Перед уходом на парламентские каникулы депутаты решили встряхнуть содержимое «долгого ящика», в котором традиционно складируются их не прошедшие тест на вменяемость идеи. В результате устами мажилисмена Берика Дюсембинова, в 90-е работавшего следователем Усть-Каменогорска, вновь была озвучена уже хорошо подзабытая инициатива наделить нижнюю палату правом проведения парламентских расследований. «Мажилис должен иметь право проводить парламентские расследования по фактам хищения и коррупции, выявленным Высшей счетной палатой», - заявил он. Мысль, как говорится, интересная. Но очень и очень преждевременная.

«Пинкертоны»

Действительно, проведение парламентских расследований депутатами является обычной практикой для многих законодательных органов в разных странах мира. Это традиционный инструмент, неоднократно доказывавший свою эффективность. Практика тут такова: депутаты формируют специальную комиссию, которая занимается расследованием общественно значимых преступлений – тех самых фактов хищений и коррупции, разобраться с которыми так рьяно рвется Дюсембинов, требуя обеспечить его с коллегами необходимыми для этого механизмами.

Детективы с депутатскими мандатами, конечно же, не всесильны: расследовательские комиссии, в которые они входят, обладают ограниченными полномочиями и не имеют права принимать каких-либо процессуальных решений. Но даже несмотря на «функциональную ограниченность», такие парламентарии, как принято считать, выступают в роли своего рода «адвокатов общества», способствуя проведению полноценного и объективного расследования резонансных дел.

Самый показательный пример – работа таких комиссий в Конгрессе США. Проводящие расследования комитеты, подкомитеты и специальные комиссии обеих его палат вправе запрашивать любые документы и материалы, вызывать повесткой любое лицо, включая президента страны, который по результатам парламентского следствия может лишиться своего поста, подвергшись процедуре импичмента. Собранные в ходе расследования сведения кладутся комитетом или комиссией в основу доклада, направляемого в палату представителей или в сенат, которые в случае согласия с их выводами и запускают процедуры уголовного преследования в отношении виновных в совершении тех или иных преступлений.

Несмотря на то, что наши мажилисмены, начитавшись про передовой зарубежный опыт, уже давно мечтают испробовать себя в качестве Пинкертонов, на уровне принятия решений этот вопрос ни разу серьезно не обсуждался. И это при том, что у наших соседей и ближайших партнеров по интеграционным объединениям в ходе, так сказать, «демократических преобразований» институты парламентских расследований появились задолго до проявленного к ним интереса со стороны казахстанских депутатов и были закреплены законодательно. В частности, в России еще в 2005 году приняли закон «О парламентском расследовании Федерального собрания Российской Федерации», а еще раньше в регламенте кыргызского Жогорку Кенеша появилась поправка, касающаяся назначения парламентского расследования.

Вполне можно допустить, что если бы такой механизм существовал и у нас, в Казахстане, то он был бы весьма и весьма востребованным. Логично предположить, что депутаты могли бы заняться выяснением всех обстоятельств трагедий, произошедших в Жанаозене, в Кордайском районе Жамбылской области, в Арыси, в ходе январских событий, разобраться в причинах и определить круг виновных в многочисленных коммунальных катастрофах, как, например, обрушение жилого дома в Бесобе или недавнее падение трубы на ТЭЦ в Петропавловске. А уж в резонансных, но довольно спорных коррупционных делах (скажем, обвинения в адрес бывшего премьера Серика Ахметова или ныне находящегося под судебным следствием Елжана Биртанова) цены бы их участию не было. В отличие от многочисленных так называемых общественных комиссий и защитников, парламентарии все-таки наделены необходимым для этого статусом и, как минимум, имели бы право вызывать на «допросы» любых свидетелей, в том числе высокопоставленных чиновников, а также получить доступ ко всей имеющейся документации по каждому конкретному делу.

С другой стороны, если прибегнуть к все той же логике, не исключено, что, получив право инициирования такого рода расследований, казахстанские депутаты станут как та пресловутая «обезьяна с гранатой», от которой можно ждать чего угодно. В нашем случае речь идет о таких больших нюансах, что сама постановка вопроса о внедрении механизма парламентских расследований на сегодняшний момент выглядит, мягко говоря, абсурдной.

Не по Сеньке шапка

Апологетом идеи о наделении мажилиса полномочиями по проведению парламентского следствия в свое время, будучи сенатором, выступал Гани Касымов. Он неоднократно отмечал необходимость введения института парламентских расследований и создания контрольной палаты. Такой подход, по его мнению, способен придать эффективность механизму парламентского контроля. Но тогда столь «непристойные предложения» даже комментировать никто не стал.

Впоследствии по дорожке, проторенной Касымовым, пытался прошагать главный парламентский «оппозиционер» - лидер партии «Ак жол» Азат Перуашев. Но тоже разбил лоб о те же самые грабли. Хотя, надо признать, он все же существенно продвинулся в этом вопросе, поставив перед прежним спикером Нурланом Нигматулиным вопрос о внесении соответствующих изменений в регламент работы парламента. Перуашев даже предложил создать специальную рабочую группу по данному вопросу, но его быстро «осадили» остальные депутаты, посоветовавшие сначала научиться пользоваться теми механизмами, которые уже закреплены законодательно, а уж потом лезть в «калашный ряд».

