Евразийский регион претерпевает серьезные трансформационные процессы, ведущие к изменению баланса сил в нем и смене интеграционных приоритетов евразийских государств. О том, какие направления сегодня открываются перед Казахстаном и остальными участниками ЕАЭС и что необходимо предпринять для успешного преодоления препятствий на пути к интеграции, мы беседуем с директором Научно-исследовательского центра евразийских исследований, профессором кафедры международных отношений и мировой экономики КазНУ имени аль-Фараби, д.и.н. Галией Мовкебаевой.

 - Галия Ахметвалиевна, с какими перспективными интеграционными проектами ЕАЭС выгоднее взаимодействовать в нынешних непростых геополитических условиях?

- На мировой карте выделяются следующие геоэкономические союзы. Один вокруг США с их оставшимися глобальными возможностями и планами создания Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. Второй - Европейский союз и евроинтеграция во всех аспектах в единый экономический и энергетический рынок. И третий – формирующийся союз Большая Евразия на базе сопряжения Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП). Кроме того, в евразийском регионе сталкиваются глобальные и региональные интересы главных акторов современного мирового сообщества.

Вторжение России в Украину привело к еще большей изоляции, внедрению новых беспрецедентных санкций в отношении РФ - члена ЕАЭС, одного из крупнейших производителей сырья на мировом рынке. Это, несомненно, скажется и уже сказывается на экономике стран-членов союза. Непосредственные глобальные последствия конфликта очевидны - это рост инфляции, замедленные темпы роста экономик, повышение уровня безработицы, сбои на финансовых рынках по мере усиления санкций. Долгосрочные последствия приведут к дальнейшему ослаблению системы глобальных цепочек поставок и интегрированных финансовых рынков. Эти колебания отражают взаимодействие между геополитическими и экономическими факторами, сотрясающими сегодняшний мир, от войны до повышения процентных ставок, индекса волатильности цен на энергоресурсы, изменению структуры торговли и т.д.

В таких условиях ЕАЭС пытается взаимодействовать с другими перспективными интеграционными проектами, прежде всего, с инициативой Экономического пояса Шелкового пути, предложенной Китаем. Пекин старается вовлечь в нее не только ближайших стран-соседей, но и сблизить Азию с Европой, что приведет к региональным трансформациям, а также будет иметь глобальные геополитические и геоэкономические последствия. Сеть инфраструктурных проектов и новых экономических зон призвана открыть доступ к рынку и инвестиционным возможностям в Юго-Восточной Азии, Южной Азии и Центральной Азии, а также стимулировать торговлю и сотрудничество с ЕС. Со своей инициативой Китай расширяет предыдущие альянсы с развивающимися рынками (БРИКС, Шанхайская организация) и хочет более тесно связать Азию, Африку и Европу по суше («поясу») и морю («пути»).

В связи с тем, что возрастает роль потребительской революции, для китайского государства также актуальными становятся вопросы развития новых сфер, особенно энергетической. Учитывая нестабильность последней, сильный разрыв между добычей и потреблением энергетических ресурсов КНР активно проводит политику, направленную на поиск новых взаимодействий и создание актуальных проектов. Китайская энергетическая политика реализуется в четырех главных энергетических коридорах: северо-восточный, северо-западный, юго-восточный и юго-западный, но в большей степени ориентирован на освоение Евразии.

- С какими новыми вызовами и рисками сегодня столкнулись страны ЕАЭС?

- Ключевыми факторами, влияющими на сотрудничество государств-членов ЕАЭС, остаются асимметричность экономического развития, торговых интересов и неравномерность распределения энергоресурсов. Что касается энергетической безопасности ЕАЭС, то она может сильно пострадать от волатильности цен на нефть и ограничений возможностей экспорта энергоресурсов России в связи с санкциями США и Европы, особенно если эти санкции коснутся российских трубопроводов. Причем ответные меры РФ в виде перевода до 31 марта 2022 года на рубли оплату за поставки газа были отвергнуты странами Большой семерки и Еврокомиссией.

Недавно и Казахстан был вынужден приостановить свои поставки нефти в Европу из-за аварии на причалах терминалов Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Эти и другие нарастающие риски энергетической безопасности должны убедить страны-участницы ЕАЭС пересмотреть не только свои внешнеторговые энергетические отношения в рамках союза, но и внутри него.

Можно обозначить следующие вызовы для всех стран ЕАЭС: низкая конкурентоспособность экономик; высокая зависимость от энергетического сектора (России, Казахстана как стран-экспортеров нефти); зависимость от импорта; формирование новой структуры энергетического сектора в ведущих странах мира; нестабильность поставок энергоносителей и замедление их продаж на глобальных энергетических рынках. Плюс жесткий режим санкций против России оказывает негативное влияние на другие страны в рамках союза.

