В последние годы часто звучат призывы сократить количество так называемых смешанных школ, а то и вовсе ликвидировать их. Якобы они уже самим фактом своего существования серьезно мешают укреплению позиций государственного языка. Но, во-первых, наличие таких школ – не чья-то прихоть, а вынужденная необходимость. Во-вторых, если одни считают, что они представляют угрозу, то другие, напротив, видят в них возможность приобщить к казахскому языку детей разных национальностей.

Претензии «патриотов» и депутатов

Совсем недавно, в середине ноября, группа жителей города Талгар Алматинской области выразила недовольство тем, что одну из казахских школ после строительства нового более просторного здания собираются сделать смешанной, и обратилась по этому поводу к министру образования, а также к парламентариям. Чуть раньше, в августе, с аналогичными претензиями выступили отдельные активисты из сел близ Нур-Султана. То и дело ставят под сомнение целесообразность не только открытия, но и существования таких школ многие казахскоязычные издания, включая даже главную официальную газету страны «Егемен Казахстан».

Год назад этой темой озаботились и некоторые депутаты верхней палаты парламента. От их имени сенатор Динар Нукетаева, бывший ректор Казахского женского педагогического института, обратилась к премьер-министру РК с запросом, в котором есть такие слова: «Смешанные школы составляют 30% от количества школ в целом. Ни в одном государстве мира вы не увидите такого… Если эта тенденция будет иметь продолжение, то никто не сможет прогнозировать, что будет с будущим казахского языка, какой будет судьба страны… Казахстан сегодня на пути развития и процветания. В связи с этим возникает вопрос: какая необходимость в таком количестве смешанных школ в общеобразовательном звене? Корреспондируется ли это с национальной идеологией?».

Мало того, в депутатском запросе данная тема была напрямую увязана с кордайской трагедией, случившейся в феврале прошлого года: «Небезосновательны доводы о том, что основной причиной возникновения этого инцидента послужило множество школ со смешанным языком обучения». Кровавый погром назван «инцидентом», а основной его причиной стало наличие школ, в которых преподавание ведется на разных языках? Логике сенаторов, подписавших данное обращение (а среди них есть люди с юридическим образованием – например, Мурат Бактиярулы, сама Нукетаева), остается только удивляться. При этом четких пояснений того, в чем заключается связь между существованием смешанных школ, с одной стороны, и будущим казахского языка, с другой, не прозвучало.

Зато общественные активисты, называющие себя национал-патриотами, об этой связи говорят открыто. По их словам, в таких школах основным языком общения во внеурочное время является русский, и учащиеся казахских классов, мол, подвергаются влиянию «чуждой языковой среды». Этот аргумент заслуживает более подробного рассмотрения, но сначала о другом.

На сегодня в Казахстане насчитывается в общей сложности около семи тысяч государственных общеобразовательных учреждений. В 3733 из них (53,3 процента, или более половины) обучение ведется только на казахском языке, в 1160 (16,8 процента) – на русском, в 17 – на узбекском либо уйгурском, в 2047 (29,2 процента) – на разных языках. То есть, смешанные школы составляют меньше трети. Возможно, такие учебные заведения – не самый оптимальный вариант, но здесь нужно разбираться. А вот что является очевидным, так это неизбежность их существования. Во всяком случае, в обозримой перспективе.

Допустим, в каком-то населенном пункте или в городском микрорайоне есть только одна школа, а на его территории проживают представители разных этносов либо люди, имеющие разные языковые предпочтения (скажем, казахи, желающие дать своим детям образование на «ана тілі», и казахи, считающие, что лучше отвести их в русские классы). В такой ситуации единственным выходом остается смешанная школа. Ведь государство, согласно 30-й статье Конституции РК, должно гарантировать гражданам получение бесплатного среднего образования, причем, как гласит 16-я статья уже «профильного» закона, на «государственном, русском, а при необходимости и возможности и на других языках».

Права детей и возможности государства

Те, кто выступает против смешанных школ, в том числе депутаты, говоря «А», обычно забывают произнести «Б». То есть, обходят стороной вопрос: а что делать после превращения таких учебных заведений в «моноязычные» тем детям, чьи родители хотят дать им образование на другом языке? Перевестись в школы, расположенные далеко от дома, а то и в соседних населенных пунктах? Смириться с тем, что им не суждено получить знания на языке, который они считают родным, близким или наиболее перспективным с точки зрения устройства в дальнейшем собственной жизни?

Впрочем, у некоторых «патриотов» ответ наготове: по их мнению, нужно сделать все государственные школы казахскими, а обучение на иных языках – платным. Однако такой шаг будет идущим вразрез с действующими законами, дискриминационным и наверняка вызовет серьезное напряжение в обществе с непредсказуемыми последствиями. А значит, государство, если для него действительно важно сохранить общественно-политическую стабильность в стране, на такое не пойдет.

