В прошлой статье мы рассказали о двух пусть неоднозначных, но знаменитых исторических фигурах 20-го века, восхождение которых на советский политический Олимп началось с казахской земли. Но были и другие представители высшего руководства СССР, а затем и Российской Федерации, в чьей карьере Казахстан сыграл немаловажную роль. Сегодня мы решили вспомнить о трёх из них.

От Карагандинского обкома – до политбюро ЦК КПСС

… В августе 1959-го в Темиртау случились массовые беспорядки с участием строителей «казахстанской Магнитки». При подавлении бунта, по официальным данным, погибли 11 человек, десятки получили ранения, сотни были арестованы. А затем последовали жёсткие оргвыводы. Своего поста лишился в том числе Николай Беляев, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана, – его место занял Динмухамед Кунаев. Но главным «козлом отпущения» стал первый секретарь Карагандинского обкома Павел Исаев, которого не только сняли с должности, но и исключили из партии. Пришлось ему идти простым мастером на металлургический завод.

В качестве замены центр прислал 46-летнего Михаила Соломенцева, второго секретаря Челябинского обкома. Для него это, несомненно, было повышение. Тем более что он возглавил область, которая к тому времени стала самой крупной в Казахстане по численности населения и самой мощной по экономическому потенциалу. А через три года Соломенцева избрали вторым секретарём ЦК Компартии Казахстана. Это случилось одновременно со смещением Кунаева с должности первого секретаря и приходом на неё Исмаила Юсупова.

В общей сложности Соломенцев проработал в Казахской ССР пять лет. Но в книге воспоминаний «Зачистка в Политбюро» он этот немаленький период своей жизни практически обошёл стороной. По сути, есть только высокомерно-нелицеприятные высказывания о национальных кадрах. Например, такое: «Руководители не из казахов работали в абсолютном своем большинстве, как я знаю, с полной отдачей, активно помогали руководителям–казахам в их росте и становлении. Традиции, навыки живут долго. Изменить их, сделать природного чабана хорошим специалистом в промышленности, а тем более инженером, руководителем – задача трудновыполнимая».

В свою очередь, Кунаев в книге «О моём времени» отозвался о Соломенцеве так: «Занимая высокие посты в республике, ничего существенного не сделал для развития экономики, культуры и роста кадров, особенно из представителей местного населения. Какая бы проблема ни изучалась, ему всюду мерещился и всюду виделся только национализм».

Надо полагать, Соломенцев не читал эту книгу. В противном случае он, судя по всему, очень обидчивый, вряд ли бы стал в своих мемуарах называть Кунаева «опытным и знающим работником», «принципиальным человеком», «высокопрофессиональным руководителем-промышленником» – как же эти слова расходятся с его же фразой о «природных чабанах»! Впрочем, такую оценку Кунаеву он дал в главе, посвящённой декабрьским событиям 1986-го, – видимо, только затем, чтобы подчеркнуть ошибочность того самого кадрового решения Горбачёва (обидой на тогдашнего генсека пропитана вся книга), которое спровоцировало массовые выступления молодёжи в Алма-Ате.

Говорят, что Соломенцева «выдавили» из Казахстана, умело разыграв историю якобы его любовной интрижки с замужней медсестрой из «совминовской больницы». Как было на самом деле, сказать сложно. Не исключено, что это просто байка. В любом случае на его дальнейшей карьере тот адюльтер, даже если он имел место, никак не сказался.

Впоследствии Соломенцев возглавлял Ростовский обком партии (это один из крупнейших российских регионов), правительство РСФСР, а уже в период правления Андропова был назначен председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Занимавшего эту должность традиционно вводили в состав политбюро ЦК, то есть в число 14-15 высших руководителей СССР, и Соломенцев не стал исключением. В орган, который он возглавил, поступала информация обо всех представителях партийной и советской элиты, их связях, служебных злоупотреблениях, поведении в быту и т.д., что делало его очень влиятельной фигурой.

