В этом году китайской инициативе «Пояс и путь» (BRI) исполнится десять лет. Её продвижение не было гладким, да и впереди маячит масса трудностей. Но тем не менее, она уже состоялась как самый масштабный геоэкономический проект в современной истории: в BRI вовлечено более ста стран и большинство международных организаций. О том, какая роль в этом гигантском интеграционном механизме отведена Казахстану, чем он рискует и какие выгоды может извлечь, мы беседуем с директором Центра изучения Китая и Центральной Азии «Синопсис» Русланом Изимовым.
Звенья одной цепи
- Итак, самое время подвести промежуточные итоги. Как бы вы охарактеризовали динамику казахстанско-китайских отношений в рамках «Пояса и пути»?
- Когда инициативу впервые озвучили в Астане в 2013 году, мировое сообщество встретило её неоднозначно: одни государства – скептически, другие – с энтузиазмом. Казахстан же занял взвешенную позицию, выработав собственную программу сотрудничества с Китаем, в результате чего уже в 2015-м было подписано инвестиционное соглашение между двумя странами о строительстве 52-х предприятий на территории РК. Надо признать, что именно благодаря этому соглашению Центральная Азия стала основным направлением глобального экономического проекта, а Казахстан - его ключевым звеном.
С тех пор для нас Китай не только торгово-экономический партнер, но и крупнейший инвестор, источник новейших технологий, применяемых в сельском хозяйстве, финансах, IT, в военной отрасли и т.д. Причём в последние годы под воздействием объективных факторов структура взаимодействия между нашими странами менялась ещё быстрее, выйдя за пределы традиционных сфер сотрудничества, а также закрепляя долгосрочные программы двусторонней и многосторонней кооперации.
Пик реализации проектов в рамках BRI пришёлся на 2015-2018 годы. Именно в этот период было заметно, как в самом Китае инициатива приобретает приоритетное значение, о чём свидетельствовал первый глобальный Форум «Пояса и пути» в Пекине в 2017 году с участием лидеров стран ЦА. Однако позже начали возникать сложности в процессе реализации проектов в разных регионах, что негативно сказывалось на имидже как самого Китая, так и его инициативы. Ещё больший урон ей нанесла пандемия коронавируса, которая на три с половиной года практически заморозила все проекты (Поднебесная дольше остальных сохраняла карантинные ограничения).
Инвестиционное соглашение о строительстве 52-х предприятий в Казахстане тоже столкнулось с рядом трудностей, в результате чего не все из них были реализованы. Всего с 2015-го по 2022-й годы запущено 20 проектов на сумму 4453 млн. долларов, на стадии реализации находятся 15 на сумму 5326 млн. долларов, остальные 17 всё ещё на стадии рассмотрения. К примеру, из-за отказа комитета по контролю и управлению государственным имуществом КНР регистрировать сделку был отменён проект разработки вольфрамового месторождения в Карагандинской области, оценённый в 950 миллионов долларов. А вследствие того, что инвестору не удалось достичь коммерческих договорённостей с казахстанской стороной, нереализованным остался проект завода по производству кремния стоимостью 115 миллионов долларов. По причине коррупционного скандала был также заморожен проект разработки новой транспортной системы города Астаны LRT.
Несмотря на то, что реализация этих 52-х проектов является основным содержанием инвестиционного сотрудничества Казахстана и Китая, серьёзных исследований по этой теме до последнего времени практически не проводилось. А если таковые и были, то их результаты не выносились на публичное обсуждение, поскольку большинство казахстанских исследовательских центров, будучи государственными либо, так или иначе подчиняясь госорганам, работают в полузакрытом режиме.
Обратная сторона медали
- Между тем, реакция на эти «52 предприятия» в казахстанском обществе, мягко говоря, неоднозначная, особенно со стороны той её части, которая подвержена антикитайским настроениям. Как на это реагируют в Пекине?
- Наличие и рост антикитайских настроений, которые нередко выливаются в акции протеста, - ещё одна причина, тормозящая реализацию проектов BRI в Центральной Азии. В соседнем Кыргызстане они даже привели к закрытию одного из предприятий с участием КНР. И хотя очевидно, что тема китайского присутствия в регионе окутана разного рода мифами, слухами и ничем не подкрепленными стереотипами, часто именно они мешают объективному пониманию процесса сотрудничества с великим соседом.
Думаю, в том, что у нас на разных уровнях усиливаются предубеждения относительно влияния КНР, есть в некоторой степени и вина местных властей. Стремясь не привлекать внимания к китайским инвестпроектам, они скрывают информацию о них, не допускают граждан к общественным слушаниям, редко реагируют на соответствующие запросы, тем самым лишь ещё сильнее подогревая синофобию. Справедливости ради отмечу, что и китайская сторона сложно идёт на контакт с местными жителями. Хотя как раз её реакции и разъяснений (в лице руководства компаний, дипломатов и просто рабочих) явно не хватает при возникновении конфликтных ситуаций.
