Если в советские времена людей портил квартирный вопрос, то сегодня, в независимом Казахстане, – языковой: он делает нас крайне нетерпимыми, озлобленными. Все чаще звучат призывы к откровенно дискриминационным мерам. А в последнее время кое-кто начал уже переходить от слов к действиям, которые немалая часть граждан называет «патриотическими». И как раз таки о «языковом патриотизме» сегодня хотелось бы поговорить.

Типичный казахский интеллигент

…Есть у меня старый знакомый, даже можно сказать, приятель, с которым мы примерно в одно время, еще во второй половине 1970-х, учились на журфаке КазГУ: он – на казахском отделении, я – на русском. Позже, уже перед самым распадом СССР, мы работали в соседних редакциях областных газет, причем оба занимали одинаковую должность – заместителя главного редактора. Он перешел на нее из обкома Компартии, где был инструктором отдела пропаганды и агитации, я же двигался сугубо по журналистской стезе, хотя к тому времени тоже, как и он, стал коммунистом – этого требовала должность. Мы часто общались как коллеги, не раз вместе застольничали. Я так и остался замом, а он позже возглавил областную телерадиокомпанию, работал в «Егемен Казахстан», главной официальной казахскоязычной газете страны. По взглядам, мировоззрению его можно отнести к типичным представителям казахской интеллигенции.

Не могу назвать своего старого знакомого радикальным националистом – во всяком случае при личном общении он не оставляет такого впечатления. Но в последнее время замечаю, что его публикации в «Фейсбуке», где он весьма активен (ведет, как минимум, два аккаунта, в каждом из которых ежедневно размещает по несколько постов, имеет массу друзей и подписчиков), становятся все более нетерпимыми в отношении представителей других этносов – русских, армян, китайцев… А поскольку мы «дружим» в ФБ, то все это появляется и в моей ленте. Не думаю, что он, как многие другие блогеры, отрабатывает чей-то заказ. Скорее, это стремление быть в мейнстриме (нашей национальной интеллигенции всегда была присуща готовность держать нос по ветру) и за счет этого приобрести репутацию настоящего казахского патриота, выразителя народных чаяний, набрать популярность.

До недавнего времени я спокойно относился к его публикациям, то и дело всплывавшим в моей ленте. Ну, мало ли что человек пишет – в конце концов, это его личное мнение. Но на днях не смог удержаться и ответил ему. А поводом стал его пост следующего содержания (в переводе на русский язык): «Если казахское государство хочет продемонстрировать, что оно на самом деле является таковым, то в нашей стране отныне не должны открываться русские классы. Чтобы постепенно превратить школы с другими языками обучения в казахские, нужно со следующего года открывать только казахские классы».

Такого рода предложения сегодня звучат очень часто. Можно даже сказать, что подобные настроения уже доминируют в казахскоязычном сегменте нашего общества – во всяком случае, в той его части, которая активна в публичном поле. А подогревают их главным образом писатели, журналисты и другие «творческие люди» вроде моего старого знакомого, которых теперь становится все больше среди депутатов парламента, в министерствах, различных ведомствах, акиматах, структурах типа Национального совета общественного доверия...

Меня, да и, полагаю, немалое количество других наших сограждан, включая определенный процент самих казахов, пугает именно то, что столь радикальные «инициативы» стали в нашей стране обыденными. В том числе и предложение (а нередко даже требование) лишить граждан РК их права на выбор языка обучения, хотя это противоречит ст.6 действующего Закона о языках. Причем призывы к подобным дискриминационным мерам не получают должной реакции со стороны государственных органов.

Занятная дискуссия

Но, вступая в полемику с коллегой, я подошел с другого конца – дал ссылку на опубликованную накануне в QMonitor статью «Школы с казахским языком обучения – самое слабое звено образования в РК», содержание которой основано на данных Национального отчета, подготовленного по итогам международного исследования PISA. Мол, как может вроде бы интеллигентный и неглупый человек предлагать ввести запрет на прием детей в русские классы, если последние дают более высокий уровень знаний и компетенций, чем казахские? (Разница по трем видам грамотности, оценивавшимся в ходе тестирования PISA, между учащимися русских и казахских школ составила в целом по стране 70, 38 и 65 баллов – при том, что 30 баллов эквивалентны одному году обучения). К тому же речь идет о более чем трети всех граждан РК – именно такова доля родителей, предпочитающих отдавать своих детей в неказахские школы. Неужели для него качество образования, получаемого подрастающим поколением, теми, от кого зависит будущее страны, ничего не значит?

Ответ оппонента не заставил себя ждать: «Далбаса, өтірік. Тестен жоғары балл алып келгендер бәрібір қазақ мектептерінен шығып жатыр» («Вранье. Те, кто получает на тестах высокие баллы, – в основном выпускники казахских школ»). Похоже, под тестами он имел в виду ЕНТ.

