Риторика ненависти, наполнившая собой социальные сети, неминуемо приводит к катастрофическим последствиям. Это теорема, регулярно подпитываемая все новыми и новыми доказательствами. Очередное из них мы получили в эти дни, когда на улицы казахстанских городов выплеснулась беснующаяся толпа. Дойти до точки кипения ей помогли в том числе и социальные сети, где под покровом анонимности в массовое сознание на протяжении нескольких лет внедрялись самые абсурдные и провокационные вбросы. И совершенно справедливо президент Касым-Жомарт Токаев назвал в числе пособников экстремистов, действия которых привели к кровопролитию, тех демагогов, кто в виртуальном пространстве разжигал вражду и нетерпимость.

Язык вражды. Как его вырвать из казахстанского общественного дискурса?

Трудно не согласиться с главой государства и в том, что январь-2022 для всех нас станет не только тризной, но и серьезным поводом для извлечения уроков. Хотим мы этого или нет, но трагедия, накрывшая Казахстан, сформировала новую реальность, в которой отныне придется жить нашему обществу. Насколько успешно мы сможем преодолеть этот Рубикон, конечно же, покажет только время, но готовиться к сдаче этого экзамена на зрелость нам нужно как можно тщательнее и основательнее. Для того, как говорит президент, чтобы сохранить государственность и не потерять страну. И в первую очередь, начать, наконец-то, учить матчасть, обсуждать и изучать все аспекты сложившейся ситуации, чтобы в будущем не поддаваться на провокации и не становиться жертвами манипуляций.

С этой точки зрения своего рода «учебником» вполне может стать опубликованное в последних числах уходящего года «Исследование языка вражды в Казахстане», подготовленное Международным центром журналистики MediaNet при поддержке Фонда имени Конрада Аденауэра. Хотя его авторы в своих изысканиях и отталкиваются от реакции в социальных сетях на резонансные события, взорвавшие исключительно межнациональную стабильность в нашей стране (это беспорядки в Кордайском районе Жамбылской области и действия так называемых «языковых патрулей», приведшие к беспрецедентному всплеску словесного экстремизма), сделанные ими выводы вполне можно спроецировать на плоскость общественно-политических отношений в целом, тем более, что выводы эти однозначны и основаны на том, что ставший нормой в онлайн-пространстве язык ненависти, дискриминационные высказывания, мимикрирующие под патриотизм и другие «благородные» устремления, - путь в никуда.

Попытки тушить пожар бензином увеличивают риски новых конфликтов

Что касается непосредственно темы межэтнических конфликтов, то она, как утверждают исследователи, является табуированной в казахстанском обществе. «Государство предпочитает замалчивать чувствительную тему межнациональных столкновений. Зачастую, в публичном поле применяется подмена понятий – конфликты на национальной почве квалифицируют как бытовой спор или хулиганство», - отмечают они и констатируют неспособность представителей власти адекватно на них реагировать. В качестве примера они привели реакцию властей на конфликт в селе Пиджим в Алматинской области, произошедший осенью прошлого года, когда «недовольство граждан пытались успокоить заявлениями о привилегированном статусе казахов, что, по сути, является неконституционным оправданием и легитимизацией насилия». К чему приводят такие попытки тушить пожар бензином, думается, уточнять не стоит. Как отмечают авторы исследования, «подобная коммуникация и низкий уровень доверия к властям приводят к эскалации риторики ненависти и увеличивают риски повторения конфликтов в будущем».

К аналогичному результату приводят и многие, так сказать, экспертные оценки, которые обычно крутятся вокруг двух возможных причин межнациональных столкновений – социально-экономических проблем и неэффективности государственных институтов, и даже краем не задевают корневых причин, служащих фундаментом для возникновения розни. Как отмечают в своей части исследования социологи Серик Бейсембаев и Дамеш Сатова, «из фокуса этих обсуждений, к сожалению, выпадает один из ключевых факторов межэтнических конфликтов в стране. Речь идет об идеологических основаниях этнически мотивированного насилия. Острые социальные, экономические и политические противоречия, возможно, и повышают риски нетерпимости между людьми по этническому признаку. Однако важнейшей предпосылкой массового насилия является убежденность людей в допустимости и даже оправданности враждебных и насильственных действий в адрес меньшинств». По мнению экспертов за вроде бы кажущейся эмоциональностью некоторых высказываний на самом деле кроется «специфический набор идей, убеждений и мифов, руководствуясь которыми люди оправдывают этнически мотивированное насилие».