Отражаемые изменения в балансе, спросе и предложении, особенно в сокращении добычи нефти и нефтепродуктов заставляют сократить импорт со стороны стран-потребителей, экспорт и добычу - со стороны стран-производителей. В то время как первые сталкиваются лишь с экономическими проблемами, те страны, которые сильно зависят от экспорта углеводородов, подвержены угрозе сокращения государственных доходов, так как наблюдается значительное снижение прибыли от экспорта энергетических ресурсов по более низкой стоимости в силу предотвращения избыточного переполнения хранилищ. Следовательно, необходимо перейти с простого использования сырьевых ресурсов на новую инновационную модель развития экономик стран ЕАЭС, и этот переход может осуществляться в рамках процесса энергетической интеграции.

- Какие в целом перспективы у энергетического сотрудничества КНР и ЕАЭС?

- Китай играет важнейшую глобальную роль в качестве инвестора в энергетическую инфраструктуру, что особенно актуально для Евразийского экономического союза. Как ведущий мировой потребитель и импортер энергии КНР также представляет собой источник спроса и доходов для стран-экспортеров энергоресурсов, в частности России и Казахстана. Необходимо учитывать, что рынки нефти и газа могут быть весьма волатильными, и в этом секторе меняться мгновенно. Нарастающие риски энергетической безопасности должны убедить участников Евразийского экономического союза пересмотреть свои торговые энергетические отношения в его рамках. Минимизация возможных последствий настоящего энергетического кризиса и гарантия плавного перехода к региональной энергетической независимости ЕАЭС уже сейчас указывают на необходимость консолидации усилий в энергетическом секторе.

Еще в 2016 году на Петербургском международном экономическом форуме президентами Казахстана и России было заявлено о проекте Большой Евразии (или Большом евразийском партнерстве). В сентябре 2019 года между Евразийским банком развития (ЕАБР) и Новым банком развития БРИКС (НБР) было подписано соглашение о совместной̆ реализации проектов в сфере зеленой энергетики (300 млн долларов США) и инфраструктуры (более 100 млн долларов США). 16 ноября 2020 года было подписано соглашение между ЕАБР и Эксимбанк Китая (англ. TheExport-ImportBankofChina) с целью открытия кредитной линии на 1,5 млрд юаней сроком на пять лет для финансирования трансграничных сделок между КНР и странами-участницами ЕАБР.

Без сомнений, энергетическое сотрудничество КНР и ЕАЭС носит масштабный и долгосрочный характер в силу нескольких причин. Во-первых, это общий интерес. Странам ЕАЭС необходимы инвестиции для обеспечения бесперебойной работы единой энергетической системы, а Китай нуждается в диверсификации источников энергии. Во-вторых, наличие общих границ позволяет транспортировать нефтегазовые ресурсы без посредников. В-третьих, развитие северо-западного энергетического коридора обеспечит собственную экономику сырьем, новыми рынками сбыта и новыми рабочими местами. Более того, это должно способствовать стабилизации ситуации в СУАР. В-четвертых, энергетическое сотрудничество может быть основано на новой концепции соразвития, когда страны-участницы проектов не вступают в формальные союзнические отношения, а имеют равноправный свободный характер.

Сопряжение ЕАЭС и ЭПШП выгодно потенциальным участникам из-за геополитической целесообразности. Китай и Россия пытаются избежать геополитической конкуренции в регионе. Страны союза заинтересованы в балансе сил на евразийском пространстве.

- Каковы рекомендации экспертов странам-участницам ЕАЭС в целях осуществления сотрудничества в области энергетики?

- Во-первых, это выявление и разработка проектов в районах разведки и добычи нефти и газа, а также строительство и обслуживание транспортных, складских и инфраструктурных объектов для поставок нефти и нефтепродуктов по оси ЕАЭС-ЭПШП. Это приведет к росту производства в энергетическом секторе, ускорению инвестиционных потоков, повышению доступности энергии для потребителей, расширению экспортных возможностей и оптимизации транзитных потоков.

Во-вторых, формирование совместных проектов в области электроэнергетики и энергоэффективности с использованием первичных и вторичных, возобновляемых и невозобновляемых источников энергии. Расширение использования возобновляемых источников энергии, особенно солнечной и ветряной по опыту Европейского союза, также следует включить в энергетические стратегии ЕАЭС и Китая.

В-третьих, проведение оценки различных механизмов в цепочке создания стоимости энергоресурсов. Данный фактор позволит в меньшей степени зависеть от мировых цен на них, а также играть ключевую роль в формировании рыночной стоимости, поскольку на евразийский энергетический консорциум будет приходиться большая часть мировых энергетических ресурсов.

В-четвертых, разработка механизмов для более широкого внедрения НИОКР. Энергетическим компаниям такие исследования помогут перейти на новый технологический и конкурентный уровень.

В-пятых, внедрение инновационных технологий. С целью актуализации потребностей энергетической отрасли в инновациях необходима цифровизация энергетики, которая позволит управлять большими энергетическими сетями и внедрять интеллектуальные энергосистемы в ЕАЭС.

И, в-шестых, диверсификация источников энергоресурсов для повышения безопасности энергоснабжения. Такая диверсификация энергобаланса является ключевой целью для стран, зависящих от источников энергетических поставок.

- Мировая энергетическая карта меняется на наших глазах. Какое место на ней может занять ЕАЭС и конкретно Казахстан?

