время президентских и парламентских выборов. Пока, надо сказать, безуспешно. Причин тому несколько. К числу объективных можно отнести довольно длительный межэлекторальный период, вследствие чего перед теми, кто оппонирует власти, не стояло задачи выработать какие-то единые подходы. А субъективные факторы – это разность их взглядов и наличие у каждого собственных амбиций, что в принципе не способствует формированию общего видения даже по ключевым вопросам.

Что же касается характеристик, которые можно дать оппозиции в Казахстане, то, наверное, прежде всего, следует сказать о её генетическом «авторитаризме». Борясь всё время с авторитаризмом реальным, она не могла не перенять некоторые присущие ему черты. Для наших оппозиционеров демократия – это когда она может победить на выборах и прийти к власти. Что-либо иное – уже не демократия. Еще можно отметить тот факт, что никто из них не видит и не чувствует страну в целом, во всех ее проявлениях. А в отсутствие такого целостного стратегического видения они неспособны выработать какую-либо внятную программу развития, альтернативную официальному курсу. Оппозиция сконцентрирована в мегаполисах, у нее нет разветвленных филиалов по стране, она не знает, как и чем живут регионы, с какими специфическими проблемами сталкивается население в малых городах и аулах. То есть, с ее стороны не наблюдается фундаментального подхода.

- Но откуда этому видению взяться, если в последнее время оппозиция просыпается только в канун выборов?

- И это, пожалуй, самая серьезная её проблема. От одного электорального периода до другого жизнь в стране претерпевает серьезные изменения. Отследить их и дать оценку, находясь в спячке, в принципе невозможно. Вот и получается, что каждые три-пять лет, активизируясь только перед выборами, оппозиция всякий раз сталкивается с абсолютно «новой» для себя страной.

- И каков результат этого «столкновения»?

- Для страны – никакой, а для оппозиции он заключается в невозможности разработать и принять некий модульный документ, способный стать единой платформой целей, задач и действий. Фактически оппозиция застряла на том этапе, про который очень хорошо сказал классик марксизма Ленин: «Прежде чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, нам нужно определенно и решительно размежеваться».

Блажен, кто верует?

- И тут логично напрашивается вопрос о форматах слияния оппозиции. Совсем недавно мы стали свидетелями попытки создания очередной коалиции демократических сил. Опять на те же грабли? Сколько их уже было на нашей памяти, а итог один. В чем смысл?

- При благоприятном стечении обстоятельств коалиция может стать основой для формирования новой политической силы. Но такая перспектива в обозримом будущем не просматривается.

С другой стороны, учитывая появление на политическом поле новых субъектов, для членов коалиции было бы логичным попытаться воспользоваться выпавшей возможностью сближения, чтобы провести репетицию выборов в мажилис, которые запланированы на первую половину следующего года. Однако адекватного понимания задач президентской и парламентской кампаний они, увы, пока не проявляют. Ситуация для оппозиции осложняется еще и тем, что вошедшие в объединение силы не институализированы. Возможно, она изменится с введением в действие поправок, принятых в ходе референдума.

При всем моем уважении к представителям оппозиционного движения, вошедшим в коалицию, шансы на их реальное объединение в единую политическую силу я оцениваю невысоко.

- Снова всё закончится борьбой за то, кто из них главнее?

- Дело даже не в этом. Слишком уж разные у них позиции, ценности и взгляды. По каким-то отдельным вопросам они, возможно, и сумеют достичь консенсуса, но в целом это разного поля ягоды. В коалицию вошли и либералы, и национал-патриоты, и ветераны декабрьских событий. Точек соприкосновения у них мало, да и предыдущий далеко не всегда позитивный опыт общения друг с другом является серьезным разделяющим фактором.

Готова ли оппозиция «заплыть за буйки»?

- То есть, получается, что в нынешнем своём состоянии казахстанская оппозиция бесперспективна с политической точки зрения?

- Судить о том, какую она имеет степень электоральной поддержки, очень сложно. Глубоких социологических исследований на этот счет лично я не видел. Что же касается перечисленных выше хронических проблем, с которыми сталкивается уже не первое поколение оппозиционеров, то они могли бы быть частично перечеркнуты с появлением общепризнанного, авторитетного, харизматичного лидера. Но такого лидера мы тоже не видим.

