Почти в каждом своём Послании президент страны говорит о необходимости комплексного развития науки как о важнейшем приоритете для Казахстана, а на днях даже пообещал взять этот вопрос под свой личный контроль. Собственно, на решение данной задачи и было нацелено создание десять месяцев назад по его поручению отдельного Министерства науки и высшего образования. Однозначные выводы о степени эффективности нового ведомства, конечно, делать ещё рано. Однако для понимания того, в верном ли направлении оно движется и насколько его деятельность отвечает запросам научного сообщества, этого срока вполне достаточно, считают учёные, которые согласились подвести промежуточные итоги работы МНВО.

Жаксылык Сабитов, историк, политолог, преподаватель:

«Нужно быстро и качественно выровнять ситуацию»

- На мой взгляд, создание отдельного Министерства науки и высшего образования было правильным решением, поскольку позволило сфокусировать усилия на развитии именно этих двух направлений. Теперь касательно того, что изменилось за десять месяцев - мы видели позитивную инерцию ранее запущенных реформ, в том числе в связи с внесением изменений в закон «О науке», принятием подзаконных нормативных актов, постановлений правительства и т.д. Речь, прежде всего, идёт о поэтапном увеличении финансирования научных исследований, что однозначно является благом для тех ученых, которые способны достичь результатов мирового уровня.

Однако на фоне этих реформ ещё чётче проявилась проблема оттока научных кадров из вузов. Как отметил в недавнем интервью министр науки и высшего образования Саясат Нурбек, за последние два года университеты потеряли около 3700 специалистов! И это при том, что вузовская система испытывает хронический кадровый дефицит. Вы спросите, куда ушли эти люди? Более сильные – в научные гранты, которые, помимо получения материальных выгод, позволяют им спокойно заниматься исследованиями и не быть зависимыми от начальства. А более слабые – в школы, где педагогам существенно повысили зарплаты, и сейчас они получают раза в два больше, чем преподаватели вузов.

Выходит, что улучшение дел в сферах науки и среднего образования негативно отразилось на системе высшего образования. Поэтому сейчас задача номер один для министерства, на мой взгляд, – быстро и качественно выровнять ситуацию, чтобы эти три направления синхронизировались, а не конкурировали между собой.

Тем более что ведомством поставлена задача усилить систему подготовки научных кадров за счёт увеличения, с одной стороны, объёма грантов для докторантуры, а с другой, объёма заказа – с 2 тысяч до 5 тысяч докторантов в год. Понятно, что механически реализовать такую реформу не получится - это не даст никаких результатов и не остановит отток кадров из университетов. Необходимо в целом укреплять систему высшего образования, без этого никак. Вузовские работники должны иметь достойную зарплату, впрочем, как и учёные, и учителя школ. Кроме того, как мне кажется, имеет смысл запустить альтернативную систему подготовки докторантов - через научно-исследовательские институты и отдельно через научные гранты.

И ещё одна важная задача, на мой взгляд, - это возвращение большей части научных организаций из других ведомств и учреждений в МНВО, где уровень эффективности затрат на науку существенно выше. Мы видели, к чему привели эксперименты, когда НИИ отдавали в непрофильные министерства – они часто теряли тот научный уровень, который имели ранее. Если их перевести в систему науки и высшего образования, где они и должны находиться, то это, безусловно, позитивно скажется на всей системе науки Казахстана.

Виктор Тейфель, доктор физико-математических наук, профессор, член Международного астрономического союза:

«Серьёзную науку превратили в лотерею»

- В начале этого года министр Саясат Нурбек сообщил о том, что институтам, которые занимаются фундаментальной наукой, будет возвращено прямое (базовое) финансирование... Казалось бы, хорошая новость, но проблема в том, что данную реформу «планируют» вот уже как два года, а процесс так и не сдвинулся с места. То есть, ничего позитивного для исправления бедственного положения учёных пока не сделано.

