За все годы независимости в Казахстан из Китая переселились порядка 150 тысяч человек. Но ещё больше людей прибыло из Поднебесной на территорию нашей республики менее чем за десять лет (с 1954-го по 1963-й) в советское время. На тот период пришлись две волны массовой репатриации, совершенно разные по своему характеру, причём вторая из них случилась ровно 60 лет назад. Те события не получили широкой огласки в СССР, да и сейчас о них вспоминают довольно редко. Но есть работы профессиональных историков, которые дают представление о том, почему и как это происходило.

Предыстория

…В первой трети ХХ века территория Китая, а конкретно Синьцзяна, или Восточного Туркестана, становилась прибежищем для переселенцев с казахских земель. Во время восстания 1916-го туда, спасаясь от репрессий, чинимых царскими карательными отрядами, бежали 200-250 тысяч наших соотечественников. Правда, после окончания гражданской войны большинство их вернулось обратно. В начале 1920-х за «кордон» перебрались те, кто воевал на стороне Белого движения, в частности, под командованием казачьих атаманов Александра Дутова и Бориса Анненкова, которые не оставляли надежды вернуться в Семиречье (Жетысу) и свергнуть большевистскую власть. Впрочем, их было не так уж много.

Ещё один массовый исход случился в 1930-х, в годы великого бедствия (Ашаршылық). Даже примерное количество откочевавших в Китай неизвестно, но наверняка оно исчислялось сотнями тысяч. Косвенно это доказывают те цифры, на которые в своей книге «Исторические судьбы казахской диаспоры» ссылается доктор исторических наук, профессор Гульнара Мендикулова. Она приводит данные из статистического издания «China Handbook»: «В 1937-43 годах в Синьцзяне проживали 4 миллиона 360 тысяч человек, из которых 930 тысяч были казахи, то есть даже больше, нежели указывал Годфри Лиас (автор книги «Исход казахов», вышедшей в 1956-м в Лондоне, говорил о 800 тысячах). Это при том, что до начала первой мировой войны количество наших соотечественников в Восточном Туркестане оценивалось менее чем в 250 тысяч. Даже с учётом естественного прироста такая прибавка выглядит более чем значительной.

Однако и там, в Синьцзяне, казахам приходилось несладко, поэтому они вместе с уйгурами и представителями других этносов не раз поднимались на борьбу против китайских властей. Наиболее известно Илийское восстание 1944-49 годов (одним из главных его предводителей был Оспан-батыр), когда лидеры тюркских диаспор, к которым присоединилась русские из числа бывших белогвардейцев, провозгласили Восточно-Туркестанскую республику в качестве независимого государства. После его подавления немалая часть казахов была вынуждена бежать в сопредельные страны – Индию, Пакистан, Монголию. Некоторые добрались даже до Турции.

В 1953-м была проведена всекитайская перепись населения, которая показала, что в стране проживают 509 тысяч казахов – то есть, их стало существенно меньше, чем в первой половине 1940-х. А в конце того же года советское руководство приняло решение об освоении целины, в том числе на севере Казахстана, что и положило начало первой волне репатриации.

«Целинная» иммиграция

В 1954-м и 1955-м Совет министров СССР принял два постановления, которые носили секретный характер и касались переезда в районы освоения целинных и залежных земель советских граждан, проживавших в Китайской Народной Республике. Согласно данным, приведённым в одной из работ российского исследователя, доктора исторических наук Натальи Аблажей, планировалось переселить 13 тысяч семей, в том числе 8,5 тысячи (примерно 45 тысяч человек) – из Синьцзяна в Казахскую ССР. Большинство их должны были принять северные и западные области: Кустанайская – 1.600 семей, Павлодарская – 1.200, Западно-Казахстанская – 850, Северо-Казахстанская и Карагандинская – по 600, Акмолинская, Кокчетавская и Актюбинская – по 500.

Как пишет историк, государство брало на себя все расходы, связанные с переездом, а также обязательства по трудоустройству репатриантов. Но при условии, что они согласятся работать на целине. Также при въезде в СССР им выплачивались денежные пособия из расчёта 3 тысячи рублей на главу семьи и по 600 рублей на каждого её члена. То есть, семейство из пяти человек могло рассчитывать на сумму в 5.400 рублей. Для сравнения: средняя зарплата рабочего составляла тогда 700-800 рублей в месяц. Кроме того, Сельхозбанк должен был выделить семье льготный кредит в размере не менее 10 тысяч рублей на индивидуальное строительство и до трёх тысяч рублей на покупку скота.

Если финансовый вопрос решался быстро, то с жилищным возникали серьёзные проблемы, что было связано, прежде всего, с острым дефицитом строительных материалов. Кроме того, далеко не везде к переселенцам относились с должным вниманием. Поэтому Совету министров СССР пришлось в октябре 1956-м принять постановление «О мерах по улучшению работы среди советских граждан, вернувшихся из-за границы на жительство в СССР». Которое затем, как пишут Гульнара Мендикулова и Бахыт Атантаева в книге «История миграций между Казахстаном и Китаем в 1860-1960-е г.г.», рассматривалось на заседании бюро ЦК Компартии нашей республики.

