В прошлой статье QMonitor мы рассказали о том, как проходили выборы в 1-ю Государственную думу Российской империи в четырёх областях Степного генерал-губернаторства – Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской и Уральской. Сегодня речь пойдёт о следующей избирательной кампании, в ходе которой формировался состав российского парламента уже 2-го созыва. При этом акцент будет сделан на другой край – Туркестанский, где казахи тоже составляли значительную часть населения.

Неравное представительство

Если в Степном крае депутатов 1-й Госдумы успели избрать, но не всем из них удалось принять участие в её заседаниях (пока они добирались до Санкт-Петербурга, самодержец Николай II в середине лета 1906-го распустил парламент), то в Туркестанском осуществление народного волеизъявления так и не было доведено до логического конца. Исключение составил лишь один округ, да и то там результаты были оспорены. По сути, не завершив одни выборы, этот обширный край с населением более чем в 5,5 миллиона человек сразу же оказался вовлечён в новые – теперь уже во 2-ю Госдуму: они должны были начаться в октябре того же года.

В состав Туркестанского генерал-губернаторства входили пять областей. Две из них были преимущественно казахскими. В Семиреченской, согласно данным всероссийского переписи 1897-го, киргиз-кайсацкий язык был родным для 80,5 процента населения (к нему ошибочно отнесли и кара-киргизов, проживавших в Пишпекском и Пржевальском уездах, то есть на территории современного Кыргызстана), а русский и малорусский – для 9,7 процента. В Сыр-Дарьинской казахи составляли 64,5 процента, или почти две трети, представители иных местных народов (сарты, узбеки, каракалпаки и другие) – около трети, славяне – чуть больше 3-х процентов.

В Закаспийской области, населённой в основном туркменами, доля нашего этноса (жители Мангыстау) не превышала одной пятой, в Самаркандской она была равна 7,3 процента, а в Ферганской переписчики не насчитали ни одного носителя киргиз-кайсацкого языка. Все эти регионы сильно различались по количеству жителей: например, в Сыр-Дарьинской области даже без учёта её главного города Ташкента проживало в три с половиной раза больше людей, чем, например, в Закаспийской. Тем не менее, от каждой из них избиралось равное число депутатов – по два. Семиречью выделили один дополнительный мандат, но на него могли претендовать только представители казачества, весьма малочисленного.

Как и в Степном крае, в любой из областей Туркестана будущие «думцы» избирались отдельно от коренного, или «инородческого», и отдельно от «европейского», преимущественно славянского, населения – по одному от каждой из этих двух групп. То есть, скажем, в Сыр-Дарьинской области депутат из числа местных представлял более миллиона человек, а избранник из числа пришлых – около 35 тысяч, или в тридцать раз меньше (в среднем по Российской империи этот показатель составлял 1 на 250 тысяч). В Семиречье депутат от «инородцев», в массе своей казахов, представлял 800 тысяч человек, а каждый из двух (включая получившего казачью квоту), избранных некоренными жителями, – 48 тысяч.

Столь огромная диспропорция вызвала возмущение не только у местных элит, но и у либерально настроенной части русской интеллигенции. Даже председатель Совета министров Российской империи Сергей Витте, который и был главным инициатором создания Государственной думы, считал это и несправедливым, и неразумным. Тогда как колониальная администрация в лице генерал-губернатора края и его аппарата настаивала на том, что интересы, с одной стороны, «туземного», а с другой, русского населения в Госдуме должны быть представлены равным количеством депутатов. В конце концов, Витте пошёл на попятную. Дискуссия заняла много времени, и «Особые правила», касавшиеся проведения выборов в Туркестане, были утверждены лишь 23 апреля 1906-го, за четыре дня до начала работы Госдумы 1-го созыва. Последняя просуществовала менее двух с половиной месяцев, которых оказалось недостаточно для избрания депутатов от края.

Выборы в Госдуму 2-го созыва проходили по тем же правилам. В «инородческих» округах использовалась четырёхступенчатая система. На первом этапе от каждого из 50 дворов избиралось по одному человеку; на втором «пятидесятники», собравшись на волостной съезд, определяли уполномоченных; на третьем уполномоченные уже на уездных съездах избирали выборщиков; на четвёртом созывались областные собрания, в ходе которых выборщики решали, кому быть депутатом Государственной думы.

Применительно к «европейскому» населению и к Ташкенту, которому как столице Туркестанского края выделили две отдельные квоты (на тот момент в городе проживало около 160 тысяч человек, в большинстве своём тюркоязычных), действовала двухступенчатая система. Что же касается выборов от Семиреченского казачьего войска, где насчитывалось около двадцати тысяч жителей, то там сначала представители станиц (по два от каждой) определяли выборщиков, а затем последние на своём собрании избирали депутата.

