Казалось бы, в Казахстане изначально отсутствуют либо сведены к минимуму какие-либо предпосылки к проявлению сепаратизма, но, тем не менее, эта тема с завидной регулярностью всплывает в общественном дискурсе под влиянием самых разных событий в стране и мире. Учитывая подверженность немалой части нашего общества соответствующим информационным манипуляциям, в прошлом номере газеты мы вместе с экспертами попытались выяснить, откуда могут исходить угрозы сепаратистских настроений. Сегодня продолжаем этот разговор с политологом, президентом общественного фонда «Мир Евразии» Эдуардом Полетаевым.

Мнимые угрозы

- Эдуард Эдуардович, на ваш взгляд, сепаратистские угрозы в Казахстане – реальность или страшилки? Можно ли говорить о какой-то более или менее организованной силе, или же местные сепаратисты - обычные маргиналы?

- Сепаратизм - сложная многовековая и многофакторная проблема. Но в мировом научном сообществе ему до сих пор не дано единого определения, поскольку, несмотря на некие общие черты, в каждом случае, в каждом государстве он по-своему уникален. Причины возникновения сепаратизма тоже разные: исторические, политические, экономические, социальные, религиозные и прочие, а не только когда отдельные этнические группы стремятся к обособлению.

Казахстан не та страна, которая должна бить в колокола из-за наличия каких-то маркеров, свидетельствующих об усилении сепаратизма. Проблема часто раздувается искусственно, исходя из внутренних опасений. Как это было, к примеру, после изменения судьбы Крыма в 2014 году, когда пошли разговоры о том, что наши северные регионы якобы ждёт та же участь. Хотя на самом деле особых предпосылок к этому нет, поскольку у Казахстана отсутствуют разногласия по поводу оставшихся от СССР границ – он их делимитировал и в значительной степени демаркировал, в отличие от некоторых своих южных соседей.

Впрочем, призывы к сепаратизму в стране отслеживаются. К примеру, в этом году Петропавловский городской суд приговорил местную жительницу к трём годам заключения в колонии по статье о сепаратистской деятельности за то, что та в приложении «Чат Рулетка» призывала включить город в состав России. Ранее похожая история случилась с двумя супругами, которых приговорили к пяти годам лишения свободы. Можно также вспомнить историю села Багыс на границе с Узбекистаном, забавно выглядящую со стороны, но проблемную для его жителей. Более 20 лет назад оно объявило себя независимым государством (на тот момент там проживало около тысячи человек), так как при демаркации границы оказалось в воздушно-правовом пространстве, и долгое время эта проблема не решалась.

Зато причинами обострения сепаратизма вполне могут быть социально-экономические сложности. Часто главными из них называют социальную несправедливость, дисбаланс в распределении природных и материальных ресурсов, что в свою очередь порождает неравномерность развития регионов. Принято считать, что в Казахстане республиканский бюджет в значительной степени пополняют Алматы, Астана, Атырауская и Мангыстауская области, тогда как остальные регионы в той или иной степени являются дотационными. Если они продолжат развиваться неравномерно и разрыв станет слишком большим, то те, которые богатые, могут начать возмущаться тем, что им приходится тянуть и кормить бедных. Хотя сложно представить себе в связи с этим сепаратистские настроения в Алматы или Астане. Тем более что деньги из казны стараются распределять равномерно по всей стране, чтобы создать примерно одинаковые условия. Допустим, если уровень зарплат от региона к региону отличается, то размер пенсий и пособий никак не зависит от места проживания.

Однако за рубежом ситуация бывает иная. В качестве примера можно вспомнить Каталонию, которая богаче и экономически успешнее других регионов Испании. Большинство её жителей в ходе двух референдумов проголосовали за независимость, но центральным властям удалось нейтрализовать угрозу территориальной целостности страны. Это при том, что каталонцы давно хотят отделиться, чему есть и исторические причины: во времена диктатуры Франко им запрещали говорить на своём языке и поддерживать национальные традиции, иначе грозил штраф или даже тюремный срок, разве что за футбольный клуб «Барселона» можно было болеть. Такой вот типичный пример европейского сепаратизма, который часто встречается в учебниках по конфликтологии.

Нейтрализаторы и провокаторы

- А как насчёт политических предпосылок возникновения сепаратистских настроений в стране, пусть даже гипотетических?