Именно он вместе с Егором Лигачёвым, вторым человеком в партии, инициировал знаменитую антиалкогольную кампанию. Именно эти двое стали ядром консервативного крыла политбюро, оппонировавшего Горбачёву и другим «перестройщикам». А Соломенцев ещё и возглавил комиссию по расследованию обстоятельств событий декабря 1986-го в Алма-Ате. С его подачи и было принято постановление ЦК КПСС, которое квалифицировало случившееся как проявление казахского национализма. В 1988-м Соломенцева отправили на пенсию. Ему уже было почти 75, но он посчитал свою отставку несправедливой.

Последний маршал Советского Союза

В конце 1980-го командующим войсками Среднеазиатского военного округа (САВО), штаб которого находился в Алма-Ате, был назначен 59-летний генерал-полковник Дмитрий Язов. До этого он прошёл все ступени армейской службы. В неполные 18 лет окончил пехотное училище и был направлен на фронт командиром взвода, а после Великой Отечественной войны под его началом были рота, батальон, полк, дивизия, корпус, армия. Кстати, во время Карибского кризиса 1962-го полк, которым командовал Язов, был тайно переброшен на Кубу для участия в защите острова от возможного вторжения войск США.

В своей книге «Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала» Язов привёл такой эпизод, связанный с приездом в расположение полка министра вооружённых сил Рауля Кастро, брата кубинского лидера Фиделя Кастро.

«Его внимание привлек дневальный, который буквально творил чудеса с двухпудовой гирей. То положит её на пятку и ловко подбросит вверх, то начнёт перекатывать по спине… Но вот солдат положил двухпудовку на табурет и вместе с гирей приподнял табурет зубами.

– Откуда ты родом? – поинтересовался министр.

– С родины акына Джамбула. А зовут меня Тахави! Мой отец-панфиловец насмерть стоял на подступах к Москве.

– Прими от меня, Тахави, подарок. Ручку с золотым пером. Отпиши этой ручкой на Родину – ты достойный сын своих славных предков.

Казах так расчувствовался, что не нашёл ничего лучшего, как подарить Раулю Кастро двухпудовую гирю».

В Алма-Ате новый командующий САВО не раз бывал и прежде, ведь в этом городе жили его родной дядя и родная сестра Зоя. Именно в доме последней он встретил свою вторую жену. Спустя год после кончины первой Язов, приехав в 1976-м погостить в столицу Казахской ССР, познакомился с подругой сестры, носившей пышное имя Эсмеральда, и решил связать с ней свою дальнейшую судьбу. Вообще, в книге «Удары судьбы» Язов очень тепло отзывался о Казахстане, об Алма-Ате, о местных жителях, о руководителях республики. Вот что он писал, например, о Кунаеве: «С первого дня у нас сложились тёплые и товарищеские отношения, что я очень ценил и ценю до сих пор».

Среднеазиатский военный округ включал в себя территории Казахской, Киргизской и Таджикской ССР. Последняя граничила с Афганистаном, куда незадолго до назначения нового командующего Советский Союз ввёл «ограниченный контингент» своих Вооруженных сил (так звучала официальная формулировка – при том, что через эту войну прошли в общей сложности ни много ни мало более полумиллиона советских солдат и офицеров). Очень напряжёнными были в тот период и отношения с Китаем, который десятью годами раньше устраивал провокации на границе. Поэтому САВО находился на особом внимании у высшего политического и военного руководства страны. Видимо, его устраивало то, как Язов командовал округом, раз в начале 1984-го он получил повышение в звании – стал генералом армии (выше было только маршальское). А через несколько месяцев ему доверили должность командующего войсками Дальневосточного военного округа.

Спустя два с половиной года Язов стал заместителем министра обороны по кадрам. Но не прошло и четырёх месяцев, как его назначили главой ведомства. Случилось это после грандиозного скандала: немецкий пилот-любитель Матиас Рус на легкомоторном самолёте беспрепятственно пересёк границу СССР и приземлился в Москве на Красной площади. Как водится, последовали оргвыводы, министра обороны уволили, а вместо него назначили Язова. Через три года, в апреле 1990-го, ему присвоили звание маршала Советского Союза – он стал последним в истории, удостоенным такой чести. А в августе 1991-го вошёл в состав ГКЧП, принял участие в неудавшемся путче, предпринятом с целью сохранения СССР, лишился должности министра, долго находился под стражей и был отпущен на свободу только в начале 1993-го.