Депутаты от Туркестана

От коренного населения Семиреченской области в Госдуму 2-го созыва был избран 27-летний Мухамеджан Тынышпаев, который лишь за полтора года до этого окончил Императорский институт путей сообщении в Санкт-Петербурге и стал первым среди казахов инженером-железнодорожником. В парламенте он успел поработать немного, чуть больше месяца, после чего Госдуму распустили – это произошло 3 июня 1907-го. Впоследствии, вплоть до 1916-го, трудился по специальности на строительстве железных дорог, а затем посвятил себя политике. Стал первым главой правительства первой в Центральной Азии автономии – Туркестанской, затем активно участвовал в создании другой – «Алаш-Орды». В советские годы снова вернулся на железную дорогу, одновременно занимался общественной и научно-исследовательской работой. В начале 1930-х подвергся пятилетней ссылке, а вскоре после отбытия её, в 1937-м, был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и умер в тюремной больнице.

«Европейское» население Семиречья в Госдуме 2-го созыва представлял тоже 27-летний Михаил Гаврилов, отец которого владел первой в городе Верном табачной фабрикой. Сам он окончил Казанский университет и участвовал в отцовском «бизнесе». Кстати, после того, как большевики в 1919-м национализировали фабрику, именно Михаил стал её директором. А в принадлежавшем ему доме первое время после переезда столицы республики из Кзыл-Орды в Алма-Ату размещалось правительство Казахской ССР – до того времени, как построили новое здание, где сейчас располагается учебный корпус Казахской национальной академии искусств имени Жургенова. Хотя Гаврилов был фабрикантом и купцом, он состоял в Трудовой партии, близкой к «народническому» движению, а кое-кто из историков считает, что после прекращения депутатских полномочий он примкнул к РСДРП, правда, не уточняя, к её большевистскому или меньшевистскому крылу. В середине 1920-х годов его следы затерялись.

Неизвестно, где и как закончил свой земной путь, и Яков Егошкин, избранный от семиреченских казаков. В молодости он был фельдшером, потом занялся, как сейчас говорят, предпринимательской деятельностью. Вскоре после февральской революции его избрали председателем центрального исполнительного комитета Семиреченского казачьего войска. На сайте «Жертвы политического террора в СССР» сообщается, что в феврале 1919-го он был арестован Следственной комиссией ЧК, но в декабре того же года реабилитирован. Есть сведения о его сотрудничестве с атаманом Александром Ионовым, который сражался против красных и позже эмигрировал в США. А вот сам Егошкин после гражданской войны остался в Семиречье, защищал интересы казачества и, видимо, попал под каток репрессий как бывший белый офицер.

В Сыр-Дарьинской области одним из главных кандидатов от коренного населения считался 38-летний Сералы Лапин, выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, занимавшийся адвокатской и политической деятельностью и ставший к тому времени очень известной фигурой. Однако ему отказали в праве баллотироваться – на том основании, что он участвовал в выборах от родного Перовского уезда (территория нынешней Кызылординской области), хотя проживал на тот момент в Коканде. Хорошо разбиравшийся в юридических тонкостях Лапин обжаловал это решение, однако областная комиссия оставила вердикт в силе. Впоследствии он, как и Тынышпаев, участвовал в создании Туркестанской автономии, а через два года, в 1919-м, умер при невыясненных обстоятельствах.

В итоге был избран другой представитель казахского народа – Тлеули Аллабергенов, который, в отличие от Лапина, интеллигента с высшим образованием, имел за своими плечами только начальную русско-туземную школу и принадлежал к сословию крупных скотоводов. Кстати, областное собрание с баллотировкой (голосованием) проходило в Туркестане, в святых для мусульман местах. В Государственной думе Аллабергенов ничем особым себя не проявил, а о его дальнейшей судьбе ничего не известно.

Депутатом от «европейского» населения Сыр-Дарьинской области стал 29-летний Николай Колендзян, по национальности украинец (уроженец Малороссии). До избрания он работал учителем в Аулие-Атинском училище, а, кроме того, сотрудничал с местной прессой. Его соперником на решающем этапе стал податной (налоговый) инспектор из Казалинского уезда по фамилии Захарянц. В Государственной думе Колендзян вёл себя довольно активно, участвовал в прениях. Помимо всего прочего, он был среди 47 депутатов, вошедших в состав «Украинской громады» – объединения «думцев», выступавших за предоставление Украине политической и культурной автономии, за введение в школах обучения на украинском языке и т.д. О том, что с ним стало потом, сведений нет.

Послесловие

2-й созыв Государственной думы проработал чуть дольше, чем 1-й, – три с половиной месяца. Он был распущен 3 июня 1907-го императором после того, как новый председатель правительства Пётр Столыпин обвинил группу депутатов в заговоре против царя. В указе Николая II также предписывалось принять новый закон о выборах, причём теперь в парламенте не должно было быть «инородцев»: «Созданная для укрепления государства Российского, Дума должна быть русской по духу… В тех же окраинах государства, где население не достигло достаточной гражданственности, выборы в Государственную думу должны быть временно приостановлены».

В результате как коренные народы Степного края и Туркестана, так и пришлые, «европейские», были лишены избирательных прав. Более чем десять миллионов человек, населявших эти регионы, оказались не представленными в следующих, 3-м и 4-м, созывах Государственной думы..