- Казахстан – принципиально унитарное государство. Конечно, у этнических меньшинств здесь есть свои потребности, например, связанные с представленностью в органах власти, но их реализация посредством федерализации или политической автономии невозможна как работающее решение, о чём свидетельствует статья 2 Конституции РК. Тем более проверить причинно-следственную связь между потенциальной силой сепаратизма и основополагающими принципами деятельности государства, предполагаемыми статьей 1 Конституции, очень сложно. К тому же потенциальный сепаратизм не может легализоваться в какое-то политическое противодействие, так как у нас запрещено формировать партии по этническому признаку. Определённого рода нейтрализатором является Ассамблея народа Казахстана (чья деятельность основана на Конституции РК, Законе «Об АНК»), в которую входит множество этнокультурных центров, а на политическом уровне она представлена пятью депутатами Сената.

Сегодня ритмы политического поведения таковы, что сепаратистские настроения если и гуляют, то в соцсетях, которые мониторят соответствующие органы. Мне кажется, тут важна возникшая после 2014 года другая проблема: в некоторых жителях Казахстана начали видеть так называемую потенциальную «пятую колонну». Возьмём, к примеру, информационный всплеск, случившийся недавно после публикации так называемого реестра «иностранных агентов», куда включили 240 физических и юридических лиц, среди которых были правозащитники, журналисты и представительства иностранных компаний. В соцсетях возник вопрос: насколько люди и организации заинтересованы в формировании и в реализации сепаратистских настроений? Думаю, никому из внешних сил это не нужно, а без должной финансовой поддержки такого рода потенциальный энтузиазм быстро угасает. Нельзя забывать, что не должно быть голословных обвинений в сепаратизме, которое является серьёзным преступлением, тем более что статья о клевете с 2022 года перешла из Уголовного в Административный кодекс.

- Около года назад президент страны предупредил, что не будет закрывать глаза на проявления религиозного сепаратизма. Может ли это означать, что такая угроза в Казахстане всё-таки существует – скажем, как следствие стремительной исламизации общества?

- Угроза есть, так как уже долгое время идёт борьба с деструктивными религиозными течениями, действующими на территории Казахстана. В национальный перечень террористических структур, запрещённых решениями судов, включены 22 организации, многие из которых позиционируют себя как религиозные. Правда, в отчётах госорганов используется формулировка «религиозный экстремизм», а не сепаратизм. К примеру, КНБ периодически даёт публичную информацию о том, сколько религиозных радикалов задержано, находится под следствием или осуждено, но подробности относительно того, к чему они там призывали, остаются за кадром. Во всяком случае, когда в стране были террористические атаки, задержанные и осуждённые за них вроде как не высказывали сепаратистских настроений. Впрочем, много информации в этой области засекречено, подробностей мы не знаем.

Несмотря на то, что международная поддержка сепаратистов слаба, а на официальном уровне чаще всего вообще отсутствует, угроза дестабилизации ситуации с их стороны существует. Современные религиозные сепаратисты отрицают принципы светского государства, этническую и гражданскую идентичность, в значительной степени выглядят белыми воронами, изолируясь от общества и страны, компрометируют органы власти. А какому государству это понравится? Кстати, президент сказал, что не будет закрывать глаза на религиозный сепаратизм и радикальные религиозные течения в стране во время встречи с жителями Атырауской области. Именно через запад Казахстана порой проникали к нам религиозные экстремисты и проповедники. В 2011 году там случилась пара взрывов, подрывник погиб на месте, после чего решением местного суда организация «Джунд-аль-Халифат» была признана запрещённой.

Ну а в целом, конечно, лучше и надежнее предупредить религиозный сепаратизм и экстремизм, чем бороться с последствиями...

Мы не Африка и не США

- Поводом для обращения к этой проблеме стали последние события в Нагорном Карабахе, на фоне которых тема сепаратизма оказалась в центре внимания мирового сообщества. Есть ли гарантии того, что когда-нибудь похожие сценарии не будут разыграны в Казахстане?

- Некоторые аналитики считают, что решение карабахского вопроса (хотя ещё будут продолжаться афтершоки) в той или иной степени связано с событиями в Украине: дескать, России сейчас не до проблем на Южном Кавказе. Можно принять эту версию, а можно разбить её контраргументами. Тем более что это следствие второй карабахской войны 2020 года. Но суть в другом: Южному Кавказу нужен мир, людям – свои дома и чувство защищённости, а не споры о том, кто первый начал «долгоиграющий» армяно-азербайджанский конфликт и кто больше виноват. Необходимы мирный договор, а затем делимитация и демаркация границы.