- С созданием общего энергетического рынка ЕАЭС обозначит себя в качестве полюса энергетической силы. Сильные позиции в традиционных сферах энергетики (в частности в нефтяной, газовой и атомной) служат центром притяжения для многих стран – от ближайших соседей в Европе до развивающихся стран Юго-Восточной Азии.

Казахстан поддерживает ключевые проекты по строительству транспортных коридоров. В идеале наша страна могла бы стать транзитным хабом для путей «Север–Юг» и «Запад–Восток», что обеспечит развитие даже в случае шоков на мировом рынке углеводородов и прочих кризисов. Кроме того, система транспортных коридоров заметно снижает уровень геополитической напряженности, что также является важнейшей нашей задачей.

Более того, Казахстан умело ведет свою миссию межстранового, точнее российско-китайского ключевого посредника. Напомню, именно правительство РК предложило Пекину совместить инициативу Си Цзиньпина о планах создания ЭПШП с собственной программой «Нурлы жол» («Светлый путь»), заявленной в казахстанской столице.

Вместе с тем есть озабоченность проблемой равноправия в ЕАЭС, где Казахстан всегда подчеркивал экономико-интеграционный характер этого объединения и выражал свое отрицательное отношение к созданию наднациональных политических органов. В поле таких подходов находился и отказ РК присоединиться к российскому эмбарго на ее продукцию в ответ на западные санкции в отношении Москвы. Китай также не поддержал Россию в ее контрмерах и расширил свои связи с ЕС, США, Норвегией, Канадой, Австралией, Исландией и другими странами, вставшими на путь введения санкций против РФ. Образовавшуюся таким образом брешь в мировой торговле незамедлительно заполнили в том числе центральноазиатские страны и Китай.

- И наконец, как вы оцениваете перспективы крупнейшего проекта по сопряжению ЕАЭС и ЭПШП?

- Для стран Евразийского союза сопряжение с ЭПШП представляется фактором, создающим, с одной стороны, риски по целому ряду причин, а, с другой, – формирующим условия для преодоления разногласий, восстановления и расширения связей в промышленности и торговле, «стягиванию» пространства ЕАЭС. Вовлечение в ЭПШП открывает новые возможности для разработки и реализации энергетической политики союза, направленной на совместное решение наиболее острых национальных и общесоюзных проблем, не ущемляющей национальные интересы (в выигрыше оказываются все).

С одной стороны, сопряжение ЕАЭС и ЭПШП отражает такие тенденции, как многополярность, экономическая глобализация, региональная интеграция, формирование общего энергетического пространства, эффективное распределение ресурсов и глубокая интеграция энергетических рынков. С другой, трансформация нового мирового порядка, турбулентные мировые и региональные процессы, волатильность финансовых рынков и цен на энергоресурсы, сложная современная геополитическая и геоэкономическая обстановка требуют определенных корректив взаимодействия как между ЕАЭС и ЭПШП, так и между самими участниками Евразийского союза.

Следует отметить, что инфраструктурные проекты Китая со странами ЕАЭС носят преимущественно двусторонний характер, поскольку Пекин сознательно стремится работать с партнерами напрямую, минуя коллективные органы. Так, например, в Армении китайцы участвуют в разных энергетических проектах, среди них - реконструкция и ремонт тепловых станций. В частности, 80 процентов ремонтных и реконструкционных работ пятого блока Разданской ТЭС осуществляет китайская сторона.

Поэтому в целом объем проектов КНР в рамках сопряжения ЭПШП с ЕАЭС пока незначителен, да они и не оказывают заметного влияния на экономическое развитие союза. Возможно, положение начнет исправляться с реализацией соглашения об обмене таможенной информацией между ЕАЭС и КНР, если оно будет одобрено китайской стороной.

В данное время обсуждается проект создания независимой международной валютно-финансовой системы Китая и Евразийского экономического союза с целью внедрения единой международной валюты. Стоимость новой валюты будет рассчитываться как индекс национальных валют стран-участниц и цен биржевых товаров, а в перспективе откроет уникальные возможности доступа на международные рынки и станет мощным инструментом привлечения инвестиций в регион.

По сравнению с европейской интеграцией по эффектам «перетекания» евразийская интеграция сводится к сетевой модели в сочетании с межрегиональными, межцивилизационными и трансграничными характеристиками. В равной мере страны-участницы ЕАЭС, исходя из своих геополитических и жизненно важных экономических интересов, могут стать активными членами Большого евразийского экономического сообщества. Активные глобальные процессы экономических, политических и социальных изменений XXI века ускорят геополитическую интеграцию, объективно изменят существующие интеграционные союзы и объединения, ускорят их эволюцию. Так, объективно ЕАЭС и Экономический пояс Шелкового пути сойдутся на основе межгосударственных интересов и последовательно трансформируются в новый трансконтинентальный Евразийский таможенный союз.

Китайский проект Экономический пояс Шелкового пути с его последовательной интеграцией с ЕАЭС фактически закладывает основы Большего единого евразийского экономического пространства.