В то же время эксперты из Поднебесной нередко выражают недовольство ростом антикитайских настроений в казахстанском обществе. Оно и понятно: КНР инвестирует большие финансовые ресурсы в страну, способствует диверсификации её экономики, создаёт здесь совершенно новые промышленные отрасли и логистические цепочки, однако общественное мнение в отношении неё не только не меняется, но и с каждым годом ухудшается. Возможно, в предстоящий период реализации проектов в рамках инициативы «Пояс и путь» стоит подумать о расширении взаимодействия двух сторон на всех уровнях, а не только на официальном.
- Как правило, о проблемных моментах реализации «Пояса и пути» в Центральной Азии говорят мало, особенно на официальном уровне. Что за этим стоит, как думаете?
- Когда речь заходит о сотрудничестве с экономически мощным соседом, подход центральноазиатских элит заключается в том, чтобы больше говорить о преимуществах и полученных выгодах, нежели о каких-то просчетах. Объясняется это тем, что благодаря торгово-экономическим и инвестиционным связям с Китаем власти, по большему счёту, решают одну из важнейших своих задач - стабильный рост ВВП. Вместе с тем, обратная сторона медали остаётся в тени. Речь идёт о негативных процессах, которые не лежат на поверхности и их нельзя показать, как, например, темпы роста экономики и объёмы экспорта, но именно они имеют тенденцию к росту.
Прошедшие десять лет реализации BRI уже способствовали значительному расширению влияния Китая на центральноазиатские республики в разных секторах. Очевидно, что после планируемого обновления проекта их зависимость будет расти ещё быстрее, нарушая принцип многовекторной сбалансированной внешней политики, которой они всегда придерживались.
В этой ситуации наиболее целесообразным решением видится усиление внутрирегиональной консолидации, которая позволила бы эффективнее отстаивать национальные интересы в процессе взаимодействия с глобальными игроками. Но пока, увы, таких устремлений не наблюдается, в том числе по причине имеющихся разногласий между странами ЦА, которые не дают возможности выстраивать эффективную модель кооперации. На этом фоне консультационные встречи центральноазиатских лидеров, возобновленные с 2018 года, остаются малоэффективным механизмом
Против геополитической бури
- Буквально на днях был запущен новый формат взаимодействия «Центральная Азия+Китай» («С+С5»). Как он может повилять на сотрудничество шести стран в рамках BRI?
- Формат «ЦА+КНР» достаточно перспективный и нужный для стран региона, поскольку впервые появилась возможность проводить консультации по актуальным вопросам с экономически мощным соседом напрямую, то есть без посредников в лице глобальных и региональных игроков. Тем более что ШОС и прочие форматы уже перестали приносить значимые результаты. При этом у «С+С5» есть свои недостатки, главный из которых заключается в том, что он будет дублировать функции других многосторонних структур. К тому же есть риск, что Китай попытается втянуть страны ЦА в конфронтационную риторику противостояния с Западом. Дабы не допустить подобных сценариев, необходимо договориться «на берегу» и в срочном порядке выработать чёткие цели и задачи.
В целом у нового механизма взаимодействия «С+С5» большой потенциал, в том числе в части продвижения инициативы «Пояс и путь». И чтобы его раскрыть, необходимо сконцентрироваться на нескольких ключевых вопросах. Во-первых, это развитие «зелёных» технологий. С учётом планов достичь углеродной нейтральности к 2060 году задачи в этой сфере будут гиперактуальными в краткосрочной и среднесрочной перспективах, и здесь именно Китай мог бы стать основным партнёром стран региона.
Во-вторых, наращивание экспорта сельхозпродукции из ЦА. Понятно, что китайский рынок представляется перспективным именно для центральноазиатских аграриев, тогда как для КНР объёмы их продукции не являются масштабными, поскольку могут обеспечить лишь одну или несколько провинций. Тем не менее, сотрудничество в этой сфере открыло бы новые горизонты и принести положительный эффект в рамках нового формата.
И, в-третьих, расширение транзитно-транспортного потенциала стран ЦА. Здесь всё предельно ясно. Война в Украине привела к сильнейшим разрушениям глобальных цепочек поставок, в том числе на всём евразийском континенте. Находясь в центре последнего, Казахстан и другие страны региона, которые ставят своей целью стать сухопутным мостом между Китаем и ЕС, ощущают негативные последствия этого процесса. В данном контексте особую актуальность приобретают новые альтернативные транспортные коридоры, обеспечивающие выход в Мировой океан. И задачу эту лучше всего реализовать в рамках инициативы «Пояс и путь», где механизм «С+С5» мог бы сыграть весьма важную роль.
- Когда BRI только зарождался, никто и предположить не мог, во что перерастёт напряженность в отношениях России и Украины. Насколько серьёзно сегодняшняя война повлияла на планы Пекина? Намерен ли он менять стратегию?
