Главная проблема людей, называющих себя казахскими национал-патриотами, – отсутствие сколько-нибудь внятной позитивной программы, дефицит конструктивных идей и креатива. «Потребовать», «обязать», «заставить», «ограничить», «убрать», «запретить» - вот к чему обычно сводятся все их предложения. В полной мере это относится и к представителям национальной интеллигенции, которые, судя по всему, продолжают считать себя совестью народа.

Нескончаемый жоқтау

Совсем недавно, в начале сентября, появилось очередное открытое письмо президенту страны по поводу казахского языка. Теперь от имени молодых писателей и поэтов. Обращение подписали более пятидесяти литераторов, среди которых фигурирует и бывший госслужащий, а ныне первый заместитель председателя Союза писателей РК Акберен Елгезек. Судя по приписке «Бізге қосылып, қол қоямын деушілер болса, тізім жалғасады», количество подписантов может увеличиться.

Письмо озаглавлено так: «Мемлекеттік тіл – менің тілім», или в переводе на русский «Государственный язык – мой язык». Это плюс то обстоятельство, что его авторами стали писатели (по идее, «генераторы новых смыслов»), причем писатели молодые, которые вроде бы должны мыслить по-современному, позволяло надеяться на то, что уж теперь-то прозвучат интересные и дельные предложения. Однако содержание письма откровенно разочаровало. Оно мало чем отличается от предыдущих подобных обращений: все те же стенания по поводу печальной участи «ана тілі», призывы убрать из 7-й статьи Конституции РК 2-й пункт (то есть лишить русский язык его нынешнего статуса), запретить принимать на госслужбу и назначать на ответственные должности тех, кто не владеет казахским, привлекать к ответственности лиц, не уважающих государственный язык…

А новое в обращении только одно – требование прекратить «искусственно инспирированное» уголовное дело в отношении небезызвестного Куата Ахметова. Причем с ситуации, которая сложилась вокруг него, письмо начинается, и ею же оно заканчивается. Такое впечатление, что главная цель его авторов заключалась в оказании поддержки этому «борцу» за казахский язык.

Обычно в среде представителей так называемой творческой интеллигенции (казахской) подобные обращения воспринимаются всеми на «ура», и несогласных с ними практически не бывает. Но на сей раз нашелся один (насколько можно судить, тоже молодой казахоязычный писатель) по имени Канат Абилхайыр, который высказал сомнение по поводу уместности таких посланий. На сайте Adyrna.kz опубликована его заметка, фрагменты из которой привожу здесь в собственном переводе:

«Пусть они вместо того, чтобы устраивать жоқтау (поминальная песня-плач – прим. авт.) по казахскому языку и на словах защищать его, попробуют делом доказать, что по-настоящему болеют за родной язык. Пусть, например, переедут при поддержке государства на постоянное место жительства в северные, русскоязычные регионы страны. Откроют там полноценные курсы по изучению казахского языка. Начнут через областные и районные СМИ влиять на ситуацию в языковой сфере. Активно займутся работой, связанной с внутренней политикой, открытием казахских детсадов и школ, привлечением в них молодых специалистов. Эти около шести десятков человек, подписавших письмо, и тысячи тех, кто поддержит их, могли бы сделать очень многое… В прошлом веке настоящий пример того, как надо бороться, показали «алашординцы». Они и книги писали, и народ просвещали, и политикой занимались».

Понятно, что ни на какой север авторы обращения не поедут: они далеко не пассионарии и ни за что не пожертвуют жизнью в больших городах и тем более в столицах ради некой идеи. Сидя в благоустроенных квартирах и домах, пользуясь всеми благами цивилизации и преимуществами городского быта, они, как и их старшие коллеги (писатели и поэты поздней советской эпохи), продолжат оплакивать судьбу родного языка и вообще все то, что казахи потеряли в результате перехода с патриархального кочевого образа жизни на современный…

Борцы с ветряными мельницами

На протяжении уже многих лет казахские «зиялы», от Мухтара Шаханова до молодой поросли, занимаются только сотрясанием воздуха, не предлагая и тем более не совершая ничего конкретного, что действительно могло бы сделать казахский язык более востребованным, способствовало бы расширению ареала его применения.

Например, они без устали требуют лишить русский язык его нынешнего конституционного статуса. Кстати, на сайте «Қазақ Үні» уже три года идет сбор подписей под соответствующим обращением к главе государства, а первыми в списке подписантов значатся ведущие казахские писатели Абдижамил Нурпеисов, Дулат Исабеков, Кабдеш Жумадилов, академики Торегельды Шарманов, Камал Ормантаев, народный артист Асанали Ашимов и другие. Зачинатель этой акции депутат парламента от партии «Ак жол» поэт Казыбек Иса утверждает, что инициативу поддержало рекордное число граждан. Но на самом деле цифра 126 тысяч (данные на сегодня) не очень впечатляет – это от силы полтора процента всего взрослого казахского населения страны.

Ну, хорошо, допустим чисто гипотетически, что власть исполнит данное требование и уберет из Конституции норму, гласящую: «в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык». И что, казахский язык начнет победоносное шествие по стране, на нем и только на нем начнут разговаривать, вести дела бизнес, наука, медицина, население? Ведь очевидно, что этого не произойдет. Нужно будет предпринять еще какие-то шаги, чтобы «ана тілі» начал активно замещать «великий и могучий» в различных сферах жизнедеятельности. Однако такой программы действий казахские национал-патриоты, включая «зиялы», не предлагают (они, видимо, надеются, что это за них сделает государство), в их наборе есть только меры принудительного характера, подтверждение чему та ожесточенность, с которой они защищают Куата Ахметова и ему подобных «бойцов языкового фронта».

