В прошлом номере Qazaqstan Monitor была опубликована статья «Языковой парадокс. Доля учащихся казахских классов снижается, а русских – растет». Она носила, главным образом, констатирующий характер, в ней не рассматривались возможные причины возникновения столь неожиданной, на первый взгляд, тенденции. А без попытки выявить те факторы, которые могли вызвать изменение тренда, разговор будет неполным.

Такие разные юг и север

Вкратце напомню, о чем шла речь. К моменту распада СССР в нашей республике доля школьников, обучавшихся на казахском языке, составляла менее трети (32,4%). За первые двадцать лет независимости она увеличилась почти вдвое – до 62,5%. Затем на протяжении еще нескольких лет эта доля продолжала расти, но уже куда более низкими темпами, а после 2014-го практически замерла на одной отметке. Наконец, в последние годы наметилась тенденция к ее снижению, пусть и пока слабо выраженная: 65,69 – 65,60 – 65,35 %, хотя доля школьников-казахов за эти же семь лет возросла на три процентных пункта – с 73% до 76%.

А вот удельный вес детей, обучающихся на русском языке, упав в том же 2014-м до своего исторического минимума (30,6%), затем стал увеличиваться и за семь последних лет вырос на один процентный пункт (31,54%). В абсолютных цифрах количество таких школьников за рассматриваемый период возросло с 800 тысяч почти до 1,1 миллиона, или более чем на треть (!), хотя до этого оно все время только сокращалось.

Определенную лепту в это внесли узбекская, уйгурская и таджикская диаспоры, которые переориентировали часть своих детей с родных языков обучения (в Казахстане есть такие школы и классы) на русский. Но все же решающее влияние оказало то обстоятельство, что сами казахи стали чаще отдавать предпочтение получению образования на языке Пушкина. В пользу такой версии говорит отрицательная динамика изменения процентного соотношения между количеством учащихся казахских классов, с одной стороны, и общим количеством школьников «титульной» национальности, с другой. Данный показатель (назовем его условно УПКОК – уровень приверженности казахов обучению на казахском же языке) за последние пять лет снизился с 88,6 до 85,9%, или почти на три процентных пункта.

А как он выглядит в разрезе регионов? Это можно узнать по предлагаемой ниже таблице:

Кого-то может удивить показатель Туркестанской области, превышающий сто процентов, – то есть, учащихся казахских классов там больше, чем школьников-казахов. Но это особый регион: в нем проживают более ста тысяч детей соответствующего возраста из узбекских и других тюркоязычных, а также таджикских семей (в сумме они составляют примерно 20% всего ученического контингента), и какая-то их часть обучается в казахских классах. Тем более что в отдельных селах других школ и нет. В остальных же областях доля этих, да и прочих этнических меньшинств – разумеется, за исключением русских – невелика.

Как видно из таблицы, прослеживается четкая закономерность. На всем юге страны, кроме города Алматы (это особая статья), и в Мангистау рассматриваемый показатель превышает 90 процентов. Но чем дальше на север, тем ниже он становится: в Карагандинской области – 80,6, в Акмолинской – 74,4, в Павлодарской – 68,6, в Северо-Казахстанской – 60,6, в Костанайской – 54,4. И если брать в целом северные регионы плюс Нур-Султан, то выходит, что там только две трети казахских детей, а то и меньше, получают образование на языке предков.

Теперь обратите внимание на крайний правый столбец (выделен зеленым цветом), в котором отражена динамика изменения УПКОК за последние пять лет. Из него видно, что условный «уровень приверженности казахов обучению на казахском же языке» за этот период снизился повсеместно, даже на юге, за исключением Туркестанской области, самой густонаселенной, самой многодетной и самой (наряду с Алматинской) аграрной. Но если в южных регионах отрицательная динамика в целом была незначительной (от 1,1 до 2,4 процентных пункта, и только в городе Шымкенте она оказалась существеннее), то на севере и в столице Казахстана УПКОК упал сразу на 5-6 процентных пунктов.

Что важнее – язык или образование?