Напомню, что вопрос о стабильной оплате труда учёных поднимала в свою бытность председателем Комитета науки МОН РК Жанна Курмангалиева совместно с научным сообществом. На основании этих предложений был подготовлен проект изменений в закон «О науке». В сентябре 2021-го их в своём Послании народу Казахстана озвучил президент Касым-Жомарт Токаев, и уже к концу года, согласно его поручению, Мажилис принял (буквально за пару месяцев) соответствующие дополнения в закон. К слову, на тот момент этот закон уже был измочален многократными поправками, но по-прежнему не отвечал, да и сейчас не отвечает серьёзным задачам развития науки.

Согласно новым законодательным нормам, должно быть введено прямое финансирование одиннадцати НИИ, занимающихся фундаментальными исследованиями, то есть улучшено положение, по крайней мере, части нашего научного сообщества. Плюс увеличены сроки грантового финансирования научных проектов до пяти лет, поскольку за три года нереально провести глубокую исследовательскую работу. Самое интересное, что эти поправки должны были вступить в силу с 1 января 2022 года. Сейчас на дворе второй квартал 2023-го, но до сих пор как такового базового финансирования не установлено.

Очевидно, без долгосрочного прямого внеконкурсного финансирования нормальное развитие науки невозможно. Но складывается ощущение, что грантовую систему всё-таки пытаются сохранить, хотя у неё множество минусов. За десять с лишним лет она превратила отечественную науку в разрозненные проекты, которые создают иллюзию успешного её развития. Учёные перестали думать о серьёзных исследованиях и пытаются придумать что-то поверхностное и краткосрочное, на что можно урвать гранты. При этом никто не говорит о том, сколько их все эти годы прозябало без работы и зарплат. По официальным данным, в 2020-м из более чем пяти тысяч заявленных проектов получили гранты всего 1200, а в прошлом году из 4213 заявок были одобрены лишь 968…

К примеру, наша лаборатория физики Луны и планет Астрофизического института им. В.Г.Фесенкова сидит без грантов и соответственно без зарплат уже третий год. Почему? Потому что в 2020-м по совершенно формальным причинам (придрались к двум словам в тексте) у нас не приняли заявку, хотя, безусловно, она могла пройти экспертизу. Возможности исправить столь незначительные ошибки нам, конечно же, не дали, поскольку на тот момент ещё не приняли специальное положение, которое позволяет вносить коррективы в эти самые заявки в процессе их рассмотрения.

Следующий конкурс был объявлен только в 2022 году. Мы снова подали заявку, и наш проект получил высокие баллы экспертизы. Однако Национальный научный совет (ННС) при отсутствии квалифицированного подхода задвинул нас на то место, на которое уже не хватило выделенных денег. Вполне можно было бы заявки, получившие высокие баллы зарубежной экспертизы, профинансировать во время следующего конкурса. Но вопреки здравому смыслу сверху требуют оформлять новую заявку с новой темой и содержанием. Серьёзную науку превратили, по сути, в лотерею.

Увы, таких бюрократических преград, с которыми сталкиваемся постоянно не только мы, но и другие институты, предостаточно. И для их минимизации ни старое, ни теперь новое министерство пока ничего не сделали. Нас продолжают кормить обещаниями и концепциями.

Я неоднократно писал, что учёным, несправедливо оставшимся без грантов, хорошо бы выделить хоть какие-то пособия, как говорится, для поддержания штанов, но безуспешно. Нам, старикам, ещё как-то можно существовать на пенсию, а остальным как быть? Допустим, те молодые ребята, которых мы включили в наши заявки на гранты, попросту разбежались, когда узнали, что денег не будет. Такая вот у нас молодёжная политика в области науки.

Самое некрасивое во всей этой ситуации – то, что ученые, которые уже несколько лет сидят без зарплат, вынуждены каждый месяц подавать заявления на отпуск без содержания. Таким образом они прикрывают, извините за выражение, задницы руководству – и НИИ, и министерства, и Комитета науки. Хитрость заключается в том, что по бумагам безработных учёных в стране нет, ведь они продолжают числиться при институтах, просто в данный момент «отдыхают»... А наука в это время, естественно, простаивает.