Кстати, такая реакция на упомянутую публикацию вполне типична. Приведу только некоторые комментарии читателей: «Неправда», «Не может быть такого», «Мой сын (дочь, племянник) окончил казахскую школу и получил там достойное образование, сейчас учится в зарубежном вузе», «Большинство обладателей «Алтын белгі» – учащиеся казахских классов» и т.д. Но, во-первых, в статье речь шла не о достижениях лучших учеников (в большинстве своем это дети, которые получили или получают знания в НИШ, казахско-турецких лицеях и доля которых составляет лишь около 1,5% от общего количества школьников), а об уровне школьного образования в целом. Во-вторых, PISA – это внешняя, независимая, а значит, заслуживающая гораздо большего доверия оценка. Да, возможно, она тоже неидеальна, но ее объективность признается всем мировым образовательным сообществом. Однако когда предлагаешь оппонентам внимательно ознакомиться с Национальным отчетом, над которым работал Информационно-аналитический центр при Министерстве образования и науки РК, они выдвигают последний и «железный» аргумент вроде того, что его готовили люди, защищающие интересы русского языка. Да, и вообще, по их словам, «наверху» сидят сплошь враги казахского. И даже ссылкой на казахскоязычную версию Национального отчета таких людей не прошибешь – они, видимо, считают, что над ней тоже работали «враги государственного языка».

В ходе полемики мой старый знакомый выдал: «Біз үшін қазір ең маңыздысы - қазақтың қазақ болып қалғаны. Өзге тілде сөйлейтін қазақ болмайды… Сондықтан тест деген туфтаңды алға тарта берме. Сосын қазақтың бәрі бірдей ғалым не түгелдей сауатты болуға тиісті емес… Орыс тілі тек тормоз бізге. Одан гөрі біздің балалардың ағылшын тіліне тікелей шыққаны пайдалы».

В переводе на русский это звучит примерно так: «Сейчас для нас главное – чтобы казахи оставались казахами. Не может быть казахом тот, кто говорит на другом языке. Поэтому оставь эту туфту под названием «тесты». И потом, все казахи не должны быть сплошь учеными или сплошь грамотными… Для нас русский язык – только тормоз. Лучше, чтобы наши дети осваивали сразу английский».

Разное понимание патриотизма

На мой вопрос «Кого ты имеешь в виду под словами «мы», «нас»? Ведь есть немало казахов, считающих иначе, и для них русский язык – не тормоз, а, напротив, помощник» последовал ответ: «Я говорю от имени всех казахскоязычных».

Конечно, права говорить от их имени ему никто не давал. Но, по сути, он действительно выражает мнение большинства казахскоязычных граждан страны. Это касается в том числе и упования на английский, который, дескать, должен заменить русский в роли языка, способного обеспечить казахам «окно в мир». Вот только не мешало бы ознакомиться с результатами исследований, ежегодно проводимых в рамках международной образовательной программы Education First (EF), – это опять же независимая внешняя оценка, но теперь уже уровня владения английским языком в разных странах мира. Среди охваченных ею 100 государств Казахстан по итогам последнего исследования, проведенного в 2019-2020 годах, занял лишь 92-е место, расположившись ниже, чем даже Узбекистан, Монголия, Сирия, Афганистан, Камбоджа и попав в группу с «очень низким уровнем». Мало того, за последние четыре года средний балл по нашей республике не только не вырос, но даже снизился. Так что, если английский и станет для нас, казахов, «окном в мир», то произойдет это очень не скоро. И потому сегодня отказываться от русского языка, который пока худо-бедно выполняет эту функцию, было бы, по меньшей мере, недальновидно.

Но ведь эти люди собираются идти дальше и ставят вопрос о том, чтобы лишить всех казахстанцев права получать образование на русском языке. Вспомните, например, как несколько месяцев назад, в марте, целый ряд казахских изданий, начиная с «Қазақ Үні» (один из главных «медийных рупоров» националистов, создателем которого является небезызвестный Казыбек Иса, ныне депутат парламента от партии «Ак жол»), сообщили радостную для них «новость»: «глава МОН РК Асхат Аймагамбетов заявил, что в Казахстане все учащиеся должны получать образование на государственном языке». Хотя на самом деле министр такого не говорил, и эти издания просто выдали желаемое за действительное.

Для моего старого знакомого и для многих других, придерживающихся аналогичных взглядов, как говорят и пишут они сами, главный приоритет – сохранение «казахскости», национальной, а точнее, этнической идентичности, ради чего они готовы согласиться даже с тем, чтобы «не все казахи были грамотными». В этом, по их мнению, и заключается патриотизм.

Однако есть и немало других казахов, которые понимают патриотизм иначе. Они считают, что главное для нашей нации – стать высокообразованной, конкурентоспособной, поскольку только такая нация будет в состоянии построить сильное и уважаемое в мире государство, создать современное, по-хорошему модернистское общество. Конечно, желательно, чтобы язык, посредством которого она выйдет на этот уровень, был родным, казахским, но если последний пока в силу известных причин неспособен в полной мере выполнять эту роль, то почему бы не использовать по максимуму возможности, предоставляемые другими языками: сегодня – русским, завтра – возможно, английским? При этом, безусловно, мы и наши дети должны свободно владеть разговорным казахским, чаше общаться на нем, добиваться расширения сферы его применения. Ну и, разумеется, крайне важно повышать уровень школьного и вузовского образования на государственном языке, чтобы оно, как минимум, не уступало русскоязычному и становилось все более привлекательным в глазах казахстанцев.

Кому как, а лично мне такое понимание патриотизма гораздо ближе…