При этом любая перекройка границ опосредованно влияет на остальной мир, в том числе на регионы, которые находятся далеко от конфликтных зон. К примеру, фактор частичного признания Косово сильно сказался на политической риторике в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, Нагорном Карабахе. Мол, что за двойные стандарты в XXI веке: с одной стороны, территориальная неприкосновенность, а, с другой, право народов на самоопределение, которые одновременно являются основными принципами современного международного права. К слову, в XX веке, да и в нынешнем эта дилемма решалась самыми разными способами... Но в целом воплощение в жизнь «косовских принципов» вызвало большой дискурс о том, что это сильнейшим образом может изменить политическую и этническую карту стран Евразии.

Многие государства так или иначе сталкиваются с потенциальным сепаратизмом. К примеру, для Китая актуальной проблемой остаётся ситуация с Синьцзян-Уйгурским автономным районом, где он долгие годы видит угрозу этнического и религиозного сепаратизма. А США, которые некогда отделились от Британской империи после войны за независимость, появились, в современном понимании, в результате политического сепаратизма на фоне принятия так называемых невыносимых законов. Сегодня на юге США ряд наблюдателей видит сепаратизм в таких штатах, как Калифорния и Техас, которые экономически весьма развиты и способны конкурировать со многими странами мира.

В Казахстане ситуация принципиально иная. Во-первых, его границы в целом естественные, то есть в большей части соответствуют ареалу проживания казахской нации. Под воздействием конъюнктурных геополитических процессов они вряд ли видоизменятся, иначе это будет восприниматься как угроза национальной безопасности страны в целом. В конце концов, наш регион - не Африка, где границы многих стран разделены колониальными державами «по линейке» в результате реализации принципа «разделяй и властвуй». Разве что у нас есть «нарисованная» прямая граница с Узбекистаном в районе плато Устюрт, но это крайне малонаселённая местность, и вопросов здесь не возникает. Во-вторых, как я уже говорил, у нас унитарное государство. Это не американские штаты со своими собственными законами. Если помните, в 1970-х годах продвигалась идея создать немецкую автономию в Целиноградской (ныне Акмолинской) области, но даже в советское время она ни к чему не привела.

К тому же Казахстан благодаря своему географическому расположению в сердце Евразии сам является неким стабилизирующим фактором. Плюс его внешняя политика направлена как раз на посредничество в урегулировании ряда зарубежных конфликтов. То есть, всеми своими действиями страна уверенно демонстрирует, что сепаратизм не является для нее главной проблемой – даже, напротив, она готова делиться своим опытом, предоставлять посредническую площадку для мирных переговоров.

Кнутом или пряником?

- Как, по-вашему, можно нейтрализовать риски любых проявлений сепаратизма в стране?

- Если на фоне неспокойной геополитической ситуации у нас каким-то образом институализируются сепаратисты со своими деструктивными лозунгами, то большей частью граждан они будут восприниматься отрицательно вне зависимости от их национальной и конфессиональной принадлежности. Тем более что на законодательном уровне все эти вопросы давно решены. Впрочем, нельзя ничего не делать, даже если сейчас сепаратизм не является фактором нестабильности. Но методы борьбы не должны быть только силовыми, иначе при ослаблении хватки проблема всплывёт вновь. Это мы видели на примере ряда постсоветских конфликтов, где применялось оружие, лилась кровь, но до развязки ещё далеко. Даже если активной войны нет, конфликты находятся в стадии заморозки. Ведь есть ещё вопросы реинтеграции, совместного существования, транзита, налаживания социокультурных связей, на решение которых потребуются годы.

Ненасильственные методы борьбы с сепаратистскими настроениями сегодня чаще акцентируют внимание на социально-экономических аспектах. Опираясь на международный опыт, можно выбрать превентивные методы, хотя он же свидетельствует о том, что не всегда проблему в полной мере удаётся решить. Главное – чтобы она не стала хроническим заболеванием государства. Это, во-первых, широкая разъяснительная работа – информирование населения о мерах наказания за соответствующие призывы и действия, чем могут заниматься журналисты, аналитики, госструктуры и т.д. Во-вторых, укрепление единства народа при соблюдении прав человека, чтобы представители всех наций и религиозных групп чувствовали себя здесь уютно и комфортно. В-третьих, грамотная социально-экономическая политика, при которой все регионы развивались бы равномерно и росло качество жизни населения. Ну и, в-четвертых, превентивная деятельность должна брать за основу качественные прогнозы специалистов и экспертов, позволяющие выявить ранние этапы развития сепаратистских устремлений.