Несостоявшийся преемник Ельцина

В 1996-м многие называли его наиболее вероятным преемником Ельцина. Будучи первым вице-премьером правительства РФ, он возглавил предвыборный штаб действующего на тот момент президента России, и в случае повторного избрания Ельцина ему прочили пост премьер-министра, после чего, как ожидалось, уже не вполне здоровый Борис Николаевич постепенно отойдёт от дел и, в конце концов, оставит его вместо себя. Но история рассудила иначе, и эта роль досталась Владимиру Путину.

Несостоявшимся преемником был Олег Сосковец, не очень публичный, не обладавший особой харизмой, но очень работоспособный, целеустремлённый и ещё довольно молодой – ему тогда исполнилось 47. Именно на него делала главную ставку группа Александра Коржакова, начальника Службы безопасности президента РФ, ставшего к тому времени настолько влиятельной фигурой, что его называли фактически вторым человеком в стране после Ельцина.

Родился Олег Николаевич в Талды-Кургане, а после окончания школы связал свою жизнь с Карагандинским металлургическим комбинатом: сначала учился во ВТУЗ при Кармете, потом трудился на этом крупнейшем предприятии, пройдя путь от мастера до генерального директора. И с этой должности пересел сразу в кресло министра металлургии СССР. Но уже через несколько месяцев Союз распался, министерство расформировали. В начале 1992-го Сосковец вернулся в Казахстан, где стал первым вице-премьером – министром промышленности. Наверняка к этому приложил руку Нурсултан Назарбаев, близко знавший его по многолетней совместной работе на Кармете.

Однако в правительстве Казахстана наш герой не прижился и через полгода снова уехал в Москву, где поначалу занимал не очень значимую должность. А в апреле 1993-го состоялся его новый карьерный взлёт: Сосковца назначили первым вице-премьером в кабинете, возглавляемом Виктором Черномырдиным. Спустя год аналогичную должность занял и Анатолий Чубайс, но, по словам последнего, тогда в действительности были «первый первый» (Сосковец) и «второй первый» (он сам). Более того, некоторые наблюдатели отмечали, что, начиная с 1995-го, уроженец Казахстана стал, по сути, альтернативным главой правительства, Его номенклатурный и политический вес значительно вырос.

В период предвыборной кампании 1996-го схватка за влияние на Ельцина в его ближайшем окружении достигла апогея. С одной стороны – так называемые «силовики» (Сосковец, Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков), с другой – «либералы» во главе с Чубайсом и примкнувшие к ним олигархи (Борис Березовский и прочие).

В первом туре голосования действующий президент выиграл у лидера КПРФ Геннадия Зюганова совсем немного – 35,3 против 32,0 процента. Уверенности в победе не было, и «силовики» стали уговаривать Ельцина отменить выборы, ввести в стране чрезвычайное положение и тем самым удержаться у власти. «Либералы» же, надеявшиеся на то, что значительные финансовые вливания в избирательную кампанию принесут успех, напротив, убеждали Ельцина пойти на второй тур, чтобы сохранить должность легитимным путём.

Развязкой этой схватки стала знаменитая история с коробкой из-под ксерокса, в которой из Дома правительства пытались вынести более полумиллиона долларов. «Силовики» решили таким образом дискредитировать своих конкурентов в глазах Ельцина, но в немалой степени благодаря заступничеству любимой дочери президента Татьяне, имевшей большое влияние на отца и близкой к «либералам», последние в итоге праздновали победу. Назавтра Ельцин отправил в отставку и Коржакова, и Барсукова, и их «духовного отца Сосковца» (определение Чубайса). Так закончилась политическая карьера нашего земляка…