В эти дни исполняется 120 лет со дня рождения Пантелеймона Пономаренко, который руководил Казахской ССР в середине 1950-х годов. Если имя его предшественника на посту первого секретаря ЦК Компартии республики Жумабая Шаяхметова, как и имя его преемника Леонида Брежнева, широко известны в нашей стране, то о Пономаренко наслышаны немногие. Хотя это тоже весьма примечательная фигура, оставившая свой след в истории и Казахстана, и Советского Союза.

Зигзаги судьбы

Существует то ли быль, то ли легенда, будто незадолго до своей кончины Сталин собирался назначить Пономаренко вместо себя на пост председателя Совета министров СССР – главы советского правительства. Например, Иван Бенедиктов, возглавлявший в 1937-1953 годах союзные наркоматы, а затем министерства, связанные с сельским хозяйством, и Анатолий Лукьянов, последний председатель Верховного совета СССР, утверждали, что документ о таком назначении был уже завизирован несколькими членами президиума (политбюро) ЦК КПСС, но смерть «вождя» помешала осуществиться этому плану. Впрочем, веских доказательств в пользу того, что дело обстояло именно так, нет. А известный белорусский историк Эммануил Иоффе, признавая, что Пономаренко действительно был в фаворе у Сталина, тем не менее, считает эту версию малоубедительной.

Сразу после того, как властные полномочия Иосифа Виссарионовича распределил между собой триумвират Никита Хрущёв – Георгий Маленков – Лаврентий Берия, звезда Пономаренко стала закатываться. Из членов президиума ЦК КПСС его перевели в кандидаты, отстранили от постов секретаря ЦК и заместителя председателя правительства, отправив руководить созданным тогда же Министерством культуры. А менее чем через год Пономаренко и Брежнева направили в Казахстан соответственно первым и вторым секретарями ЦК Компартии республики. И если для Леонида Ильича, пользовавшегося расположением Хрущёва, наша земля стала трамплином к впечатляющему карьерному росту, то Пантелеймона Кондратьевича, у которого были крайне неприязненные отношения с Никитой Сергеевичем, отсюда отправили в «дипломатическую ссылку».

Родился герой сегодняшнего рассказа 27 июля (согласно дореволюционному календарю) 1902-го на Кубани. Участвовал в гражданской войне, окончил Московский институт инженеров транспорта, работал по специальности, затем секретарём парткома в одном из вузов. И тут в его жизни произошли разительные перемены. В 1938-м он был принят инструктором в аппарат ЦК ВКП (б), а всего через несколько месяцев 36-летний Пономаренко встал во главе третьей по значимости на тот момент союзной республики – Белорусской. Возможно, столь стремительный взлёт объяснялся в том числе тем, что прокатившиеся тогда по стране репрессии буквально выкосили ряды партийной и хозяйственной элиты.

Этот пост Пономаренко занимал до 1947-го, в годы войны руководил центральным штабом партизанского движения при Ставке верховного главнокомандования, получил звание генерал-лейтенанта, внёс существенный вклад в послевоенное восстановление республики. Но потом Сталин решил перевести его в Москву на должность секретаря ЦК ВКП(б). Некоторое время Пономаренко совмещал её с постом министра заготовок СССР. В октябре 1952-го он был включён в состав президиума ЦК, как теперь стало называться политбюро – оперативный руководящий орган партии. Правда, нужно отметить, что его расширили до 25 человек и создали внутри него структуру, не предусмотренную партийным уставом, – бюро президиума, состоявшее из девяти самых влиятельных деятелей, в число которых Пономаренко не входил. А в декабре того же года Сталин назначил его одним из своих заместителей в правительстве.

Опала и «целинное» назначение

Но всего через три месяца главный в стране человек умер, и находившегося в расцвете сил Пантелеймона Кондратьевича, которому только-только перевалило за 50, стали «задвигать». Спустя десять дней после смерти Сталина было образовано Министерство культуры СССР, куда его и перевели из секретарей ЦК и «вице-премьеров». По меркам политической элиты тех лет, эта должность считалась второстепенной.

