Инициированная нашим изданием дискуссия на тему: «Долго ли протянет казахстанская наука, если государство не примет адекватные меры по ее спасению?», судя по откликам самих ученых и количеству желающих высказать свое мнение, вызвала большой интерес в научном сообществе. И это понятно, особенно если учесть, что последний конкурс на грантовое финансирование научных и научно-технических проектов на 2021-2023 годы не просто лишил многих из них возможности продолжать исследования, но и фактически оставил без средств к существованию. В рядах безработных оказались и ученые физико-математического профиля – именно им мы решили предоставить слово сегодня.
Людмила Алексеева, доктор физико-математических наук, профессор, главный научный сотрудник Института математики и математического моделирования МОН РК, академик МАНЕ:
«Науке приходится выживать в условиях театра абсурда»
- Деятельность Комитета науки МОН РК можно описать одной известной фразой из басни Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», поскольку так бездумно управлять наукой могут лишь люди, далекие от нее и совершено не заинтересованные в ее развитии. Отсюда и все эти псевдореформы, в результате которых стремительно сокращается число научных работников и исчезают целые научные направления, по которым в советские времена казахстанская наука занимала лидирующие позиции.
На мой взгляд, цифра в 23 тысячи ученых, которые якобы работают в Казахстане, слишком преувеличена (впрочем, даже этого количества мало при нынешних темпах развития мировой науки), поскольку многие сидят без работы. Причем 30 процентов – это магистранты, докторанты, молодые специалисты, которые только начинают свой путь в науке и в большинстве своем вряд ли захотят при нынешнем положении дел связывать с ней дальнейшую судьбу. В лучшем случае они уедут реализовывать себя за границу...
Увы, сегодня ученых оценивают не по квалификации, даже не по актуальности и уровню проводимых ими исследований, а по пресловутому индексу Хирша и количеству англоязычных публикаций в научных журналах с высокими квартилями. Даже небольшая статейка в таком издании на 5-7 страниц, где умещаются выводы разве что недолгих исследований, ценится много выше серьезной научной статьи в отечественном журнале, в которой изложены результаты зачастую многолетних исследований на русском или казахском языках. Да что говорить, если в РК перестали признавать даже статьи, опубликованные в изданиях Российской академии наук с высоким индексом научного цитирования – хотя попасть туда куда сложнее, нежели в большинство зарубежных.
Такая политика, по сути, «задавила» отечественные научные журналы, опустошив их редакционные портфели. К примеру, в области физико-математических наук практически не осталось изданий, которые бы входили в список, признаваемый Комитетом по контролю в сфере образования и науки (ККСОН), где мы могли бы публиковаться на языке, на котором думаем, говорим и пишем. От нас требуют написания научных статей на английском языке именно в журналах, зарегистрированных на WEB of Science и Scopus. На вопрос, почему выбраны только эти две платформы, наверное, не смогут ответить даже в самом Комитете науки. Но, как я полагаю, причина в том, что там регистрируются лишь англоязычные публикации, а русскоязычные, как, например, на GoogleScolar, нет.
Такая система оценки труда ученых тесно связана с грантовым финансированием, на которое двадцать лет назад перевели всю науку Казахстана, оставив на базовом финансировании лишь административный и хозяйственный персонал научно-исследовательских институтов (НИИ). Суть его проста: повезло выиграть грант – работаешь еще три года, а не повезло - никому не нужны ни твоя лаборатория, ни ее оборудование, ни сами исследования, которым ты посвятил много лет. Причем чаще всего мы наблюдаем второй вариант, поскольку пройти через бюрократическое сито Комитета науки весьма и весьма сложно - то неправильно оформлена заявка, то некомпетентно проведена экспертиза, то помешало предвзятое мнение эксперта ННС – национальных научных советов (к этому вопросу я вернусь позже). По сути, казахстанских ученых поделили на два сорта: «первосортные» получают гранты на свои исследования, а «второсортные», коих большинство, каждый раз оказываются у разбитого корыта.
К чему в итоге привело грантовое финансирование? К невозможности стратегического планирования развития фундаментальной и прикладной науки. Эту сферу поразило мелкотемье, когда в надежде получить хотя бы один небольшой грант ученые вынуждены разбивать свои исследования на несколько проектов, а потом соответственно работать на пол- и четверть ставки. Ведь при таком скудном финансировании обеспечить в рамках одного гранта полные ставки группе ученых хотя бы из семи человек практически невозможно.
Если ситуация не изменится, то, увы, настоящая наука в РК умрет в ближайшее десятилетие – вот мой прогноз. Поэтому мы твердо убеждены, что стратегическое планирование ее развития должно основываться исключительно на базовом финансировании научных подразделений НИИ. Только эти самые НИИ могут формировать республиканские программы фундаментальных и прикладных исследований, осуществлять мониторинг проектов, вошедших в эти программы, и проводить действительно квалифицированную научную экспертизу. Обращаться к зарубежным экспертам они должны лишь в случае спорных проектов.