По итогам обсуждения обкомам, горкомам и райкомам партии было поручено организовать на местах проверку жилищно-бытовых условий, трудоустройства приехавших, того, как их обучают востребованным профессиям и т.д. А ещё «решительно пресекать факты грубого и оскорбительного отношения к репатриантам и реэмигрантам, чутко относиться к их заботам и нуждам, находить формы и методы к быстрейшему вовлечению их в активную общественную и производственную жизнь». Также рекомендовалось выдвигать подготовленных и знающих людей из числа переселенцев на работу в профсоюзные, комсомольские организации, на хозяйственные должности.

В книге содержится ссылка на справку, обнаруженную в одном из архивов. В ней говорится, что только в 1955-м из КНР на территорию Казахстана прибыли 10.193 семьи, всего 55.790 человек. А в общей сложности за период с 1954-го по 1961-й включительно, как утверждают авторы, в организованном порядке, с соблюдением всех необходимых правил, в нашу республику из Китая переселились 22.695 семей. Это около 115 тысяч человек. Если поначалу процесс репатриации был напрямую связан с освоением целины, то затем «оралманы» приезжали и в другие регионы, главным образом, соседние с Китаем.

Массовое бегство

Первая, «целинная», волна переселения из Восточного Туркестана была, главным образом, казахской. Тогда как следующую можно назвать казахско-уйгурской (также она охватила относительно небольшое число дунган). Именно уйгуры были на тот момент самым многочисленным этносом в Синьцзяне, который с 1955-го стал называться Синьцзян-Уйгурским автономным районом – СУАР. Причём если первую волну инициировало советское руководство, которое осуществляло репатриацию в плановом и организованном порядке, по согласованию с китайской стороной, то вторая оказалась стихийной и вынужденной.

В конце 1950-х противоречия между СССР и КНР стали усиливаться. Это было вызвано и развенчанием культа личности Сталина, что лидеры китайской Компартии сочли неприемлемым, и сближением Советского Союза с Индией, и его отказом передать Поднебесной ядерные технологии, и рядом других обстоятельств. В конце концов, «братья навек» (слова из популярной в то время песни о дружбе между двумя странами) вдрызг и надолго рассорились. Начиная с 1959-го, как пишет Наталья Аблажей, китайские власти стали препятствовать репатриации и развернули широкую агитацию, с тем, чтобы остановить её. В таких условиях советское руководство было вынуждено свернуть кампанию. Между тем, в СУАР насчитывалось ещё около 200 тысяч желающих перебраться в СССР.

В тот же период Мао Цзэдун провозгласил политику «большого скачка», которая в числе прочего предусматривала «китаизацию» автономного района. Его стали массово заселять ханьцами из других регионов страны, Компартия объявила борьбу с «местным национализмом» и мусульманским духовенством, ввела ряд ограничений на использование некитайских языков. В марте 1962-го сотни казахов и уйгуров собрались перед зданием советского консульства в Кульдже, центре Или-Казахского автономного округа, с требованием разрешить им выезд в СССР. Стражи порядка разогнали митинг.

А спустя некоторое время началось массовое бегство. Наталья Аблажей со ссылкой на данные Совета министров Казахской ССР пишет, что только за апрель и май 1962-го границу пересекли 66.840 человек, причём почти все они называли себя казахами. Китайские власти не стали останавливать перебежчиков силой, но обвинили советское руководство в том, что оно поощряет исход людей из Синьцзяна. Впрочем, позже они смирились, и в октябре того же года для потенциальных репатриантов был введён временный безвизовый въезд в СССР. Начиная с этого месяца и по май 1963-го, согласно данным российской исследовательницы, из Китая перебрались ещё 46 тысяч человек. То есть, всего за год в Советский Союз переселились около 110 тысяч. Большинство их осело в Казахстане – главным образом, в Восточно-Казахстанской, Семипалатинской и Алма-Атинской областях.

Каким был этнический состав прибывших, сказать сложно. Но, например, если сравнить результаты переписей 1959 и 1970 годов, то можно увидеть, что за этот период значительно увеличилась численность уйгуров и в целом по СССР (с 95,2 до 173,8 тысячи), и в Казахстане (с 59,8 до 120,8 тысячи, или более чем в два раза). Даже с учётом естественного прироста населения можно предположить, что они занимали высокий удельный вес среди репатриантов 1960-х и что именно уйгуры с казахами составляли подавляющее большинство бежавших из Китая.

Выходит, что в сумме за две волны в Казахскую ССР из соседнего государства переселились не менее 220 тысяч человек, и примерно три четверти из них составили казахи…