Знаменитый поэт, переводчик и литературный критик Корней Чуковский, общавшийся с первым министром культуры, в своём дневнике называл его «очень тонким, умным человеком» и даже «либералом». Как свидетельствуют знающие люди, Пономаренко выступал за то, чтобы предоставить больше свободы творческим людям, пресёк попытку осуществить чистку Союза писателей СССР по национальному признаку – некоторые руководители СП (Софронов, Грибачёв) требовали убрать «космополитов», а, если говорить простым языком, евреев…

В конце того же года Хрущёв затеял целинную эпопею, и среди его многочисленных оппонентов оказался первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Жумабай Шаяхметов. Вот как объяснял позицию руководителя нашей республики в своей книге сын Никиты Хрущёва Сергей: «Видевший всё и всех Шаяхметов сидел в кабинете отца на Старой площади и размышлял, как ему себя вести. Распахивать пастбища ему совсем не хотелось, на них паслись овечьи отары его предков. Он понимал, что сами казахи этим заниматься не станут — … на их земли придут русские, украинцы и кого там еще решат в Кремле переселить в его Казахстан. Вековым кочевьям казахов наступит конец, а вместе с тем наступит конец и его власти, власти Жумабая Шаяхметова. Его кресло займёт умеющий возделывать пшеницу русский или украинец».

Конечно, Сергей не мог знать, о чём на самом деле думал Шаяхметов. Скорее всего, он изложил ход мыслей на сей счёт своего отца, который был откровенен с ним, особенно после отставки, случившейся в 1964-м, – именно сын записывал и хранил воспоминания Хрущёва. И ведь, действительно (снова цитата из книги), «на место Шаяхметова, как он и предполагал, прислали варяга: первым секретарём стал белорус с украинской фамилией Пономаренко, а вторым – «украинец» с русской фамилией Брежнев». Случилось это в начале февраля 1954-го.

А вот как вспоминал о своём переводе в Казахскую ССР Брежнев, точнее, тот, кто написал от его имени книжку «Целина», изданную в 1978 году 15-миллионным (!) тиражом и изучавшуюся во всех советских школах: «Суть в том, услышал я (видимо, от Хрущёва – прим. авт.), что дела в республике идут неважно. Тамошнее руководство работает по старинке, новые задачи ему, как видно, будут не по плечу. В связи с подъёмом целины нужен иной уровень понимания всего, что нам предстоит в этих обширных степях совершить».

Кстати, для самого Брежнева это назначение стало возвращением в «обойму»: после смерти Сталина он, бывший руководитель Молдавской ССР, секретарь ЦК и кандидат в члены его президиума, одно время вообще был без работы, после чего занимал малозначащую должность заместителя начальника Главного политуправления Министерства обороны. По утверждению Леонида Млечина, автора многочисленных книг и фильмов о деятелях советской эпохи, будущий генеральный секретарь ЦК КПСС так переживал по этому поводу, что даже заболел, причём серьезно.

В первый же год целинной эпопеи в Казахстане было распахано больше земель, чем планировалось, – около 6,5 миллиона гектаров. Создано свыше трёхсот новых зерновых совхозов. Урожай пшеницы составил 7,5 миллиона тонн, или почти полмиллиарда пудов, – вдвое больше, чем в среднем за пять предыдущих лет. Какую цену пришлось за это заплатить – другой вопрос. Как бы то ни было, от Пономаренко требовалось выполнить, а ещё лучше перевыполнить задание партии и советского правительства, и он с этой главной поставленной перед ним задачей справлялся.