Грантовое финансирование при этом должно сохраниться, но только для проведения дополнительных работ учеными в новых направлениях, для рисковых проектов, для написания монографий, учебников и т.д. Как бонус – отпадет необходимость тратить безумные деньги на зарубежную экспертизу, часто неквалифицированную. Ведь заключения по нашим проектам тамошние эксперты дают, исходя из своего уровня знаний, зачастую даже не владея соответствующей терминологией. Тогда как руководители проектов оказываются полностью бесправными в оспаривании их оценок, впрочем, как и заключений ННС.
Работа ННС при проведении конкурсов на гранты - тема отдельной дискуссии, а здесь я затрону лишь некоторые аспекты. Один из них заключается в том, что многие такие советы сформированы из представителей совершенно разных отраслей науки (причем по одному профилю сразу три-четыре человека). Ну, какое решение могут принять, скажем, биологи или химики по проектам в области математики, физики, механики, и наоборот? Разумеется, такое, какое ему выдаст эксперт ННС, который представляет проекты по своему направлению.
Кстати, в этом году мы могли воочию наблюдать, что происходит на заседаниях ННС, поскольку они проходили в онлайн-формате. Вот где лоббирование интересов представлено во всей красе! Если, к примеру, эксперту ННС надо продвинуть какой-то проект, то он его и презентует хорошо, и сильные стороны из экспертизы зачитает, и добавит, если надо, свои дополнительные 10, а то и все 15 баллов. Если же он не заинтересован в проекте, то и представит его кое-как, и отразит слабые стороны, и предложит невысокий балл, за который затем дружно проголосуют остальные члены ННС, тоже не разбирающиеся в теме исследования. Но самое возмутительное – это когда неугодные проекты с высоким баллом попросту отклоняют, занизив финансирование более чем на 25 процентов, причем безо всякого объяснения. И попробуй добиться справедливости – в таких ситуациях, как правило, никто ничего не знает и никто ни за что не отвечает.
Нужно срочно прекращать это безобразие! Во-первых, необходимо обязать ННС четко обосновывать свои решения относительно понижения или повышения баллов проектам, причем разрешать им добавлять не более одного одного-двух баллов. Понижение уровня финансирования проекта должно также обосновываться по статьям сметы расходов. Во-вторых, эти советы должны состоять из специалистов одного направления науки, а не, к примеру, из всех областей естествознания (физико-математические науки должны иметь свой ННС, биологи и химики – свои и т.д.). Только в этом случае обсуждение проектов будет предметным и объективным. И, в-третьих, необходимо учитывать оценку работы ученых и по уже завершенным проектам, которые тоже проходят государственную экспертизу.
Пока не будут выполнены хотя бы перечисленные условия, ни о каком развитии науки не может быть и речи. К примеру, результатом последнего конкурса на 2021-2023 гг. стало то, что научные коллективы с высокими оценками зарубежной экспертизы как по завершенным, так и по «свежим» проектам остались без грантов. Что им теперь прикажете делать? Разбегаться в поисках работы или проситься в качестве исполнителей в чужие проекты на минимальные зарплаты?
К сожалению, никого не волнует их бедственное положение – даже Национальную академию наук. Чем вообще занимается эта общественная организация? Похоже, только выборами академиков и членов-корреспондентов, что сегодня стало так престижно. И это неудивительно, если учесть, что академию давно лишили соответствующих полномочий, даже касающихся экспертизы проектов. А ведь когда-то это был штаб науки в КазССР, который формировал научные направления и программы, курировал десятки НИИ. И академики получали там свои стипендии вполне обоснованно.
Теперь же наши ежеквартальные отчеты проверяют простые клерки из Комитета науки МОН РК, которые, не понимая смысла написанного, не вникая в его содержание, пытаются сверять «ожидаемые результаты» с «полученными». Да что там говорить, если любую перестановку слов или замену их синонимами они могут расценить как «невыполнение» календарного плана. И им безразлично, что от их вердикта зависит судьба целых институтов и их сотрудников. Разве это не абсурд?
А ведь мы много раз пытались донести до Комитета, что составить точный календарный план на три года можно лишь в том случае, когда исследования уже завершены, поскольку в науке невозможно все предвидеть, причем часто именно непредвиденные результаты и становятся лучшими достижениями. Однако нас не только не услышали, но и ввели недавно новые правила, согласно которым все наши публикации по завершенным проектам, которые выходят в этом году (статьи ведь не печатаются мгновенно в журналах), не будут учитываться в последующих отчетах.