Можно ли отказаться от смешанных школ в пользу раздельных, при этом не нарушая ничьи права? Теоретически, конечно, можно, но на практике…. Это потребует открытия сотен, а то и тысяч новых общеобразовательных учебных заведений. Есть ли сегодня такие возможности у государства?

Взять, например, Алматы. За последние десять лет количество детей школьного возраста в мегаполисе возросло с 158 тысяч до 280 тысяч, или на 77 процентов. Тогда как количество школ – с 181 до 207, или лишь на 15 процентов. Иначе говоря, темпы строительства явно не поспевают за темпами демографического роста, вызванного, прежде всего, внутренней миграцией, поэтому многие школы уже переполнены. Похожая ситуация и в столице. В областях она, может, не столь критическая, но и там, особенно в южных и западных регионах с их высоким уровнем рождаемости, проблема нехватки ученических мест становится все более острой. В таких условиях создание раздельных школ вместо смешанных выглядит затеей и несвоевременной, и нерациональной.

Еще несколько лет назад казалось, что со временем количество детей, родители которых делают выбор в пользу русскоязычного обучения, будет естественным образом уменьшаться, а значит, смешанные школы можно будет постепенно (и, главное, безболезненно) превращать в казахские. Тенденция к этому выглядела очевидной и необратимой. Однако, начиная где-то с 2014-го, она, можно сказать, обратилась вспять.

В тот год число детей, обучавшихся в русских классах всех типов школ, составило 801 тысячу, а в 2020-м оно увеличилось до 1160 тысяч, или чуть ли не в полтора раза. Тогда как количество учеников казахских классов выросло менее чем на треть (с 1716 до 2275 тысяч). Доля учащихся, получающих образование на русском языке, повысилась за рассматриваемый период с 30,6 до 31,5 процента, хотя ранее неуклонно падала. И это несмотря на то, что удельный вес русского населения в нашей стране за шесть лет снизился на три процентных пункта, а казахского примерно на столько же вырос.

Итак, сегодня образование на «великом и могучем» получает почти треть всех казахстанских школьников, и эта доля в последние годы медленно, но верно растет. Из 1160 тысяч таких учащихся 647 тысяч (в том числе 261 тысяча детей казахской национальности) получают знания в русских классах смешанных школ. В последних есть также классы с узбекским, уйгурским и таджикским языками обучения, в которых насчитывается более чем 90 тысяч учеников. Вправе ли мы игнорировать интересы и потребности столь значительного количества детей? И что с ними делать в случае сокращения или тем более ликвидации таких учебных заведений, к чему призывают отдельные сенаторы и общественники-«патриоты»?

Реальная тревога или «нагнетание истерии»?

Теперь о тревогах относительно того, что учащиеся казахских классов смешанных школ, общаясь в их стенах с носителями русского языка, становятся «орыстілділер» – русскоязычными. Трудно сказать, насколько это утверждение обоснованно, – тут нужны серьезные исследования, которых, скорее всего, никто не проводил. Но если положение дел обстоит именно так, то сам собой напрашивается вопрос: неужели «ана тілі» настолько неконкурентоспособен и неужели учителя казахских классов настолько профнепригодны, что школьники, получающие на нем образование, так легко подпадают под влияние другого языка? Думаю, что здесь мы имеем дело больше с сознательным «нагнетанием истерии», чем с реальной тревогой.

Поделюсь личным опытом. Когда я перешел из второго класса в третий (а учился я в русской школе, единственной на наш райцентр), наша семья переехала из интернационального и преимущественно русскоязычного района города в другой, чисто казахский, населенный, главным образом, бывшими жителями аулов. Многие из моих новых друзей по уличным забавам вообще не владели русским. Так вот, результатом нашего общения стало то, что они вскоре начали вполне сносно разговаривать на нем (оставшись при этом казахскоязычными), а я и мои братья, сестры в дальнейшем не испытывали никаких проблем с родным языком. Младший брат, окончивший русскую школу, позже даже поработал некоторое время в казахской.

Полагаю, что-то подобное должно происходить и в смешанных школах. Кстати, в начале нынешнего года об этом в интервью говорила Раиса Ширшикова, которая руководит таким учебным заведением в одном из сел Восточно-Казахстанской области. Пятнадцать лет назад школа, прежде чисто русская, ввела преподавание еще и на казахском, благодаря чему, по словам директора, дети разных национальностей теперь знают оба языка.

Вообще, на мой взгляд, это тот самый случай, когда слабый видит в том или ином явлении угрозу, а сильный – новые возможности. Например, какая задача сегодня является первостепенной в языковой сфере? Наверное, чтобы сначала сами казахи хотя бы на бытовом уровне все поголовно овладели государственным языком. Сегодня в русских школах получают знания 133 тысячи казахских детей, а в смешанных – 261 тысяча, или почти вдвое больше. В каких из этих учебных заведений легче приобщить подрастающее поколение к языку предков? Думаю, ответ очевиден…