- Сразу скажу, что многочисленные спекуляции вокруг того, что Пекин якобы заранее знал о планах Москвы по вторжению в Украину, считаю беспочвенными и неуместными. Хотя бы потому, что эта война обернулась для Китая серьёзными политическими и экономическими проблемами, в том числе масштабными потерями в грузоперевозках (и ж/д, и авто-, и авиа-), которые шли по северному маршруту через территорию РФ. К тому же с этим конфликтом ещё туже закрутилась спираль противостояния между КНР и США со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.
Тут важно напомнить, что проект «Пояс и путь», который потребовал многомиллиардных вливаний в наземные транзитно-транспортные коридоры, изначально ставил главной целью выстроить альтернативные морским путям маршруты доставки товаров из Китая в Европу и обратно. А теперь, когда вероятность прямого или опосредованного конфликта Запада и Китая на море в разы повысилась, инициатива десятилетней давности становится на вес золота.
Принимая во внимание масштабные геополитические сдвиги, очевидно, что Пекин будет ещё более ускоренными темпами создавать альтернативный нынешнему китаецентричный мировой порядок. А значит, не приходится сомневаться в том, что руководство Поднебесной и, в частности, Си Цзиньпин, который по итогам мартовской сессии ВСНП остался у руля ещё, как минимум, на 5-10 лет, будет продолжать реализацию стратегической инициативы BRI. Соответственно роль Казахстана и других республик Центральной Азии как неких тестовых площадок для апробации новых проектов и подходов Китая будет усиливаться.
Вернуть доверие
- На какие вопросы сотрудничества вы рекомендуете обратить особое внимание?
- Подводя итоги, можно сказать, что в рамках BRI в Казахстане за десять лет проделан большой объём работы. Благодаря выверенной линии наша страна смогла не только преумножить свои материальные и имиджевые бонусы, но и превратиться в некоего гаранта стабильного продолжения реализации ранее достигнутых договорённостей. Причем это своё положение Астана теперь вполне может использовать для дипломатичного доведения до Пекина ключевых месседжей. Допустим, о нежелательности включения КНР в решение вопросов безопасности в Центральной Азии, учитывая, что в среднесрочной перспективе Пекин будет делать упор именно на необходимость защиты построенных объектов инфраструктуры.
Кроме того, следует обратить внимание китайской стороны на имеющиеся проблемные вопросы в двустороннем сотрудничестве, без решения которых будет сложно повысить его качество. Главный из них – это отсутствие доверия, в особенности со стороны казахстанской общественности, которая по-прежнему скептически относится к Поднебесной и его инициативам. Здесь значимую роль могли бы сыграть как раз гуманитарные обмены и программы. Причём необходимо инициировать совершенно новые форматы усиления культурно-гуманитарного сотрудничества, поскольку старые не дали должного эффекта. И здесь уместно было бы создание совместных общественных фондов, которые будут работать в Центральной Азии. Как показывает практика, они вызывают большее доверие у граждан, нежели государственные проекты и программы.
В контексте планов Китая по дальнейшему расширению инициативы «Пояс и путь» Казахстану важно удерживать статус ключевого его партнера в ЦА. Для этого следует оперативно решать возникающие трудности при реализации совместных проектов, вызывающие раздражение китайской стороны и способствующие снижению её заинтересованности. Речь идёт о целом ряде препятствий технического и бюрократического плана, что приводит к затягиванию сроков реализации проектов.
Хочу также напомнить, что долгие годы деятельность совместной казахстанско-китайской комиссии по урегулированию водных вопросов не приносит ощутимых результатов. Очевидно, пора менять подходы. Думаю, внедрение китайских технологий водосбережения в орошаемом земледелии Казахстана могло бы не только улучшить ситуацию, но и создать максимально ощутимый позитивный имидж КНР как ответственной державы и дружелюбного соседа. Пожалуй, в создании подобного его образа не на словах, а на деле – истинная цель и Астаны, и Пекина.
В этом плане хороший эффект дало бы возобновление реализации ранее намеченных проектов, в том числе по строительству плотин и ГЭС на реках Или, Чилик и Тентек в Алматинской области совместно с китайской компанией China Gezhouba Group Corporation. Это позволило бы хотя бы частично повысить эффективность водопользования в Казахстане, а также способствовало бы продвижению в вопросе вододеления.
Ну и, наконец, перед открытием третьего железнодорожного перехода на границе с Китаем (на участке Бакты) важно подготовить необходимую инфраструктуру с казахстанской стороны. При этом приоритетное внимание необходимо уделить строительству участка Аягоз-Бакты с перспективой соединения её с магистралью Тачэн-Карамай. Данный маршрут имеет большие шансы в краткосрочной перспективе стать стержнем более масштабного срединного коридора, по которому будут транспортировать грузы из Китая в ЕС и обратно.
В целом, несмотря на наличие определённых вызовов со стороны Пекина и его инициативы «Пояс и путь», все страны Центральной Азии продолжают наращивать связи с восточным соседом, открываются новые страницы во взаимоотношениях. Теперь, когда у нас уже есть обширный опыт реализации проектов с Китаем, мы вполне можем избежать возникновения новых сложностей.
Великолепная «шестёрка». Какое будущее у нового формата «ЦА+КНР»?
