Министерство образования и науки РК, а с субботы уже Министерство просвещения, решило отказаться от существующей сейчас практики, когда школьники уже с 1-го класса изучают три языка. На днях оно объявило, что, начиная уже с предстоящего учебного года, в казахских школах «перваши» сосредоточатся на «ана тілі», во втором классе дети приступят к освоению русского, а английский добавится лишь в третьем. В тех же учебных заведениях, где образование дают на русском языке, в первых двух классах будут уроки казахского, а изучать English учащиеся начнут тоже только на третий год обучения.

Что предлагают сенаторы…

Сам министр Асхат Аймагамбетов призвал не искать в принятом его ведомством решении «второго дна». По его словам, проведённые исследования показали, что «первокласснику трудно изучать сразу три языка одновременно» и что существовавшая до сего дня практика оказалась неэффективной. Конечно, хорошо было бы обнародовать результаты этих исследований, чтобы убедить в целесообразности такого шага родительскую общественность и, прежде всего, ту её часть, которая уверена в необходимости начинать изучение английского как можно раньше. Но с общественностью у нас особо не принято считаться, и потому остаётся только поверить министру на слово.

Впрочем, тем, кто не согласен с решением МОН, можно посоветовать послушать отдельных «народных избранников», призывающих пойти ещё дальше. И, нужно заметить, они тоже выражают позицию определённой (и немалой) части общества – той, для которой абсолютным приоритетом является «ана тілі».

За три дня до того, как министр объявил об изменениях в учебной программе, группа сенаторов обратилась к вице-премьеру Ералы Тугжанову, курирующему социальный блок, с депутатским запросом, ёмко озаглавленным «Білім мәселесі туралы» («О проблеме образования»). Обращение подписали заседающие сегодня в верхней палате парламента бывший заместитель акима Кызылординской области Мурат Бактиярулы, который выступил в роли инициатора, бывший министр сельского хозяйства Ахылбек Куришбаев и бывший заместитель акима Южно-Казахстанской области Алимжан Куртаев.

Перечислив известные всем проблемы школьного образования (бесконечные и непродуманные реформы, дефицит ученических мест и т.д.) и поддержав предложение главы государства разделить МОН на два самостоятельных министерства, они перешли к теме изучения языков. И сразу же поставили вопрос ребром: «Так ли уж нужно всем трём с половиной миллионам казахстанских школьников знать английский, заниматься глубоким его освоением?» (здесь и далее перевод с казахского). После чего дали понять, что считают изучение иностранных языков в начальном звене – у нас это с 1-го класса по 4-й – излишним.

Вот как они аргументировали свою позицию: «Знание иностранного языка не является основным показателем грамотности, это лишь инструмент для овладения мировыми научными знаниями. А истинная грамотность – это знание жизни, обретение способностей и навыков, необходимых для того, чтобы глубоко освоить выбранную профессию, уметь отвечать на жизненные вызовы. Каждая нация может достичь этого только на основе своего языка».

Посыл более чем спорный, особенно в условиях глобализации, когда знание иностранных языков, и особенно английского, становится серьёзным конкурентным преимуществом. Посмотрите, например, кто занимает ведущие позиции в рейтингах EF EPI, которые формируются по итогам ежегодных исследований и отражают уровень владения населением English, – это почти сплошь страны ОЭСР, являющиеся мировыми экономическими лидерами (за исключением отдельных государств вроде ЮАР и Нигерии, где английский язык имеет статус главного). Просто совпадение? Вряд ли. Кстати, Казахстан в последнем рейтинге EF EPI занял среди охваченных им 112 стран лишь 96-е место, расположившись ниже, чем Монголия, Узбекистан, Азербайджан...

Возможно (и даже скорее всего), всем нынешним школьникам уверенное владение английским действительно не пригодится в будущей профессии, но как сейчас, в начальных классах, вычислить тех, кому стоит изучать его, а кому не стоит? Ведь дети в этом возрасте – как чистый лист бумаги. И потом, юное поколение должно расти гармонично развитым, стремиться к расширению своего кругозора, знакомиться с достижениями мировой культуры и науки. С этой точки зрения знание одного только родного (казахского) языка, на который к тому же мало что переведено и переводится, может стать для них серьёзным ограничиваюшим фактором.

С каких стран следует брать пример?

В обоснование своей позиции сенаторы сослались на опыт ряда стран – Японии, Финляндии, Франции, Китая, где, мол, дети до 10-летнего возраста довольствуются изучением лишь родных языков. Но возникают два вопроса. Первый – почему в качестве примеров для подражания взяты именно эти четыре государства из имеющихся в мире двухсот? Второй – а насколько достоверной информацией оперируют авторы обращения?