Если детально рассматривать механизмы формирования языка вражды на примере событий в Кордайском районе, то специалисты выделяют три типа сообщений. Первый они характеризуют как относительно «мягкий», выражающийся в негативном отношении к представителям этнической группы через навешивание оскорбительных ярлыков и деления по принципу «свой – чужой». Второй, «средний» тип, содержит в себе высказывания с призывом дискриминировать этническую группу и отказать им в равенстве социальных, политических и иных прав. Третий тип - самый жесткий, и он связан с призывами к совершению насилия в отношении этнической группы и попытками, его оправдывающими.

Проанализировав почти четыреста сообщений в социальных сетях за авторством как рядовых пользователей, так и лидеров общественного мнения, исследователи пришли к выводу, что 37 процентов из них относятся к первому типу языка вражды. Они подчеркивают, что «сообщения в этой группе воспроизводят широкий спектр мифов и предрассудков в отношении дунган». В качестве примера они приводят популярный конспирологический нарратив о том, что дунгане якобы являются китайскими шпионами. Также, исходя из полученных экспертами результатов, можно сделать вывод о том, что огромный блок ксенофобских сообщений написан, исходя из представления о дунганах как о пришлом народе, «который обязан своим проживанием в стране ее «хозяевам».

Чуть меньше – 35 процентов сообщений – исследователи отнесли ко второму типу языка ненависти. Наиболее популярный призыв в среде комментаторов, на нем говорящих, - насильственная депортация дунганской общины из Казахстана, либо расселение в другие регионы. «В основе таких сообщений – представления об угрозах компактного проживания общины в приграничном регионе. Надо отметить, что такого рода фобии были подогреты некоторыми лидерами мнений. В частности, широко разошлись тезисы депутата мажилиса и члена правительственной комиссии Бакытбека Смагула, который сравнил компактное проживание дунган с китайскими кварталами в Нью-Йорке и призвал не допустить появления «закрытых» анклавов на территории страны. Также со стороны рядовых комментаторов звучали призывы лишить дунган доступа к русскоязычному школьному обучению, а также ввести принудительное обучение казахскому языку», - говорится в исследовании.

Наиболее агрессивные и провокационные посты были отмечены в 20 процентов исследуемых случаев. Для них характерны оправдание насилия через обвинение жертв в случившемся и героизация участников погромов.

В соседстве с «врагом», или Многонациональность как угроза

Исходя из применяемых пользователями социальных сетей риторических техник, авторы исследования также выделили наиболее частые приемы разжигания языка ненависти. В частности, они отмечают: «Представители дунганской общины в социальных сетях активно сравниваются с животными. Сравнение с волком и собакой строится на общеизвестном литературном образе двух животных, чье безродное происхождение делает животных неспособными к переучиванию и способными откусить руку, которая их кормит. Пользователи прибегают к метафорическому превращению дунган из «кроткой группы беженцев, которых по своему незнанию и гостеприимности приютил казахский народ» во внутреннего врага, который «не выказывает должного уважения и не принимает казахскую культуру. Некоторые призывают «воспитывать» дунган так же, как собак – через физическое насилие».

Способствовало формированию из дунганской диаспоры «образа внутреннего врага», по мнению исследователей, и массированное внедрение лидерами общественного мнения информации о ее якобы тесных связях с Китаем, а также спекулирование на их принадлежности к криминалу.

Еще одна техника основана на умозаключениях об угрозе самого факта существования этнической группы для целостности и чистоты «своей» группы. «В основе такого представления часто находится утопическая идея о достижении неких качеств собственной группой, если противники будут уничтожены или изгнаны. Например, в случае нацистской Германии такой идеей было сохранение чистоты арийской расы, а норвежский убийца Андерс Брейвик, убивший 77 человек в июле 2011 года, объяснял свой поступок тем, что хотел защитить «европейскую цивилизацию» от пагубного влияния мультикультурализма и ислама», - отмечают эксперты и добавляют: «В случае кордайских событий пользователи не пропагандировали открыто идею чистоты нации, однако многие враждебные комментарии исходили из дискурса о превосходстве «титульной» группы перед «диаспорами» и всеми «пришлыми» народами. Пользователи активно ссылаются на исторический факт переселения дунган как на обоснование их положения в качестве гостя на «казахской» земле, при этом игнорируя факт совместного проживания на протяжении около 150 лет. Такая риторика часто сопровождается страхом перед численным преобладанием этнических меньшинств в некоторых районах страны. Эти разговоры становятся аргументом в пользу насильственного выселения дунган, а также пересмотра государственной политики, создающей условия для многонациональности».

В целом они также отмечают, что нападкам подвергаются не только представители дунганской диаспоры, но и представители государственных институтов, правоохранительных органов, СМИ, другие пользователи, которые не разделяют такую точку зрения. «На примере обсуждений кордайских событий в социальных сетях видно, что такая риторика подавляет голоса тех, кто призывает к миру и осуждает насилие в любом виде», - констатируется в тексте исследования.