Иначе говоря, северные казахи проявляют больше склонности к получению образования на русском языке, чем южные. Кто-то объяснит это последствиями русификации, имевшей место в советский период, и соответственно «языковой наследственностью (преемственностью)». Но ведь после обретения независимости там тоже прослеживалась очевидная тенденция к тому, чтобы отдавать детей в казахские классы. Почему же произошел разворот в обратную сторону?

И потом, например, в Нур-Султане значительную часть жителей составляют «титульные» выходцы с юга, который в гораздо меньшей степени подвергся русификации, но, тем не менее, в столице соотношение между количеством учащихся казахских классов и общим количеством школьников-казахов намного ниже, чем в целом по республике и даже чем в Алматы. К тому же главный город страны является одним из трех лидеров (или анти-лидеров?) по темпам снижения УПКОК – 5,8 процентных пункта за пять лет.

То есть, изменение тренда вызвано какими-то другими причинами. И здесь есть смысл обратить внимание на то, что отрицательная динамика, о которой идет речь, берет начало с 2015-16 годов. Именно тогда Казахстан вступил в полосу социально-экономического кризиса, вызванного падением цен на нефть, другие статьи нашего экспорта (а также отсутствием реальной альтернативы сырьевой экономике), что повлекло за собой рост «чемоданных настроений», в том числе и среди представителей «титульного» этноса. А образование, полученное на русском языке, для потенциальных мигрантов, причем не только посматривающих в сторону РФ, все-таки предпочтительнее, чем казахскоязычное.

Тогда же стало увеличиваться количество молодых казахстанцев, поступающих в российские вузы, В соседнюю страну с ее огромным рынком труда и более высокими зарплатами потянулись наши трудовые мигранты. А год назад Владимир Путин прямо заявил, что в России не хватает рабочих рук, что с каждым годом их дефицит будет только обостряться (кстати, сейчас на правительственном уровне рассматривается возможность привлечения даже заключенных), и потому РФ нуждается в притоке «носителей русского языка».

Все названные выше обстоятельства могли так или иначе привести к пересмотру некоторой частью казахского социума своих предпочтений при выборе языка обучения для детей.

Другой важный момент. Раньше споры о том, какие школы (казахские или русские) лучше с точки зрения качества обучения, носили неконкретный и чисто субъективный характер, с отсутствием у каждой из сторон доказательной базы в виде фактов и цифр. Но после 2011-го стали появляться сопоставительные данные. Именно в тот год Национальный центр оценки качества образования МОН РК обнародовал подробный отчет о результатах, показанных 15-летними казахстанскими учащимися в ходе сдачи тестов PISA, которой впервые была охвачена и наша страна. Они, как и итоги следующих тестирований, выявили серьезный разрыв между уровнем знаний и навыков учеников русских и казахских классов. В математической грамотности этот разрыв составляет во временном выражении больше года, а в читательской и естественно-научной – полтора года. Как вы поняли, не в пользу детей, получающих образование на казахском языке. Это при том, что учащиеся русских школ Казахстана сами отстают от сверстников из многих других стран, в том числе России и Украины, не говоря уже, например, об Эстонии.

Появление таких данных в СМИ наверняка тоже способствовало тому, что часть родителей стала задумываться: а есть ли смысл отдавать сыновей и дочерей в казахские школы? Конечно, знать и свободно говорить на языке предков, который к тому же имеет статус государственного, надо, но для многих пап и мам еще более важно, чтобы их дети получили качественное (насколько это возможно в нашей стране) образование. Кроме того, русский язык предпочтительнее и с точки зрения внешкольного обучения, расширения кругозора, поскольку на нем, в отличие от казахского, можно много чего прочитать, послушать, посмотреть.

Поэтому для все большего числа родителей-казахов оптимальным становится такой вариант: дома, в семье воспитывать детей на родном языке, чтобы они не забывали о своих корнях, а образование давать им на другом – русском или, если позволяют финансовые возможности, английском (в частной школе). И это вполне оправданный прагматичный подход, продиктованный заботой о будущем ребенка…