К тому же сегодня политическую повестку в большей степени формирует действующая власть в лице президента. Глава государства настроен решительно, он последовательно претворяет в жизнь озвученные реформы, и оппозиции стало очень сложно подвергать его шаги сомнению. Вопросов, на которых она сегодня может набрать очки в свою пользу, не так много, поле для маневров у неё стало слишком узким.

- И на что же она, по-вашему, рассчитывает?

- Есть такое понятие, как «протестный электорат» - это люди, готовые при любых обстоятельствах голосовать за представителей оппозиции и против действующей власти. Но судить о том, насколько он велик, опять же не представляется возможным по причине отсутствия соответствующих исследований. Хотя предыдущая президентская кампания показала, что в условиях существования социальных сетей и применения определенных технологий протестный электорат является нестабильной массой – он может как промолчать, так и активно включиться в процессы. Всё зависит от эмоционального настроя. Например, многие избиратели, проголосовавшие на прошлых выборах за оппозиционного кандидата Амиржана Косанова, в большинстве своем его даже не знали. Это своего рода электоральный феномен той кампании. Может ли он повториться снова, мне пока сложно сказать из-за отсутствия вводных данных.

В предстоящий электоральный период маятник может качнуться в любую сторону, поскольку эмоциональный фон непредсказуем. Непонятно, что способно стать спусковым крючком к изменению настроений в обществе. В то же время, как показал опыт и земельных митингов, и январских событий, реакция может быть молниеносной и охватить всю страну сразу. Пока социально-экономическая ситуация, на мой взгляд, у нас стабильная, но как она будет складываться в ближайшей перспективе, предугадать довольно сложно.

- Получается, что когда оппозиционные лидеры заявляют о готовности вывести людей на улицы, они не просто угрожают, у них есть для этого основания?

- Я не думаю, что этот призыв сыграет хоть какую-то роль. Дело ведь не в том, что кто-то что-то где-то сказал, а, повторюсь, в триггере, способном взбудоражить общество, стать отправной точкой массового протеста. Появится он или нет, вот в чём вопрос. Конечно, после январских событий у казахстанцев в некотором роде появился иммунитет к попыткам раскачать ситуацию внутри страны, но, тем не менее, не исключено, что они будут предприниматься. Причём, может быть, даже не только и не столько со стороны действующей оппозиции. И к такому варианту должны быть готовы и власть, и общество.

- Кстати, обывателями уже высказываются опасения относительно того, что мы вот-вот повторим опыт Украины, и выборы не состоятся вовсе по причине готовящегося государственного переворота. При этом так называемым «демократическим силам» народная молва отводит особую роль – мол, они будут активно подбрасывать дровишки в полыхающий костер. Понятно, что подобные сценарии - чистой воды инсинуации, но на что наша оппозиция будет, в принципе, готова, если получит должную финансовую и организационную поддержку? Где та грань, которую она неспособна переступить ни при каких обстоятельствах?

- В целом у нас вменяемая оппозиция, поэтому вероятность того, что она может пойти по самому радикальному пути, на мой взгляд, невысока.

Психологическая старость

- Действительно, о чём это мы? Сегодняшние оппозиционеры неспособны даже разработать внятные альтернативные программы развития страны, что успешно делали многие их предшественники. Помнится, «Ак жол» первого созыва когда-то подготовил серию стратегических документов, и его предложения даже были взяты властью на вооружение. Куда всё это делось?

- Экспертное сопровождение в политике сегодня очень сильно хромает. Те или иные предложения всегда должны подкрепляться точкой зрения специалистов. Вы совершенно верно акцентировали внимание на программных документах первого «Ак жола». Это была платформа, открытая для обсуждения всеми политическими силами. Она выступала в качестве того самого объединяющего фактора, о котором мы сегодня много говорим и который способствует совместному движению вперед представителей разных политических воззрений. Сейчас ничего подобного не происходит. Если бы у нынешней оппозиции был такой документ, то, возможно, мы бы сегодня ее не обсуждали.

- Чем же она занята между попытками объединиться, и есть ли от неё хоть какая-то польза?

- Сегодня в повестке оппозиционных лидеров две основные темы – досрочные выборы и семилетний президентский срок. Всё остальное просто выпало, в том числе и наиболее актуальная сфера – социально-экономическая. Но опять же, повторюсь, отчасти это происходит потому, что тон сегодня задает власть, и оппозиция неспособна конкурировать с исходящими от неё инициативами.