Во главе республики

В той же книге «Целина» со слов Брежнева утверждалось: «Пришлось убедиться, что руководителей разных уровней в республике нередко выдвигали, так сказать, по приятельским признакам. Пресечь это следовало сразу, и мы с П.К.Пономаренко заняли жесткую позицию. А чтобы не было обиженных, заявляли об этом открыто и прямо». С одной стороны, можно возразить, что в Москве при принятии кадровых решений тоже не обходилось без протекционизма, но с другой, нельзя не признать, что именно Пономаренко поспособствовал возвышению Динмухамеда Кунаева и Жумабека Ташенева.

Первый из них в 1954-м возглавлял Академию наук Казахской ССР, второй – Актюбинскую область. А на сессии Верховного совета республики 31 марта 1955-го Пономаренко (скорее всего, к тому времени уже согласовавший кандидатуру с ЦК КПСС) от имени ЦК Компартии Казахстана и Совета старейшин Верховного совета внёс предложение назначить Кунаева председателем Совета министров, то есть, по сути, вторым человеком в иерархии руководства республики. И тогда же Ташенев был избран председателем президиума Верховного совета. А всего через два месяца с небольшим Хрущёв «продавил» отстранение Пантелеймона Кондратьевича с должности первого секретаря ЦК, чтобы поставить на его место Брежнева.

В своих мемуарах Кунаев писал: «За короткий срок работы с Пономаренко у меня сложились с ним дружеские отношения. Он был человеком твёрдого характера и очень доступным, простым. Умел располагать к себе собеседника, был очень демократичным. Его выступления отличались большой оригинальностью. В свободное время, в домашней обстановке, он рассказывал о работе в Москве и о добром отношении к нему Сталина, особенно когда он был его заместителем».

А вот о Хрущёве, как вспоминал многолетний руководитель нашей республики, Пономаренко отзывался крайне нелестно: «Учтите, это увлекающаяся натура. Многие вопросы он ставит неглубоко, всесторонне не продумывая. … Хрущёв органически не выносит людей, более способных и более знающих, чем он сам. Он начал планомерно избавляться от людей твёрдых и способных до конца отстаивать свои взгляды».

Кунаев также добавил, что для него в тот момент было странным слышать такие вещи, и только много позже он убедился в правоте этих слов. Судя по рассказам Пантелеймона Кондратьевича, кошка между ним и Хрущёвым пробежала ещё до войны, когда они руководили соседними республиками – Белоруссией и Украиной, а во время работы в Москве разногласия только усилились.

Примечательно и то, что именно в 1954-м, после избрания Пономаренко первым секретарём ЦК Компартии Казахстана, состоялось возвращение Мухтара Ауэзова в Алма-Ату из Москвы, куда он уехал из-за местных особо рьяных гонителей. В книге Кунаева упоминается эпизод, когда он с Пономаренко незадолго до его отставки сидели за дастарханом дома у Мухтара Омархановича, общались с ним и другими литераторами. «Вообще, надо отметить, что Пономаренко стремился установить тесные контакты с ведущими казахскими писателями. Я сам был очевидцем, как Мустафин, Мусрепов, Ауэзов, Муканов подолгу беседовали, иногда часами, бывая у него на приеме… А сам Пономаренко тщательно изучал историю, быт, традиции казахского народа и внимательно читал лучшие образцы казахской поэзии и прозы», - вспоминал Кунаев.

По его словам, за год с небольшим пребывания в Казахстане первому секретарю ЦК даже удалось сгладить противоречия и конфликты среди местных литераторов и значительно улучшить творческую атмосферу в писательской среде. И вообще, большинство партийно-хозяйственных деятелей той поры и историков в целом положительно оценивает деятельность Пономаренко в нашей республике. Негативных отзывов о нём (в отличие от некоторых других «варягов» – например, Соломенцева, Колбина) практически не встречается.

После своей отставки в начале мая 1955-го Пономаренко был послом в Польше, Индии, Нидерландах, представлял СССР в МАГАТЭ, преподавал в Институте общественных наук при ЦК КПСС. Умер в 1984-м…