Или вот, в последнее время все чаще звучат призывы сократить количество русских школ, лишить их бюджетного финансирования (дескать, раз дети обучаются на языке другого государства, то пусть родители платят из своего кармана – как будто они не являются налогоплательщиками), а то и закрыть их. Ладно, не останется в Казахстане русских школ – и что, все дружно пойдут в казахские? Да не будет такого. Одни (большинство) просто эмигрируют из страны, другие, в том числе часть самих казахов, переведут детей в российские онлайн-школы, которые будут только рады наплыву дополнительного контингента из десятков, а то и сотен тысяч учащихся. И даже введенная в начале нынешнего года по инициативе МОН РК новая норма (3-й пункт 49-й статьи Закона «Об образовании») вряд ли их остановит. Заодно Казахстан столкнется с крайне нежелательными внешнеполитическими последствиями такого шага, и речь здесь идет далеко не только об отношениях с большим северным соседом.

При этом со стороны людей, призывающих к таким мерам, не просматривается не то что усилий, а хотя бы тревоги относительно качества преподавания в казахских школах. Их уже не раз тыкали носом в результаты различных международных исследований, которые свидетельствуют о том, что по уровню получаемых знаний учащиеся казахских классов (не НИШ и казахско-турецких лицеев, доля которых не превышает полтора-два процента, а обычных государственных школ) значительно уступают детям, обучающимся на русском языке. Но эти люди либо не хотят смотреть правде в глаза, либо не шибко озабочены качеством образования, которое получают казахские дети, – а значит, на самом деле их не особо беспокоит будущее нации.

Между тем, например, в Эстонии, которая тоже вышла из «советской шинели» и имела одинаковые с Казахстаном стартовые условия, школы с государственным языком обучения дают более качественные знания, чем русские, благодаря чему эта маленькая страна по уровню школьного образования вышла в число мировых лидеров. Почему эстонцы смогли, а мы, казахи, – нет? Объяснение, на мой взгляд, простое: пока они осуществляли ту самую позитивную программу применительно к образовательной сфере, мы занимались выяснением того, какой язык главнее, и борьбой с ветряными мельницами. Вместо того, чтобы добиваться повышения качества (а значит, и привлекательности в глазах как самих казахов, так и представителей других этносов) обучения на государственном языке, наши «патриоты» сражались с русскими школами.

Риторические вопросы

Другой пример. Часто звучат претензии по поводу того, что в книжных магазинах очень мало литературы на казахском языке, что в кинотеатрах редко показывают фильмы на нем. После этого задается обличительно-гневный вопрос «куда смотрят правительство и акиматы?» и выдвигаются требования: «обязать», «привлечь к ответственности за неуважение к государственному языку». Но ведь это частный бизнес, который работает по законам рынка: будет соответствующая продукция, будет на нее спрос – будет и предложение. А здесь уже все зависит от самих носителей языка.

Скажем, в Казахстане издается очень мало детской классической (иностранной) литературы на казахском. Почему бы тем же молодым писателям и поэтам, подписавшим обращение, не взяться за ее переводы? А сколько есть в мире другой литературы, включая энциклопедии, справочники и т.д., пока недоступной – опять же из-за отсутствия переводов – казахским детям? Если такие книги появятся и если люди, действительно радеющие за «ана тілі», купят для детей, внуков хотя бы по одному экземпляру, то это и будет их вклад не на словах, а на деле в продвижение казахского языка. Заодно и переводчики получат материальное вознаграждение за свой труд.

Но пока таких, кто на свой страх и риск занимается переложением произведений для детей на казахский язык, единицы, и это вовсе не те, кто подписывает подобные обращения. А все остальные считают, что этим должно заниматься государство: мол, пусть оно выделит деньги (как в случае с многотомными изданиями, которые были выпущены в рамках программы «Мәдени мұра» и сегодня лежат почти нетронутыми на полках библиотек), а там посмотрим.

Впрочем, тезис об отсутствии у казахских национал-патриотов (правильнее было бы назвать их национал-популистами) позитивной программы вполне применим не только к языковой сфере, но и ко многим другим. Например, они были в первых рядах тех, кто требовал запретить продажу земель сельскохозяйственного назначения в частную собственность даже гражданам Казахстана и предоставление их в аренду иностранцам. Но как после введения такого запрета осваивать пустующие угодья, поднимать аграрное производство, привлекать в него частные инвестиции (возможности государства в этом плане ограничены, да и, в конце концов, мы же вроде бы рыночную экономику строим), формировать по-настоящему хозяйское отношение к земле? Кто-нибудь предложил конкретную и реализуемую программу действий? Вопрос, как вы понимаете, риторический.  

Эти же люди выступают резко против строительства в Казахстане атомной электростанции, требуют закрыть промышленные предприятия с китайским участием и т.д. Будучи дилетантом в этих вопросах, но как обыватель отчасти соглашаясь с их опасениями, я в то же время не могу не задать им вопрос: а что вы можете предложить взамен, чтобы удовлетворить растущие потребности экономики и населения нашей страны в относительно дешевой электроэнергии? Какие у вас есть идеи относительно создания в нашей стране современных промышленных производств, на которых можно было бы занять безработных казахстанцев, и, прежде всего, казахов?

Но, боюсь, ответа не будет…