Гремучая смесь

В качестве основных предпосылок к распространению языка вражды в контексте кордайских погромов авторы исследования выделяют как «исторические травмы», так и особенности современного национального строительства.

Проведенный ими анализ показывает, что в нашем обществу существует «мировоззренческая рамка», которая позволяет расценивать переселившиеся во времена царской России и депортированные при СССР в Казахстан народы как «чужаков», «пришельцев». Следовательно, отмечают эксперты, они воспринимаются в качестве «гостей» и, соответственно, «не имеют права проявлять неуважение к казахам, казахскому языку и казахской земле». Для авторов языка вражды триггерными становятся такие понятия, как «национальная лаборатория», «переселение каторжников», «келімсек» (тот, кто пришел без приглашения). Связанный с этим другой исторический нарратив – это вера в абсолютное право казахов на территорию Казахстана, которое не распространяется ни на какие другие этносы (диаспоры). Такие сообщения усиливаются мифом о предках, героически отстоявших казахские территории ценой своей крови. Связка между «священной землей» и батырскими историями служит основой для ассоциирования участников погромов с героями, которые также вышли «защитить землю от посягательства врагов».

Что касается государственной политики, то она, как свидетельствуют выводы исследования, нередко интерпретируется, мягко говоря, своеобразно. «Пропагандируемая политика толерантности в стране интерпретируется как знак рабского мышления, которое порождает незаслуженно строгое отношение к «титульной» группе. Государство обвиняется в том, что гостеприимство превратилось в политику «чрезмерной» толерантности, которая играет против казахов… Обвинение властей в неумелой реализации концепции толерантности сопровождается требованиями реформировать национальную политику для усиления привилегированного статуса казахской нации. Наиболее частыми призывами являются роспуск Ассамблеи народа Казахстана, отказ от политики могонациональности и закрытие русскоязычных школ. При этом существует утопия о казахском государстве, к которому политики должны стремиться. Ее главная черта – установление превосходства казахов во всех сферах жизни. Важная часть нарратива – это мифологизированное знание об опыте других стран, которые смогли построить «настоящее» национальное государство: «Все развитые и цивилизованные страны мира строят национальные государства. Никто из них не забывает, кто является хозяином страны, и не показывает себя в качестве одной из диаспор. Вся наша проблема в том, что мы не воспринимаем казахов как нацию, способную создать свое государство, и сами себя принижаем».

В одной лодке, но по разные стороны баррикад

Скрупулезному анализу исследователи подвергли и хейт в информационном пространстве, вызванный деятельностью так называемых «языковых патрулей». При этом аналитики отмечают, что в данном случае язык ненависти равнонаправлен как на тех, кто осуждает их деятельность, так и на тех, кто является их ярыми фанатами. В этой связи независимый исследователь и медиакритик Оразай Кадырбаев выделил основные агрессивные дискурсы.

Первый направлен на политическую власть Казахстана, которую пользователи социальных медиа обвиняют в трусости и предательстве, используя такие слова, как «қорқақ» («трус»), «сатқын» («предатель»),«орысқұл», «мәңгүрт» («манкурт»), «кәнден ит» и т. д. Второй ориентирован на северного соседа. Тут набор эпитетов куда более скромен: «рашисты», «шовинисты», «шошка» и т.д. Объектом третьего дискурса стали представители «языковых патрулей». Впрочем, как отмечает эксперт, «поток языка вражды, направленный на языковых активистов, в основном был в «легкой» форме и в меньших объемах по сравнению с риторикой вражды в других группах». Четвертый направлен на русскую диаспору и представителей других этносов. «Их обзывали «ватниками», «пятой колонной», «пришельцами», «колонизаторами» и т. д. Было зафиксировано большое количество комментариев с призывами к насильственным действиям: закрыть в Казахстане русские школы; насильно заставить разговаривать на казахском языке; этнических русских депортировать в Россию», - говорится в исследовании.

Ключевой вывод Оразая Кадырбаева в отношении общественного резонанса, вызванного действиями языковых активистов, заключается в том, что в ответ на риторику ненависти возникает ответная риторика ненависти, что, с учетом общих результатов исследования, формирует в виртуальном пространстве критический уровень агрессии, который при наличии различных триггеров способен обернуться насилием реальным.

«Исследователи в разных странах отмечают наличие взаимосвязи между враждебной риторикой в онлайн-пространстве и насилием, совершаемым на почве ненависти к определенным группам людей. Одна из причин такой связи – формирование информационной среды, поддерживающей враждебные суждения и действия в адрес этих групп», - констатируют авторы исследования.