Одной из самых устойчивых мифологем суверенной казахстанской истории является легенда о наших несметных нефтяных богатствах, которые должны были стать гарантией нашего беспроблемного будущего. Возник этот миф практически со дня обретения независимости. Народ упорно пичкали установкой, что еще немного, еще чуть-чуть, и мы заживем не хуже, чем арабские шейхи.
Казалось, как только мы догоним линию горизонта, так сразу наступит всеобщая «кувейтизация» нашей на тот момент суровой действительности. Но при этом почему-то мало кто отдавал себе отчет в том, что сама по себе попытка достичь линии горизонта – занятие в общем-то бессмысленное. И сейчас, спустя тридцать лет, манящие перспективы нефтяного чуда по-прежнему остаются миражом в пустыне. Впрочем, не для всех: существует узкая прослойка казахстанских и прочих граждан, на которых подобно манне небесной пролился поток нефтедолларов. Имена кое-кого из этих людей уже давно на слуху, а потому нет особой нужды их повторять.
Казалось бы, остается только порадоваться за отечественную олигархию, семимильными шагами продвигающуюся в списках мировых нуворишей. Однако вместо радостных возгласов из глубин души подавляющей части наших граждан вырывается вопль недоумения и горечи. Почему при таких колоссальных сырьевых возможностях большинство казахстанцев в нашей не самой густонаселенной стране прозябает на задворках нефтяного праздника жизни, который могут себе позволить лишь отдельные наши сограждане? В чем причина такого парадоксального положения вещей? Возможно ли разумное разрешение данной ситуации и когда? С каждым годом число людей, задающихся этими вопросами, множится почти в геометрической прогрессии.
После крушения всего, что так или иначе ассоциировалось с категориями «социальная справедливость», «равенство», последние стали чем-то вроде ругательных слов. В рамках новых идеологических парадигм настойчиво насаждалась «революцияфобия». Любой сколько-нибудь массовый протест преподносился как пляска неких сатанинских сил, готовых разрушить все и вся. А социальная справедливость предавалась всеобщей анафеме как категория, абсолютно нивелирующая человеческую индивидуальность и губящая ее на прокрустовом ложе всеобщей уравниловки. В качестве антитезы воспевались индивидуализм и принцип «каждый сам за себя».
Время показало, что голое отрицание принципов прежней социальной политики и абсолютизация либеральных ценностей не есть панацея от издержек переходного периода. Особенно в плане того, что касается справедливого распределения прибыли от добычи и продажи богатств наших недр. Не может перманентно продолжаться ситуация, когда основная масса населения оказывается обделенной при дележе того же нефтяного пирога. Это противоречит как принципу рациональности, лежащему в основе идеологии либерализма, так и здравому смыслу, без которого трудно созидать новую и полноценную государственность. Представляется, что на данный момент это уже более чем очевидно.
Вовсе не призываю немедленно все взять и поделить. В то же время невозможно продолжать игнорировать процесс усугубляющейся социальной дифференциации нашего общества. В его недрах медленно, но неуклонно нарастает социальная напряженность, порожденная вызывающе кричащей роскошью жизни одних и крайне удручающим жизненным положением других. И этих других намного больше, чем первых, а тенденция к росту разрыва в доходах самых богатых и самых бедных только усиливается.
Словосочетание «классовая ненависть», может быть, сейчас и не в ходу, но полагаю, что именно оно как нельзя лучше характеризует ощущения и чувства большей части нашего народа. Попытки снизить уровень социальной напряженности мерами разового характера - занятие малоперспективное. Более того, на фоне непрекращающейся инфляции подобные меры, к тому же со странным постоянством совпадающие с очередными политическими мероприятиями вроде выборов, ничего, кроме раздражения, вызывать не могут.
Нашим элитам, если они действительно считают себя таковыми, пора от лозунгового камлания перейти к практике социального сотрудничества с обществом, которым они управляют. Именно сотрудничества, а не задабривания разовыми подачками. И начать это можно было бы именно с того пресловутого сырьевого сектора, посредством которого всем нам когда-то были обещаны «молочные реки и кисельные берега». Да, не получилось с первого раза – но, может быть, получится со второго? Необязательно все и сразу, однако начинать рано или поздно придется. И чем раньше, тем лучше будет для всех.
Готовых рецептов, как лучше это сделать, нет, но кое-какой мировой опыт все же имеется. Значит, его следует тщательно изучить, отобрать все самое рациональное и адаптировать к нашей действительности. Из самого свежего – опыт Норвегии. Да, ее население втрое меньше, чем наше, но ведь и по запасам нефти она во столько же раз уступает Казахстану. К тому же природно-климатические условия в Скандинавии не назовешь тепличными. Между тем, как толково и максимально эффективно используют норвежцы доходы от углеводородного сектора! Аж зависть берет. Ну почему мы так не можем?..
У этой проблемы есть и обратная сторона. Для тех же транснациональных корпораций, снимающих огромные прибыли с добычи казахстанской нефти, крайне важно делать это в спокойной обстановке, а не в стране, внутриполитическая температура которой медленно, но неуклонно нарастает, и бог знает, чем это может обернуться.
Задача восстановления позиций нашего государства (подчеркиваю: именно государства) в нефтяной отрасли имеет большое значение и с точки зрения обеспечения стабильности внутри республики. Все мы знаем, что на наших месторождениях извлекают очень много нефти. Однако какова прибыль от ее добычи, транспортировки и последующей продажи, как распределяется эта прибыль, сколько остается в стране, а сколько уходит, и, самое главное, кому уходит – сие есть тайна за семью печатями. Но ведь народ наш не слеп и не глуп, он все видит и все понимает.