Марат Молдабеков, председатель отраслевого профсоюза работников науки, инновационных и образовательных организаций:

«Они субъективны по определению»

- Учёные давно предлагали образовать профильное министерство, полагая, что такой госорган будет более системно работать над проблемами науки. Их в своё время поддержали несколько депутатов Мажилиса, тогда как правительственные чиновники заявили о нецелесообразности создания дополнительной бюрократической структуры. В итоге, несмотря на частичные решения, за многие годы в этой сфере накопилось большое количество проблем, которые и предстоит разгребать новому министерству. Касаются они своевременного распределения средств на фундаментальные и прикладные исследования, что влияет на оплату труда учёных; отсутствия пакета социальных льгот для повышения их статуса; нехватки современного оборудования и научных кадров; низкого уровня софинансирования науки бизнесом и т.д.            

К сожалению, за десять месяцев работы нового министерства каких-то явных изменений учёные не почувствовали. Возможно, делать далеко идущие выводы ещё рано, но вот что касается обратной связи, то воз и ныне там. На все наши запросы в адрес аппарата МНВО и руководства Комитета науки по-прежнему приходят отписки. Мы вынуждены вновь и вновь обращаться к ним по многим вопросам грантового финансирования, предоставления жилья на льготных условиях и т.д. Но нас «не слышат»…     

Сейчас, к примеру, научное сообщество ожидает от МНВО и Комитета науки, что они, наконец, минимизируют субъективность государственной экспертизы и национальных научных советов. Именно эта проблема вынуждает учёных выплескивать своё недовольство на уполномоченный орган, поскольку она часто приводит к тому, что компетентные в своём направлении кадры оказываются без работы, хотя при этом продолжают числиться в штате как находящиеся в отпуске без содержания. А это скрытая безработица в сфере науки.

Напомню, что, по правилам, баллы, полученные каждым научным проектом в результате государственной научно-технической экспертизы, суммируются с баллами, выставленными членами ННС. На основе этого и составляется ранжированный список проектов по каждому приоритетному направлению. Однако тут часто возникает конфликт интересов. Складывается ощущение, что Комитет науки в принципе слабо контролирует Центр экспертизы в плане качества проведения как отечественной, так и зарубежной экспертизы.  

Дело в том, что все члены национальных научных советов и эксперты являются участниками конкурсов. А где вы видели, чтобы конкурсант одновременно был членом жюри этого же конкурса?! Получается, они субъективны по определению. Будучи недобросовестными, такие эксперты могут занизить баллы своим коллегам с целью продвинуть собственные проекты. К слову, в первых конкурсах 2010-2015 годов отечественных экспертов вообще не было, поэтому и соответствующих проблем не возникало.

Плюс ННС имеет право добавлять до 15 баллов, что может существенно повлиять на «судьбу» проекта. Как правило, голосование проводится тайно, на рассмотрение отводится не более 15 минут. Спрашивается, насколько объективным может быть решение члена совета в таких условиях, особенно если он не является специалистом в данной области, что тоже часто бывает? Поэтому учёные требуют обязать ННС чётко обосновывать свои решения относительно снижения или повышения баллов проектам, при этом разрешать им добавлять не более 2-3 баллов. Всё-таки 15 баллов могут полностью «перевернуть» результаты зарубежной экспертизы, которые являются более объективными.

Кроме того, отсутствует ротация членов ННС - одни и те же люди «сидят» там годами, обрастая знакомыми и «нужными» людьми. А ещё учёные лишены права подавать апелляции на решения ННС по содержанию своих проектов, они могут обращаться лишь по каким-то формальным признакам (орфография, пунктуация)... В общем, наш профсоюз собрал все эти предложения, которые в основном касаются минимизации влияния перечисленных субъективных факторов на оценку научных проектов, и направил министру.

В данный момент Комитет науки готовит законопроект «О науке и технологической политике». Видимо, действующий закон «О науке» будет расширен за счёт разделов о технологической политике, либо разработан совершенно новый единый закон, а действующий поставлен на утрату. Как бы то ни было, учёные надеются, что в нём будут учтены все их пожелания, что он будет работать в интересах научных организаций и способствовать повышению конкурентоспособности национальной экономики.