- На что же она способна?

- Оппозиция не то чтобы не повзрослела – она, скорее, постарела. Вместе с существовавшим 30 лет режимом. И речь здесь не о возрасте, а о психологическом состоянии.

- Об этом в первую очередь, наверное, можно судить по подходам к анонсированным оппозиционерами выборам единого кандидата в президенты…

- По-хорошему, кандидат должен сам захотеть принять участие в избирательной гонке, его для этого не нужно уговаривать, что мы, кстати, наблюдаем сейчас. Более того, он не должен выбираться по принципу «раз-два-три-четыре-пять – кто не успел, тот будет кандидатом».

- Но ведь такой уже есть – Амиржан Косанов, который, правда, по понятным причинам не вошёл в коалицию…

- К Амиржану можно относиться по-разному. Нравится это кому-то или нет, но он – кандидат в президенты прошлой электоральной кампании, набравший практически столько же голосов, сколько в своё время и Серикболсын Абдильдин. Напомню, что в 1999 году кандидатуру Абдильдина, баллотировавшегося на пост главы государства, поддержали 18 процентов избирателей. Количество проголосовавших за Косанова, по официальным данным, составило 15 процентов, или около полутора миллионов казахстанцев. И этот факт нельзя просто так сбрасывать со счетов. Тем более что никто не проводил исследований, не спросил избирателей, готовы ли они снова отдать за него свои голоса. Поэтому давайте не будем делать преждевременных выводов.

Нужна ли нам такая оппозиция?

- Хорошо. Но если у Косанова могут быть шансы, значит, и у объединившейся в очередной раз оппозиции с ее единым кандидатом их тоже исключать нельзя?

- Если честно, мне трудно представить, что у нынешней оппозиции может появиться всеобъемлющая и серьезная программа, способная составить конкуренцию президентским инициативам. К тому же есть еще и лимит времени, которым она не воспользовалась для планомерной и методичной подготовки к электоральным кампаниям, хотя еще в феврале было предельно ясно, что если не в этом году, то в самой ближайшей перспективе они должны состояться. Получается, что ее опять застали врасплох…

- Успеет ли она подсобраться к парламентским выборам?

- Я бы несколько сместил акценты. Если партийное законодательство будет либерализовано, то вероятность прохождения в парламент еще нескольких партий существенно повысится. Другой вопрос, что новые силы там будут делать? Работать над законами, что является главной задачей депутатов? Или же они собираются использовать мажилис как политическую трибуну для ретрансляции своих позиций и точек зрения по тем или иным проблемам? Это большой и сложный вопрос.

- В таком случае, уж извините, спрошу прямо: а нужна ли нам оппозиция вообще?

- Вопрос из разряда «что было первым – курица или яйцо». Тут вот в чем дело. Конечно, оппозиция нужна. Но кого считать таковой? Оппозиция - это люди, которые участвовали, участвуют или собираются участвовать в управлении государством. Другого пути для её формирования не существует в принципе. Плюс оппозиция – это политическая сила, которая имеет иной взгляд на будущее, может предложить альтернативное видение развития страны и соответственно готова безо всякого рода революций и радикализма прийти на смену действующей власти. С этой точки зрения в наших реалиях понятию «оппозиция» в большей степени соответствуют те партии, которые представлены в парламенте и составляют противовес партии власти. Они излагают свой взгляд на решение социально-экономических проблем, предлагают шаги, альтернативные действиям правительства.

- Но, может быть, проблема в том, что чиновники из власти у нас уходят не в оппозицию, а в тюрьму? Да и есть ли сегодня у отставников желание участвовать в оппозиционной деятельности? Уже давно складывается ощущение, что уход в оппозицию они не рассматривают ни как вероятность сохранения политической активности, ни как эффективный способ защиты собственных интересов…

- Мне кажется, это вопрос времени и, если так можно выразиться, доминирования «большевистских взглядов». У нас ведь как: если есть я, то тебя быть не должно. Лично я не исключаю вероятности того, что рано или поздно представители «Старого Казахстана», оказавшиеся не у дел, могут занять практически пустующую оппозиционную нишу или составить серьезную конкуренцию представленным в этом политическом спектре силам.