Более того, он видит и понимает гораздо дальше и глубже, чем кое-кому кажется. Например, то, как развращающе долларовый нефтепад влияет на поведение некоторой части нашей элиты. При этом, когда одни сибаритствуют, на другом полюсе общества люди впадают в глубокую апатию и испытывают глухое отчаяние от отсутствия всяких перспектив для себя и своих детей.
Как показывает мировая история, беспросветная нужда и потеря веры в будущее – отличная питательная среда для разного рода экстремистских течений. На протяжении долгих лет Казахстан оставался в стороне от бурных политических катаклизмов разных эпох. Так было, например, в начале ХХ века, когда революционные вихри, охватившие европейскую часть российской империи, доносились до Степного края глухим рокотом, но не затрагивали традиционного кочевого устройства казахского общества. А потом случился Ашаршылык, трагедия, равной которой в истории казахов не было ни до, ни после. Понятно, что любая аналогия носит условный характер, но все же сегодняшняя ситуация имеет с той некоторое сходство. В чем оно заключается? В том, что основная часть коренного населения оказалась в роли неприкаянных пасынков на своей же земле.
Однако есть одно принципиальное различие между эпохой великих социальных экспериментов большевиков-сталинцев и сегодняшней эрой золотого тельца. Если тогда мы, оставаясь полуколониально-сырьевым придатком центра, не могли сами определять сценарий своей жизни, то теперь мы вроде бы как суверенная страна.
Пункт 3 статьи 6 Конституции РК гласит, что земля и ее недра находятся в государственной собственности. Также в ней прописано, что единственным источником государственной власти является народ. Так не пришло ли время наполнить некоторые положения Основного закона страны реальным содержанием? Пока же складывается ситуация, больше смахивающая на абсурд. Приведу лишь один пример, давно набивший оскомину: казахстанские рабочие, занятые на строительстве объектов нефтегазового комплекса, получают зарплату в разы меньшую, чем иностранные работники. Хотя еще совсем недавно Казахстан по своему кадровому потенциалу вряд ли мог быть отнесен к странам так называемого «третьего мира» (о сегодняшней ситуации в этом плане судить не берусь).
Конечно, кто-то может сказать, что односторонний пересмотр однажды подписанных нефтяных контрактов станет грубым нарушением не только самих договоренностей, но и законов. Однако если налицо ущемление национальных интересов, если заключенные в сложный переходный период соглашения носят явно несправедливый и даже дискриминационный характер, то возникает резонный вопрос: а нужны ли нам такие законы?
Время не стоит на месте. Оно скоротечно. Изменились условия. Они уже не такие, когда мы начинали свое движение по пути рыночных преобразований. Мы уже достаточно твердо стоим на ногах. Значит, с нашими интересами должны считаться. Но произойдет это только в том случае, если необходимость и важность таких шагов осознаем мы сами.
В этих условиях особая ответственность ложится на нашу элиту. После длительного периода государственного безвременья она получила в свои руки реальные бразды правления. И теперь, прежде всего, от нее зависит будущее государства, будущее нации, будущее ее самой. Сможет ли она вовремя избавиться от синдрома вседозволенности и подняться выше узколобого корпоративного эгоизма? Осознает ли свое историческое предназначение, которое заключается вовсе не в том, чтобы быть принятой в планетарный клуб миллиардеров, а в чем-то ином? Например, в стремлении заложить основы реальной и дееспособной государственности. В том, чтобы создать институт преемственности власти, возвести в традицию принцип равенства всех перед законом, начав при этом с самих себя. И, наконец, в пересмотре правил игры, создании более или менее равных условий для всех ее участников.
При возникновении разного рода трудностей у нас любят кивать в сторону развитых стран мира. Дескать, они проходили через то же самое. Может, в такой постановке вопроса и присутствует некая доля истины, но именно только доля. Да, страны с развитой рыночной экономикой тоже проходили, скажем, через периоды «шоковой терапии». Например, Великобритания в период правления Маргарет Тэтчер. Но при этом британские олигархи спустя 17 лет после тэтчеровской приватизации, проведенной в целом ряде отраслей, внесли в государственный бюджет 23% разницы между стоимостью собственности и ее рыночной ценой. Чем не пример для подражания и фундамент легитимизации статус-кво?
Для отечественного общественного мнения такой ответственный подход был бы гораздо весомее, чем бесконечные стенания монополистов, например, по поводу того, что наши цены на тепло- и электроэнергию якобы не соответствуют мировым стандартам, а наше несознательное население не желает раскошеливаться на реконструкцию обветшавшей инфраструктуры электро- и теплосетей. А уж если быть до конца честными, то у нас еще много чего не соответствует мировым стандартам.
Поэтому давайте оставим в сторону принцип двойных подходов при объяснении друг другу несуразностей нашей внутренней жизни. И, если несколько переиначить знаменитую фразу профессора Преображенского из повести М. Булгакова «Собачье сердце», то разруха не в энерго- и теплосетях, а в головах наших чиновников.
И чем скорее она будет преодолена, тем лучше будет для всех нас.
Сложный диагноз. «Голландская болезнь» в Казахстане больше неактуальна?