Что еще придумают КН МОН РК и некоторые наши ретивые ученые, дабы избавиться от конкурентов? Вот в каком театре абсурда приходится выживать науке Казахстана…
Алтыншаш Найманова, доктор физико-математических наук, профессор:
«МОН РК собственноручно породило армию псевдо-ученых»
- С огромным интересом прочитала опубликованные в вашем издании мнения ученых, которые обеспокоены исчезновением в Казахстане настоящей науки. Хотелось бы высказать и свои соображения на этот счет.
Первое. Складывается ощущение, что Министерству образования и науки, в частности, клеркам-исполнителям из Комитета науки абсолютно наплевать на то, что многие высококвалифицированные ученые по итогам последних конкурсов на грантовое финансирование остались безработными либо вынужденными выживать на мизерные зарплаты. Мы уже и забыли, когда руководители ведомства встречались с нами или хотя бы просто интересовались проблемами и трудностями, с которыми приходится сталкиваться научно-исследовательским лабораториям. Они допускают к себе разве что избранных, удобных и довольных людей, а остальных попросту игнорируют. Иначе как объяснить тот факт, что неоднократные наши обращения к министру образования и науки ни разу не удостоились ответа?
Второе. Финансируя сомнительные проекты, МОН РК собственноручно породило армию псевдо-ученых, которые научились делать бизнес на науке. Странным образом они выигрывают сразу по несколько грантов, но при этом неспособны выдать хоть сколько-нибудь значимые научные результаты. Вина за это отчасти лежит на ННС, где восседают местные князьки, считающие себя вершителями судеб. Раскидываясь дополнительными баллами по принципу «нравится – не нравится», они даже не пытаются отделять зерна от плевел. И никому «наверху» нет дела до того, что специалисты одной области науки без зазрения совести ставят несоразмерные баллы по проектам в других областях, в которых ничего не смыслят. Обращаюсь к ним: вам не стыдно участвовать в этом фарсе?
Третье. Как мне кажется, унижение ученых стало основным принципом Комитета науки, если судить по тому, что главным критерием оценки их труда он выбрал бахвальство публикациями в журналах, зарегистрированных на WEB of Science и Scopus с высокими квартилями и процентилями. Так вот, хочу довести до сведения Комитета, что, во-первых, в мире существует много признанных специалистами высокорейтинговых журналов, зарегистрированных на других платформах. Во-вторых, и квартили, и процентили на этих базах являются условными переменными, которые меняются из года в год, а потому судить по ним о ценности проведенных исследований – нельзя!
Еще одно неадекватное требование Комитета науки к проектам касается публикации одинакового количества рейтинговых статей, причем без учета специфики специальности. «Благодаря» ему многие области науки оказываются фактически неконкурентоспособными, соответственно они остаются без финансирования и обречены на вымирание. К примеру, нам, гидромеханикам, для того, чтобы опубликовать серьезную научную статью, требуется не один год исследований, связанных с математическим моделированием изучаемых процессов, разработкой алгоритмов решения поставленных задач, их компьютерной реализацией, отладкой и лишь затем компьютерными экспериментами с анализом полученных результатов с натурными наблюдениями и экспериментальными данными. В то же время есть такие области науки, специфика которых позволяет публиковать с десяток статей за один год...
К тому же надо понимать, что для выполнения серьезных научно-исследовательских работ трехгодичного гранта совершенно недостаточно. При такой системе оценки проектов и их финансирования вообще бессмысленно вести глубокие исследования. В итоге все, что вы сделаете, оказывается попросту ненужным государству…
Между тем, вычислительная гидромеханика ввиду своей сложности является весьма высокооплачиваемым и востребованным научным направлением за рубежом. Я уже не говорю о высококлассных программистах в науке, труд которых высоко ценится во всех странах, но только не в Казахстане. К слову, за те три месяца, что мы сидели без работы, наша лаборатория лишилась молодого и талантливого ученого – ее пригласили работать за рубеж. Вот так государство «заботится» о перспективных специалистах! Вместо того, чтобы создавать рабочие места, сохранять опытные кадры и продвигать молодых, оно, по сути, всех без разбору выбрасывает на улицу.
Четвертое. Могу смело заявить, что многие требования, предъявляемые к научным проектам, – это просто красивые, но при этом пустые слова. К примеру, пункт «связь с зарубежными учеными» выполнить в нынешних условиях просто нереально. Да, на протяжении десяти лет наша группа тесно сотрудничала с зарубежными учеными из Германии и Франции: у нас были командировки в эти страны, мы выполняли совместные исследования с привлечением молодых специалистов. При этом как сторона Франции, так и Германии оказывала нам содействие в этой совместной работе. Но потом наш проект лишили грантового финансирования, вследствие чего мы вынуждены были приостановить работу и тем самым разочаровать своих зарубежных коллег... И кто после такого захочет сотрудничать с казахстанскими учеными?!
Вы спрашиваете: долго ли протянет наука в Казахстане? Отвечаю: она уже находится в состоянии агонии!
В шаге от точки невозврата. Сможет ли наука стать производительной силой?