И, надо признать, сермяжная правда в постановке такого «диагноза» инициативе внедрения института парламентских расследований, была. Да, собственно, и продолжает оставаться. Например, еще в 2007 году при мажилисе создали Общественную палату (ОП), призванную стать инструментом для взаимодействия депутатов с гражданским обществом, экспертами. Тогда даже были разработаны конкретные направления, по которым в этом формате должна была проводиться работа. Инициатива просуществовала лет пять, а потом тихо скончалась. Конечно, с технологией расследований ее работу трудно сравнить, но, тем не менее, ОП предлагала депутатам некий выход за рамки, благодаря чему можно было «безнаказанно» покопаться в чужих карманах и конкретных уголовных делах. Однако ни разу, пока эта структура существовала, они этим так и не воспользовались.

В нынешнем году с идеи Общественной палаты стряхнули пыль и снова презентовали президенту в рамках недавно прошедшего Курултая. Теперь у депутатов вроде как снова появился вполне реальный рабочий инструмент, который, по их выражению, позволит им знакомиться с «объективным мнением по актуальным законопроектам и общественно значимым проблемам» (хотя мнение и объективность находятся в несколько разных плоскостях). К тому же, как сообщили инициаторы возрождения ОП, ее основной задачей будет общественная экспертиза и общественные слушания. Другими словами, кое-какие задачи, которые могли бы быть поставлены в ходе потенциальных расследований, можно было бы решить и в рамках этой структуры. Тем более что в руках у депутатов есть и куда более мощный инструмент – парламентские слушания.

Этот механизм закреплен Конституцией. Проводить слушания могут как депутаты мажилиса, так и сената. Одна из их целей – «углубленный анализ узловых вопросов внутренней и внешней политики государства». То есть, все то, что может стать предметом парламентского расследования, может быть вынесено на парламентские слушания. Но проводились ли они у нас хоть по одному резонансному делу? Нет и еще раз нет. Ответ на вопрос «Почему?», думается, более чем очевиден.

Стоит ли бежать впереди паровоза?

Попытки отдельных депутатов превратить парламент в орган, который бы выводил на чистую воду преступников и провоцировал соответствующие последствия, безусловно, похвальны. Но обладают ли они сами той степенью политической смелости, которая позволит им устраивать судилище по очень непростым и болезненным вопросам? Способны ли наши депутаты, допустим, лишить первого президента иммунитета, как это в свое время сделали в отношении бывшего главы выргызского государства Атамбаева депутаты Жогорку Кенеша, проводившие парламентское расследование его деятельности? Увы и ах – кишка тонка.

Да и появятся ли такие смельчаки в ближайшей перспективе, когда будут запущены президентские реформы и мажилис станет формироваться по новым правилам – большой вопрос. А при отсутствии депутатов такого качества институт парламентских расследований может очень быстро деградировать до уровня банальных манипуляций. Кстати, на это более чем красноречиво намекает опыт все того же соседнего Кыргызстана. Тамошние депутаты неоднократно пытались разобраться с деятельностью золотодобывающего предприятия «Кумтор». В пул расследователей когда-то входил и нынешний президент Кыргызстана – как сообщалось, он даже приложил руку к выявлению массы нарушений, тянущих не на одно уголовное дело. Но парадокс в том, что, заняв пост главы государства, он довольно быстро «забыл» о выводах той комиссии, о собственноручно добытых фактах и дал поручение не трогать инвесторов…

И это не единственный нюанс. Еще больше, чем отсутствие смелости, смущает уровень профессиональной подготовки мажилисменов, у которых руки чешутся что-нибудь порасследовать. Судя по некоторым их выступлениям и депутатским запросам, они даже причинно-следственные связи не всегда умеют выстраивать, не говоря уже о большем. В качестве последнего яркого примера можно назвать обращение к правительству об ограничении хождения на территории Казахстана российского рубля. Думается, суть его пересказывать вряд ли стоит, а вот напомнить о том, что экономисты и финансисты подняли тогда инициаторов этой идеи на смех, нужно обязательно. Что способны нарасследовать такие депутаты, даже представить страшно.

Мажилисмены прошлых созывов прекрасно отдавали себе отчет в подобного рода дьявольских деталях и откровенно говорили о том, что, даже получив доступ к материалам того или иного дела, опросив свидетелей, они вряд ли будут иметь моральное право проводить грань между ложью и правдой и выносить суждения, предполагающие определенные правовые последствия. Другое дело, говорили они, если бы при парламенте была создана специальная расследовательская структура, которая бы по требованию депутата проводила квалифицированное расследование, после чего этот депутат, получив все расклады, мог бы дальше уже по своей линии продвигать его результаты. Но это дорого и маловероятно. Да и что тогда будут делать полиция, прокуратура, антикор, суды?

Впрочем, как показывает казахстанский опыт, если идея о парламентских расследованиях снова было озвучена, значит, можно предположить, это кому-то нужно. И меньше всего в этом можно заподозрить самих депутатов. Конечно, весьма сомнительно, что данное предложение сегодня пройдет переоценку и что по нему будет принято положительное решение. Но, как говорится, чем черт не шутит – удалось же реанимировать ту же Общественную палату…

Что будет, если это произойдет? В условиях нынешнего парламента, состав которого на три четверти представлен одной партией, ничего хорошего. Как минимум, все закончится профанацией идеи, как это происходит в России, где с 2005 года, несмотря на наличие соответствующего закона, ни одного парламентского расследования так и не было проведено по причине блокировки таких инициатив большинством депутатов. В худшем случае возможно повторение опыта Кыргызстана, а значит, значительные государственные средства будут выброшены на ветер. Для справки: уже упомянутое расследование в отношении «Кумтора» обошлось тамошнему бюджету почти в полмиллиона долларов при нулевом результате. Так что пока, как ни крути, овчинка выделки все же не стоит…