Всемирный экономический форум ежегодно составляет рейтинги стран по уровню и качеству начального образования. В последнем из них Финляндия занимает самую верхнюю строчку, Япония – 14-ю, а Франция и Китай – соответственно лишь 37-ю и 38-ю. То есть, две последние не входят даже в топ-30. А в числе лидеров, помимо Финляндии, фигурируют Швейцария, Сингапур и Нидерланды. Плюс Эстония, которая за годы независимости совершила в образовательной сфере впечатляющий рывок и оставила далеко позади себя все другие постсоветские страны.

Так вот, финские школьники на самом деле начинают изучать иностранные языки с 3-го класса, причём могут выбрать любой – обычно это либо английский, либо немецкий, либо французский. Если третьеклассник выбрал не английский, то в 4-м классе он должен будет изучать его в обязательном порядке. С 6-го класса вводится шведский, который в Финляндии имеет статус государственного языка. Затем, в 8-м, школьник по желанию может начать осваивать ещё один: кто-то выбирает испанский, кто-то – русский (учитывая соседство с Россией), кто-то – китайский как язык страны, которая вот-вот станет второй экономикой мира.

В Нидерландах, где очень специфичная система образования и где в первую группу начальной школы дети ходят уже с четырёхлетнего возраста, закон обязывает начать преподавание английского, как минимум, с 7-й группы, когда учащимся исполнится десять лет. Но многие школы (им предоставлена широкая автономия) вводят его значительно раньше, некоторые даже с первой группы. Кроме того, с 2014-го в стране реализуется пилотный проект: 17 государственных школ перешли на двуязычное образование, при котором до половины учебного времени отводится преподаванию на английском. Пилотная фаза завершится в следующем году, и если её результаты признают успешными, то количество билингвальных школ может существенно увеличиться.

В Сингапуре основными этническими группами являются китайцы (74%), малайцы (14%) и индийцы (9%). Но в государственных школах обучение ведётся на английском. Родные же языки дети изучают в рамках отдельных дисциплин для сохранения национальной идентичности и понимания культурного наследия своих народов. Кстати, Сингапур, как и Нидерланды, занимает верхние строчки в упомянутом рейтинге EF EPI. А ещё он поднялся на второе место в мире по уровню ВВП на душу населения.

Или взять Германию, локомотив европейской экономики. Там образовательные стандарты устанавливаются на уровне федеральных земель, и если где-то английский начинают изучать с 4-го класса, где-то с 3-го, то кое-где (например, в северной Рейн-Вестфалии) – уже с 1-го. Кроме того, во многих школах обязательным является преподавание языка той страны, с которой граничит данный регион, – это может быть датский, нидерландский, польский, чешский. Вообще, уверенное владение двумя, а ещё лучше тремя иностранными языками (третий обычно осваивают в старших классах) является там обязательным условием поступления в вузы, поэтому в школах их изучению уделяется самое серьёзное внимание.

Что на это скажут сенаторы, считающие знание иностранных языков чем-то не очень важным и необязательным для казахстанских школьников?

«Патриоты» против «чужеземных» языков

Интересно, что незадолго до этого, в конце мая, их коллега – спикер Госсовета (парламента) Крымской республики в составе РСФСР Владимир Константинов тоже выразил сомнение в необходимости изучения английского. «Зачем учить то, что не надо, если человек не поедет никогда в Лондон?», — заявил он, добавив, что «следование за чужой цивилизацией ни к чему хорошему не приведёт». Видимо, решил заработать политические очки на фоне противостояния России с Западом, особенно с его англосаксонской частью.

А несколько лет назад на эту же тему высказалась небезызвестная Ирина Яровая, депутат Госдумы: «За время обучения в школе ребенок изучает русский язык в объеме 866 часов, а иностранные — 939 часов. При этом Минобрнауки собирается ввести еще и обязательный ЕГЭ по иностранным языкам, а также изучение второго иностранного. Граждан какой страны мы растим? И как мы хотим в таких условиях сохранить наши ценности?».

Впрочем, пока подобные настроения не получили широкого распространения в России. И у нас, хочется верить, тоже не получат. Тем не менее, в Казахстане есть немало таких (особенно среди представителей так называемой творческой интеллигенции и так называемых национал-патриотов), кто видит в серьёзном изучении школьниками неродных языков угрозу «ана тілі» и национальным ценностям. А отсюда и предложения начать их преподавание как можно позже, заявления о том, что «необязательно всем казахстанцам знать иностранные языки».

Можно ли назвать это заботой о судьбе подрастающего поколения?